Издание The Guardian, октябрь 2018 год.
Неоднократно воспроизводимые и воссоздаваемые с 80-х годов речевые обороты повествования киберпанка должны развиваться или умереть.
Будущее выглядело одинаково почти четыре десятилетия. Застланное высокими зданиями небо, логотипы корпораций, освещающие ночное небо и провозглашающие своей собственностью город у них под ногами. Внизу города дымка неона от логотипов компаний мерцает под дождем у ваших ног, который стекает по грязным улицам. Здесь неимущие, исключенные из безопасных роскошных анклавов, которыми пользуются сверхбогатые; торговцы, занимающихся незаконными техническими апгрейдами и уличные банды, состоящие из зеленоволосых технопанков, украшенных кибер-примочками и находящихся под действием синтетических наркотиков.
Вы знаете этот город. Вы видели его миллион раз, так как он был впервые построен в 80-х годах прошлого века пионерами киберпанка, в первую очередь Уильямом Гибсоном в «Нейроманте» и Ридли Скоттом в «Бегущем по лезвию». Недавно Голливуд вернулся к нему в «Бегущем по лезвию 2049». В первом сезоне «Видоизмененного углерода» от Netflix, адаптации романа Ричарда К. Моргана 2002 года, где главный герой Такеши Ковач смотрит на такой город из окна; огонь мерцал с вершины высокой башни, так же, как это было в начальной сцене «Бегущего по лезвию».
Cyberpunk 2077 - предстоящая видеоигра, основанная на настольной игре Cyberpunk 2020, где высотные башни пересекаются с летающими машинами, вращающимися вокруг декадентских охраняемых пространств ультра-богатых. И, конечно же, неон.
Эти примеры не только служат доказательством выносливости жанра, но и тем, насколько удивительно статично его видение будущего. Почему киберпанк все еще выглядит так, как в 80-х? Возможно, нет необходимости в том, чтобы он менялся: он продолжает будоражить нас, потому что мир, который он изображает, - это тот, в котором мы живем. Этот жанр был сформирован как ответ на мир, где власть корпораций расширялась по всему миру, возрастало неравенство, а ИИ, компьютеры и другие новые технологии предлагали как обещание освобождения, так и потенциал новых и опасных форм господства.
«Киберпанк предлагает видение постнационального, глобализованного общества, в котором те, кто знает, как манипулировать информацией, выйдут на первое место. Видение мира, которое очень узнаваемо для нас сегодня», - говорит доктор Анна Макфарлейн, специалист по данному жанру из Университета Глазго. В 2018 году правительства государств пресмыкаются у ног Amazon за привилегию разместить их вторую штаб-квартиру - отголосок мира, нарисованный Нилом Стивенсоном в романе «Лавина». Facebook распространяет фальшивые новости о выборах, что-то подобное мы видим у Пэт Кэдиган в романе Synners, где фантазии, добавленные в общую сеть, имеют смертоносные последствия в реальности. Google создает технологию ИИ для Пентагона, так же, как вымышленная корпорация Neutron из «Призрака в доспехах» 1995 года, создала ИИ, названный «Кукловодом», для своего государственного заказчика. И все трое пользуются своим статусом транснациональных глобальных образований для консолидации миллиардов через налоговые лазейки, также как корпорация Тессье-Эшпул из «Нейроманта» - настолько мощная, что она буквально смотрит на землю с орбитальной космической станции.
Растущее неравенство, которое подпитывало киберпанк, здесь же. Организация экономического сотрудничества и развития неоднократно предупреждала о рекордных уровнях неравенства, в то время как миллиардеры, такие как Илон Маск и Джефф Безос, соревнуются, чтобы заполнить символическую роль корпоративных повелителей, подобно Йозефу Виреку из «Графа Ноль» или Лоренсу Бэнкрофту из «Видоизмененного углерода». Безос, возможно, был самым успешным отображением экономической системы, которая направила половину богатства мира в руки 1%. Он накопил сумму в 150 миллиардов долларов США, а его работники трудятся на складах Amazon под наблюдением камер безопасности, проверяются сканерами. Они мочатся в бутылки, чтобы избежать наказания от следящих за эффективностью их работы компьютерных систем.
Между тем аналогии с киберпанком можно использовать для изучения наших все более близких отношений с технологиями. Наши смартфоны функционируют как псевдо-кибернетические приложения, как искусственная память, система GPS и дозатор дофамина.
«Киберпанк - это жанр, в котором говорится, что новые технологии будут колонизировать наши тела и проникать в нашу жизнь, как у Молли в «Нейроманте» с ее солнцезащитными очками, буквально вставленными в лицо», - говорит Адам Робертс, писатель-фантаст и профессор Колледжа Ройял-Холлоуэй из Лондонского университета. «Реальность такова, что технологии колонизировали не столько наши тела, сколько наши социальные взаимодействия через Twitter, Facebook, Instagram - с далеко идущими последствиями».
Эта реализация некогда вымышленного царства киберпространства была и благословением, и проклятием, как и прогнозировал киберпанк. Он предоставил архитектуру для освобождения, поддерживая массовые движения и кампании, которые включают «Арабскую весну», движение metoo [хештег, мгновенно распространившийся в социальных сетях в октябре 2017 года, подчёркивающий осуждение сексуального насилия и домогательств – прим. перевод.] и выборы никому неизвестной в политических кругах Александрии Окасио-Кортез [неожиданно выиграла демократические праймериз в Нью-Йорке - прим. перевод.]. Он также оказался инструментом господства, средством сбора данных и манипулирования, наблюдения и получения прибыли от нас.
Киберпанк фокусируется на несправедливости нашей системы и напоминает нам о том, что дистопия, с которой мы столкнулись в течение десятилетий, станет все более явной, если мы не будем направлять наш гнев, чтобы противостоять ей. Более того, он может предложить нам надежду. Даже в этих мирах неповиновение восходит из нищеты, чтобы неожиданным образом перевернуть орудия власти. («Улица находит свое применение для вещей», как писал Гибсон в «Сожжении Хром».) В киберпанковских сюжетах отдельные акты восстания от лишенных гражданских прав редко собираются в организованное сопротивление; главный герой «Нейроманта» Кейс становится богатым, а Мотоко Кусанаги забирает под свой контроль военно-промышленный комплекс в «Призраке в доспехах».
Никто еще не представлял выход из этой типичной киберпанковской антиутопии, которая, несомненно, является симптомом творческого кризиса. Не случайно, что киберпанк достиг совершеннолетия в эпоху, когда капитализм шел к глобальному господству, кульминацией которого стал его символический триумф при падении Берлинской стены. Конкурирующие понятия были делегитимизированы моделью Тэтчер-Рейгана, и неолиберализм стал консенсусом, который успешно исключал воображение альтернатив. Этот политический горизонт событий также стал смертью для утопической научной фантастики. Мы усвоили идею о том, что система, в которой мы живем, является неизбежностью, и вместе с тем наше воображение застопорилось, неспособное задуматься о будущем, которое выходит за его пределы - подобно тому, как мы зацикливаемся на одной из тех компьютерных симуляций, которые так любит жанр.
В результате, киберпанк лишается какой-либо политической силы, которая когда-то была. В своем образовании жанр, по крайней мере, предназначался для того, чтобы изображать необузданное господство корпораций и социальное неравенство как нечто вульгарное и опасное (хотя, по общему признанию, была также тенденция к ее романтизации). Было бы несправедливо судить Cyberpunk 2077 до того, как игра выйдет, но ее трейлер иллюстрирует эту потерю. Взлом: проверка. Кибернетические улучшения: проверка. Уличная преступность: проверка. Панк-мода: проверка. Разрастание города: проверка. Все это просто классная киберпанк символика, а не аллегорические системы, которые нужно оспаривать.
Вот как проявляются черты киберпанка в «Видоизмененном углероде». Знакомые темы есть, но они не анализируются как важные. Идея о том, что богатые могут купить фактическое бессмертие, вставив свое сознание в новые тела, является полезной предпосылкой для разгадки сюжетных тайн, а не рычагом для размышлений о неравенстве. Субъекты корпоративной власти и городской нищеты становятся эквивалентами неоновым огням или краскам для волос.
«По иронии, судьба киберпанка в нашей нынешней медиа-культуре показывает нам, как оригинальные пессимистические предсказания жанра сбылись», - говорит Кристофер Болтон, профессор сравнительного литературоведение и японской литературы из Колледжа Уильямса, на «подражателях киберпанка», которые мы видим сегодня. «Мы живем в будущем, где настоящая, физическая и политическая реальности все больше затмеваются и заменяются виртуальными, опосредованными, в которых вещи копируются и переписываются в бесконечной искажающей цепочке».
Для борьбы с этим застоем, киберпанк должен переподключиться к утопической традиции научной фантастики. У него есть инструменты для этого. Его искусственные тела и загружаемое сознание могут бросить вызов концепциям вокруг расы, сексуальной ориентации и пола; прото-киберпанк роман Сэмюэля Дилэни «Вавилон-17» характеризуется полиаморальными бисексуальными отношениями и экстремальной модификацией тела. Мятежный невзрачный панк - неотразимая фигура, но такие персонажи склонны к нигилизму, отбиваясь от кооперации, чтобы отомстить или разбогатеть, отражая идеологию индивидуализма системы, которую они якобы отвергают. Почему бы не почерпнуть вдохновение из внезапно возникающих союзных движений, возглавляемых уборщиками или курьерами? Писатель Урсула Ле Гуин предложила нам провокационное видение анархической планеты Аннарес в романе «Обделённые»; нам нужны аутсайдеры с коллективной целью, которые заставляют нас думать о том, как мы можем создавать новые сети власти, выступающие против тоталитаризма корпораций.
Вызывает тревогу то, что мы начинаем воспринимать антиутопические черты киберпанка как неотъемлемую часть нашего будущего. Неолиберальная среда, тигель, в котором был сформирован киберпанк, рушится. Застой киберпанка оставляет мало места для возникающих национализма, фашизма, политического популизма и оживления левых движений, стремящихся бросить вызов политической и экономической ортодоксии. Наконец, появляются новые варианты развития будущего. Возможно, для киберпанка самое время эволюционировать или умереть.
Оригинал
Перевод: cyberpunkworld.net
