Вова помчался домой за техникой. Более или менее определившись с дальнейшими действиями и получив поддержку Толика, он почувствовал, что паника отступает. Да, возможно дело плохо. Не исключено, что бедная Катя попала в лапы службы безопасности Азаряна, а что это за лапы – Вова знал не понаслышке. Может быть, её даже пытают. Но они что-нибудь обязательно придумают. Они вытащат Катю, и плевать на все деньги мира. Если надо – они выкупят её. Главное, чтобы она была жива. Господи, ну пусть она будет жива. Кто-там есть, эй. На небе, или под землей. Кто покровительствует таким мутным личностям, которые собрались в их команде? Вроде и зла никакого особого они не совершали. Однако, и на помощь Бога, если он есть, рассчитывать странно. Поэтому, неважно кто. Кто угодно. Пожалуйста. Только бы она была жива. Просто жива, остальное поправимо.
Московская область, поселок «Тихие пруды», дом Игоря, вторник, день
Игорь стоял за спиной у сидящего перед мониторами Валеры. Прежде чем знакомиться еще раз с этой девицей, он решил посмотреть запись. Хотя, разве можно познакомиться второй раз? Глупость какая-то. Монитор был ровного черного цвета.
- Какой-то сбой, что ли?
- Да, нет. Это я Вам показываю начало. Сейчас. Минуту. – Валера чувствовал себя некомфортно. Он сидел, а босс стоял за спиной, и это было двойное неудобство. Во-первых, сидеть, когда начальник стоит. А во-вторых, Валера никогда не чувствовал себя в безопасности, когда кто-то находился у него за спиной.
- Прекрати ёрзать.
- Простите. Вот. Вот! – на экране монитора загорелся огонек.
- Что это еще за черт?
Огонек передвигался. Через минуту зажегся свет, на экране появилась Катя. Она повертела головой по сторонам и устремилась к холодильнику, на ходу делая что-то со своим рукавом. Карман! Игорь догадался, что в рукаве у неё карман.
- Хорошо же вы её обыскали, как я погляжу.
- Да мы обыскивали, Игорь Викторович! Ну, насколько можно было. Она же растеклась вся. Сперва в истерике билась, а потом снотворное подействовало.
- Промотай.
- Да там всё одно и то же. Бутеры съела.
- Ну, пошли еще раз обыскивать.
Игорь открыл дверь в подвал. На пороге застыл Валера со стволом, взяв Катю на мушку. Она поперхнулась пивом. Игорь протянул руку в сторону Кати.
- Давай сюда.
- Чего? Вы кто?
- Ты меня не узнаешь? Как мило. Богатым буду.
- Хахаха. Узнаю. Точно. Узнаю. Да ты вроде и так не бедствуешь.
- Я тебе советую быть повежливей, деточка.
- Да мне пофиг, Игорь. Вот честное слово.
- Валера, унеси отсюда пиво. – Бросил Игорь через плечо.
- Воу – воу - воу, полегче! Валера, оставь пива немного. Не будь сукой.
- Я тебе сейчас башку прострелю, - пообещал Валера невнятно, прижимая подбородком к мощной груди пивные бутылки.
- Мужчина, где таких тупых набрали? По объявлению? В пакет положить не судьба? Щас все уронит нафиг.
- Так, хватит! Прекратить балаган. Валера, отнеси на кухню пиво. Ты. Давай сюда зажигалку и сядь по-человечески, когда с тобой разговаривают. Быстро!
Что-то в голосе хозяина дома подействовало на присутствующих. Валера быстро унес себя вместе с пивом из подвала, и даже ничего не уронил. А Катя вынула из кармашка зажигалку и сунула в руки Игорю. Сползла на край дивана и села, как школьница. Только бантов не хватало.
- Тебя зовут Катя. Документов при тебе не было, но я поверю. Второй раз. Итак, Катя. Чужое брать нехорошо. Неправильно. Надо вернуть.
- Ладно.
- То есть, ты согласна?
- А у меня есть варианты какие-то? Я не хочу у вас тут жить… Под замком. Мне уехать надо. Срочно. У меня мама… Мама заболела. Умирает. – Катя тоскливо вздохнула. – Отпустите меня, пожалуйста. Я только с мамой попрощаюсь. И всё-всё вам верну. Просто сейчас очень надо ехать домой. Пожалуйста.
- Что же ты о маме не думала, когда со взрослыми дядями игры опасные затевала? Если любишь своих близких, надо думать о них.
- Да я, собственно…
Катя осеклась. Она не понимала до сих пор, что так расстроило её в мамином звонке. Ведь никогда она не была близка со своей матерью. Никогда не испытывала к ней какой-то особой любви. Рвалась уехать из дома, и при первой же возможности уехала. Но вчера, когда мать сообщила ей страшные новости о своем здоровье – на Катю будто небо свалилось. Так тяжело, так больно ей стало. Что это? Какие-то причудливые игры крови? Кровь, мол, не вода, и всё такое?
- Вы отпустите меня? Мне просто правда очень надо к маме. Насколько я поняла, всё очень плохо. Лечить её отказались. Счёт идет уже на часы. Вдруг я опоздаю? Я никогда себе этого не прощу! Пожалуйста! Я вернусь, и всё-всё вам отдам. – Катя сделала попытку сползти с дивана и встать на колени. Но, поймав тяжелый взгляд Игоря, остановилась. Черт его знает, этого мужика. Они ведь действительно кинули его, и не на три рубля. Лучше не перегибать палку. Авось сжалится и отпустит. Надо просто сказать всё, как есть. Что будет, то и будет.
- Я была уверена, что ничего такого. Что я её вовсе не люблю. А вчера мне стало очень плохо от таких вестей. Я пообещала ей приехать.
- Почему?
- Что – почему?
- Почему не любила свою мать?
- Думала, что не люблю.
- Не принципиально.
- У меня не было детства. Ну, то есть, оно вроде бы и было. Формально. Я была ребенком, ходила в школу. Но мы очень бедно жили. Мясо ели по великим праздникам.
- Мясо вредно.
- Да неважно! Когда ты все время одна, потому, что мама работает, а подруг у тебя нет – откуда подруги. У всех девочек джинсы, телефоны, папы на машинах, дачи. А у тебя ничего. Стоптанные туфли и досуг с веником и шваброй. Убрал в квартире – принимайся за готовку. Я столько раз в своей жизни чистила картошку, что кажется могу её почистить с закрытыми глазами. Все идут гулять, а я кашеварю. А потом до ночи уроки учу. Потому, что понимаю: буду учиться кое как, - сгнию в этой дыре, как моя мать. Это что? Это детство, по-вашему?
- Она пила? Била тебя? Мужиков водила?
- Нет. Что вы! Нет, никогда.
- Дура. Да что ты в таком случае знаешь про тяжелое детство? – Игорь сжал кулаки, Катя инстинктивно шарахнулась от него.
Игорь ненавидел вспоминать о своем детстве. Он оставил эту часть жизни в прошлом. Запихнул этот кусок памяти в самый темный чулан своего подсознания и повесил амбарный замок. Чертова девка! Она понятия не имеет, что значит – не было детства. Подуууумаешь, мясо ей по праздникам давали. По дому работать вынуждали. У неё он был, этот дом. Весь дом в её распоряжении. Её не выставляли на мороз погулять, когда в гости к маме пришел очередной хахаль. Её не били. Она не голодала. Не сидела закрытая в квартире по несколько дней без еды, пока мать шляется неизвестно где. Один раз Игорю на третий день уже настолько нечего было жрать, что он обрывал обои и ел их. Как его потом била мать! Страшно. Ногами. Он только и успел свернуться клубком на полу, чтобы не получать по животу. Матери было совершенно всё равно, куда пинать Игоря. Но по спине, хоть и было больнее, а быстрее надоедало матери. Видимо это было не так весело, пинать его по костлявому позвоночнику и торчащим острым рёбрам. Ему было лет шесть, когда случилась история с обоями. И впереди оставалось еще лет десять жизни в аду. Только Игорь сделал выводы и полностью поменял модель своего поведения. Он не лез на рожон. Как только к матери приходил очередной ухажер – сразу без разговоров уходил из дома. Он научился добывать себе еду, прятал ее про запас. Домой приходил ближе к полуночи, отсидевшись в подъезде у батареи. Мать и очередной к тому времени крепко спали, напившись до нечеловеческого состояния, а значит до утра можно было спокойно отдыхать. У материных кавалеров, пока они спали в пьяном угаре, Игорь подворовывал деньги. Понемногу, чтобы не было очевидно, что деньги украли, а не сам пропил с подругой. И все это время Игорь мечтал об одном: вырасти и уйти из притона, в котором был вынужден жить. Хороших мужиков к матери не ходило. Один раз, после ухода очередного бойфренда, мать сидела в кухне за столом и тяжело вздыхала. То ли с похмелья, а то ли от своей нелегкой и по большому счету одинокой бабьей судьбы. Игорь, которому на тот момент было уже лет четырнадцать, брезгливо спросил.
- Тебе самой не надоело?
- Что? Дай воды.
- Сама возьми. Не надоело таскать к себе всех подряд?
- А вдруг судьба. А я пропущу.
- Ведешь себя как блядь.
- Поговорку слышал? Блядь блядует, счастье не пропустит.
- Да уж. Счастья у тебя через край. – Игорь смотрел на женщину, которая его родила, с неприязнью.
- Что?
- Да ничего. Противно.
Так, в состоянии отвращения, соблюдая осторожность, чтобы лишний раз не конфликтовать ни с матерью, ни с её мужиками, Игорь дотянул до шестнадцати лет и поступил в колледж. У неразговорчивого декана он проконсультировался по поводу общежития, честно описав свою ситуацию. Ему дали общагу, и собирая свои немногочисленные вещи, Игорь знал точно, что он никогда не вернется в эту квартиру. Никогда и не за что. Лучше смерть. Вряд ли мать заметила, что Игорь ушел из дома насовсем. Заметила она его гораздо позже. Через много лет, увидев по телевизору какие-то дебаты бизнесменов в экономической программе. Увидела, нашла офис его компании – благо, название компании было написано в титрах передачи прямо под его, Игоря, изображением на экране. Она оказалась на редкость живучей, его мать. Её не убил ни алкоголизм, ни частая смена половых партнеров, ни безденежье, ни безработица. Она даже выглядела практически также, как и двадцать лет назад. Невероятно.
- Сынок, пора возвращать долги.
- Твоя наглость не знает границ. Да тебя просто сейчас выкинут отсюда и больше не подпустят к этому зданию ни на метр.
- Интересно, как к этому отнесутся журналисты и твои партнеры?
- Что ты хочешь?
- Денег, естественно. Надо делиться.
Но делиться Игорь решил на свое усмотрение. Он устроил мать в закрытого типа пансионат. Там был уход, питание, развлечения. Но не было свободы. Пару раз он навещал её, чтобы убедиться, что всё сделал правильно. Она проклинала его, говорила, что он упрятал её в тюрягу, плакала, просила выпить. Игорь перестал ездить. Осуждал себя, что вообще что-то делает для своей матери. Пусть даже то, что её не устраивает. Потом мать подженилась с пожилым благообразным джентльменом. Того тоже сплавил в заведение сынок. Просто потому, что отец слишком негативно реагировал на его привычку постоянно менять жён на более новых. В пансионате ему было хорошо и спокойно. С его матерью дед сошелся по доброте душевной, как полагал Игорь. Пожалел, бедную. Но как ни странно, на мать этот союз повлиял более чем положительно. Она попросила директора пансионата созвониться с Игорем и сдержанно поблагодарила его.
- Прощения просить не стану. – Бросила мать в трубку. – Все равно не простишь. Еще раз, спасибо. Прощай.
Он бы не простил. Это точно. Он был рад, что всё устроилось таким образом. Иногда его посещали мысли, что если мать счастлива – зачем ей сидеть в пансионате? Он мог бы купить ей дом в деревне, и жила бы в нем со своим дедом. Но потом Игорю думалось, что, во-первых, алкоголизм может уснуть, но умереть – вряд ли. Выпусти его на свободу, и он вновь поднимет голову. А во-вторых, он и так сделал немало для своей никчемной матери. А вы говорите: не было детства. Не гневите Бога.
Номер карты 2202 2005 1113 0344 для тех, кто захочет поддержать канал и автора