С высокой подножки мы прыгнули в сырую тьму. Прошли на ощупь метров двадцать, как вдруг нас ослепил зал ожидания. Радуясь свету, мы протопали по блестящему мрамору, и вышли на улицу. Там сделали остановку: обсудили и обдумали все, что еще были в силах обсудить и обдумать. Четыре часа наша семья мариновалась в поезде. Четыре часа – совсем не много, но в пятницу вечером они показались нам как четыре дня.
Дело шло к ночи. Собравшись с мыслями, решено было попросить немного тепла у городского такси. Городское такси нам отказало. Тогда мы пошли вперед, надеясь на другие виды транспорта. Нам повезло - из ближайшего поворота вырулил ПАЗик. Знаете, такой обычный томский ПАЗик, что разъезжает по его улочкам. И даже номер маршрута нам подходил. Автобус должен был довезти нас куда надо. Мы вошли в разогретый штатными тенами салон. Волны тепла подхватили нас и усадили на дерматиновые сидения. Электрическая дама что живет, в квадратном динамике, сообщила название следующей остановки. Мы поехали. В салоне были развешаны гирлянды, будто на улице не начало мая, а конец декабря. Их мерцание расслабило, точно заверяя что автобус довезет куда надо, беспокоиться не о чем. "А куда вам надо?" - спросите вы. Сейчас расскажу. Надо нам было в Татарскую слободу. Там забронирована квартира-студия с удобствами. И вот, я сижу в автобусе уже в предвкушении как заберусь под обжигающие струи, а потом упаду на выстиранную, в дешевом отбеливателе, простынь. Как вдруг... Мы понимаем, что маршрут нам действительно подходит. Но едем мы по нему в обратную сторону. То есть в противоположном направлении, не в том направлении куда надо нам. Чем дольше мы сидим в автобусе, тем дальше отдаляемся от горячего душа, от пахнущей лавандой кровати.
Пришлось на следующей остановке опять десантироваться в сырую тьму, помахав ручкой и тэнам, и гирлянде, и электрической женщине.
Вышли мы в тихом месте, где вполне могли убить Ту Пака Шакура, если бы его двадцать лет назад не застрелили в Лас-Вегасе. Настолько "тихим" было место.
С одной стороны пролегало шоссе, по нему уехал наш автобус. С другой чернели кварталы двухэтажных домов. Такие деревянные жилища, обычно называют угрожающим словом «бараки». Около них торчали ветки кленов, а мимо кварталов проходила изогнутая труба, обмотанная лоскутами фуфаек.
Тьма здесь была еще гуще, еще плотнее, ещё непроглядней, чем на вокзале. Казалось - её можно было резать ножом. Её или ещё кого-то. Например, нас.
В проулках мелькнули тени. Мы вздрогнули. Единственный источник света - вино-водочный магазин на другой стороне шоссе. Свет от витрин и лампы над входом образовывал световое пятно. Двое аборигенов вышли к магазину. В пятне мы смогли их разглядеть. Они были "на спорте".
Электрическая женщина предварительно сообщила нам название остановки: "Улица трехсотпятидесятилетия Томска".
Я подумал, какие всё-таки торжественные и светлые названия любят давать самым темным и богом забытым местам.
Это напоминало триллер, где неспешно раскручивается маховик повествования, потихоньку нагоняется саспенс. Мы подступили к моменту, когда должно было произойти что-то страшное. Как нам добраться до апартаментов? Как выбраться из этого мрака? Что вообще с нами будет?
Мы стояли в сырой тьме, ничего не зная. "Куда надо" было бесконечно далеко, за толщей городской застройки.
