- Кем вы приходитесь Макару Григорьевичу? – спросил у Зои один из стражей порядка.
- Сестра, - ответила девушка.
- Макар жил с вами?
- Нет, - Зоя покачала головой, - он работает в порту и живёт там.
- Где сейчас находится ваш отец Кирьянов Григорий Филиппович? – продолжал допрос полицейский.
Евдокия Степановна продолжала рыдать. Она всхлипывала, захлёбывалась слезами, выла.
Один из полицейских помог подняться ей с пола, уложил на кровать. Зою трясло. Она помнила, что отец просил не разговаривать с полицией, но не могла молчать, так как мачеха не «отгавкалась» бы в таком состоянии.
- Отец в командировке. Вы же всё можете узнать у него на работе. Он главный наладчик мельниц, - ответила Зоя.
- А вам известно, что ваш брат и по совместительству сын главного наладчика является председателем революционной ячейки?
Зоино сердце забилось так громко, и ей показалось, что полицейские это услышали.
«Какая же дрянь, эта Таисия, чем ей Макар помешал? А Янек, как же Янек? Его не было на работе! Господи, неужели его уже поймали?» - Зоины мысли были так быстры, что она словно потеряла слух. Думала, думала...
Вздрогнула от крика полицейского:
- Ваш брат создавал комитет против царя? Его подозревают в распространении листовок и побеге.
- Нет, - прошептала Зоя, - Макар хороший. Он не мог.
Евдокия продолжала биться в истерике.
- Писать умеешь? – спросил у Зои второй полицейский.
Девушка кивнула.
- Распишись тут. Всю семью на допрос завтра в полдень.
Зоя поставила подпись.
Когда стражи порядка ушли, Зоя бросилась к мачехе, начала её успокаивать. Обе заливались слезами.
- Макар, - шептала Евдокия, - что же тебе не сиделось-то дома, сынок. Какой чёрт тебя понёс в этот комитет? Зойка, неужели и ты с братом чудила? Это всё от безделья, от глупостей в голове. Чего вам полоумным не хватает-то? Где же теперь Макар? Убёг или в Дону схоронился? Бедный мой Гришенька, как же сказать ему об этом? Вот приедет из своей командировки, а тут такое. Такое…
Мачеха продолжала рыдать. Зоя принесла ей воды. Но та оттолкнула кружку, вода полилась на Зоино платье.
Рассказывать Евдокии о том, что отец, возможно, отбыл спасать Макара, она не стала. Решила, что распространять такую информацию опасно.
Ночью не спалось обоим. Евдокия немного успокоилась.
Пооткрывала сундуки. Начала вываливать из них вещи.
После того, как Янек проводил Зою домой в своей рубахе, они не встречались. Поначалу Зоя думала, что Янек больше не хочет её видеть, но Макар успокоил и сказал ждать весточки. Девушка, когда вернулась домой, спрятала порванное платье и рубаху в свой сундук.
И сейчас, когда мачехе приспичило перебирать вещи, она забеспокоилась. Бросилась к своим вещам, закинула их обратно.
- Что вы ищете, маменька? – спросила Зоя.
- Чувствую, что-то лишнее есть в нашем доме. Не могу успокоиться. Мешает что-то. Давит тут в груди. Ещё моя матушка говаривала: «Если плохо, то прибирайся. Вещи потряси, пол вымети. И грудь освободится». Так что не мешай, - шикнула на Зою Евдокия.
Девушка продолжала защищать свой сундук.
Евдокия Степановна оттолкнула её, открыла крышку, вывалила всё опять и заметила рубаху Янека. Взяла в руки, расправила, начала рассматривать. Взгляд, которым мачеха смотрела, запомнился Зое на всю жизнь. Девушка попятилась к двери.
- А ну стоять! – громко заорала Евдокия. Видимо она разбудила соседей, и те стали стучать в стены. – Ах ты шельма! Чья рубашка, говори! Шляхтича твоего смазливого? Что ещё ты прячешь?
Евдокия Степановна наклонилась над сундуком, достала порванное платье. Заохала, застонала.
- Опозорила ты нас, Зойка! Макар убил, и ты тоже! Да неужели ж вам хочется в нищете прозябать? Один работников жалеет, другая первому попавшемуся отдалась.
- Нет, маменька, нет, - прошептала Зоя. – Не отдавалась я. Не мои это вещи. Подруга попросила спрятать, выбросить жалко. Отнесу ей завтра.
- Подруга, говоришь? Думаешь, я - дура? Господи, как же теперь Гришеньке всё это говорить? Всё кубарем!
- Чиста я, - уже более уверенно произнесла Зоя. – Хотите, проверяйте меня.
Но Евдокия словно не слышала Зою. Она продолжала копаться в вещах, заметила отсутствие платья Марии. Посмотрела на Зою вопросительно, та поняла, в чём дело и виновато произнесла:
- Платье маменьки мне велико было, я его подруге подарила.
- Такую ценность подарила? Да разве ж можно? Платье материнское как оберег хранит дочку. А ты подарила? Что же у тебя в голове? Солома?
За руганью не заметили, как наступило утро.
Евдокия с рассветом закончила разбирать вещи. Нашла у Зои ещё одно незнакомое платье. Бросила его на пол, к уже лежащей на нём рубашке. Порванный наряд отправился туда же.
И начала топтаться по ним, приговаривая:
- Вот так я дурь твою вытопчу, вот так я дурь твою выведу. Шельма неблагодарная!
Зоя сидела на своей кровати и плакала.
К полудню Евдокия засобиралась на допрос. Зою с собой не взяла, заперла её дома.
На допросе Евдокия всё отрицала, хвалила Макара как могла. Туда же пригласили и капитана судна, на котором трудился Макар. Тот тоже ничего подозрительного не замечал за работником. Но при обыске на судне было найдено несколько листовок. Кому они точно принадлежали, найти не удалось. Их содержание отличалось от тех, что передала полицейским Таисия.
Позже вызвали и Таисию. Она пристально рассматривала Евдокию, когда узнала, что перед ней мачеха Макара. Таисию допрашивали отдельно, поэтому никто не подозревал, что она та самая наводчица.
Продолжение по ссылке
Рассказ "Тайник" (опубликован полностью) тут