7 подписчиков

Как работает лучший иллюстратор мира? Рассказ автора 23 обложек журнала New Yorker Кристофа Нимана

9 января 20219 янв 2021

155

11 мин

Кристоф Ниман. Источник: https://www.carteblanchedesign.com/blog/2017/9/12/christoph-niemann-illustrator

Кристоф Ниман - автор более чем 20 обложек журнала New Yorker, а так же множества других иллюстраций. Он также ведет популярный инстаграм-проект "Воскресные скетчи". Как же художник регулярно находит вдохновение для творчества и создает свои работы?

На Netflix вышел проект Abstract, посвященный работе художников, дизайнеров, архитекторов и представителей других творческих профессий. Героем одного из фильмов стал немецкий иллюстратор Кристоф Ниман. В этой статье мы собрали интересные тезиса Кристофа Нимана об иллюстрациях и процессе творчества, и с удовольствием делимся ими с вами:

Часть того, что я делаю, - пытаюсь разглядеть детали общей картины. Как красиво представить твою историю. Но сначала: а что это за история?
Когда я создаю что-то новое для зрителя, я стараюсь максимально ясно выразить свою мысль.
Все, что происходит между девятью и шестью часами, касается только работы.
В основном я работаю в одиночестве. Я сижу за своим столом, рисую и создаю. Здесь лишь я и мои принадлежности для рисования, мой компьютер и кофе-машина.
Я настолько помешан на контроле, что вот так и сидел бы, придумывая идеальную форму для творчества. Но такой подход не работает. Становится обидно от того, что по большому счету ты просто пялишься на бумагу. И нужно лишь верить в то, что может случиться нечто невероятное.
Важнейшим концептом искусства для себя я бы назвал абстракцию. Например, я рисую обыкновенную коробку, потому что мне не нравятся изысканные вещи. Смысл в следующем: я начинаю с тысячи различных идей и затем я отметаю их одну за другой, пока у меня не останется одна, две или три, и они передают всю суть. Для меня абстракция - это избавление от всего ненужного, неважного для выражения своей мысли.
В сборнике "Искусный образ" я взял плоское изображение утюга и начал с его помощью создавать фигуры. Мужчины, женщины, туалет, силач...
Я рос на Юго-Западе Германии и я постоянно рисовал. Я всегда уделял внимание правильности пропорций, делал динамичные рисунки. Это было моей целью - научиться рисовать потрясающие гиперреалистичные рисунки. И с этим желанием я поступил в художественную школу.
Но мой учитель в художественной школе явно обозначил, что ему не нравится то, что я рисую. Я рисовал тысячи эскизов на альбомных листах, каждую неделю он подходил ко мне и пролистывал их. В основном он говорил: не, нет, нет, нет, нет, нет, вот это ничего.
Со временем я понял, что ты не просто делаешь все суперпростым, как например черный квадрат или черная линия. Для каждой идеи нужно вполне определенное количество информации. Иногда много, обилие деталей, высокий реализм, иногда же достаточно лишь одной линии, одного пикселя. Для каждой идеи можно найти место на этой шкале.
Допустим, вам нужно передать идею любви в форме сердца. Если вы его изобразите в форме красного квадрата - абсолютной абстракции сердца - никто не поймет, что вы хотите сказать. Если же сделать его реалистичным, нарисовать настоящее бьющееся сердце, то любовь - это последнее, о чем подумают глядящие на него люди. И где-то между ними лежит графическая форма, похожая на эти два рисунка - идеальный вариант для изображения символа любви.
На мой взгляд, попасть на обложку New Yorker - лучшее, что может случиться с иллюстратором. Они размещают рисунок на обложке без заголовка, нет даже аннотации.
На первой обложке New Yorker был Юстас Тилли, денди в цилиндре из Нью-Йорка. Мы решили сделать икону из иконы. Бабочку мы превратили просто в пиксели. Вы не поймете, если вы не знакомы с оригиналом. Я нарисовал 22 обложки. Я ведь даже не собирался делать столько, и вот когда уже создал несколько штук, ловишь себя на мысли: "О, это просто еще одна работа". Но нет, это невероятно захватывающе и совершенно не просто.
У конструктора Lego крайне малое разрешение, словно трехмерные пикселя, и это мне нравится.
В работах я часто использую Нью-Йорк, потому что это первый город, который я посетил в одиночку. Я считаю, что в жизни есть тот самый город, куда ты приезжаешь в одиночку и достигаешь успеха. В нем не было ни дядюшки, ни родителей, мне никто не помогал. Это мой город. Когда в 1997 году я показал жителям Нью-Йорка свою книгу, оказалось, что им понятны 99% моих работ.
Для меня этот стиль (упрощенный стиль Lego - прим. ред.) вырос на культуре, на обмене опытом, он гораздо интереснее, чем какой-нибудь новый вид визуальной коммуникации, который людям еще нужно разгадать.
Есть один Starbucks, мне нравится сидеть в нем у окна, и я сижу в нем на одном и том же месте с момента первого визита в Нью-Йорк. Мне нравится просто глядеть. Пару раз я пытался в нем поработать, вообще ничего не получилось. И тут до меня дошло, что моя повседневная жизнь и работа никак не пересекаются.
С самого начала по большей части я исполнял работы в срок. В первые десять лет, если разделить мою занятость, 30% это было в формате "Нам нужно, чтобы Кристоф красиво нарисовал чего-то там". А остальные 70%: "Мы серьезно облажались, осталось 12 часов, давай позвоним этому парню и он сможет нам чего-нибудь приемлемое сделать, что спасет наши задницы перед дедлайном". И мне нравится некая напряженность, особенно в редакциях, где большинство звонков, поступавших мне, были от отчаяния.
Чак Клоуз сказал: "Вдохновение для любителей. Мы, профессионалы, просто ходим по утрам на работу". Эта цитата помогает снять напряжение. Не нужно часами ждать того момента, когда придет вдохновение. Ты просто приходишь и начинаешь работать. Может случиться что-то удивительное, а может и нет. Все, что важно, это позволить этому произойти. Для этого ты сидишь за столом и работаешь, рисуешь, придумываешь и надеешься на лучшее.
Так страшно, когда у тебя есть получаса, чтобы что-то сделать. Таким образом ты развиваешь навык делать на заказ что-то, за что потом не стыдно. Только так ты можешь преуспеть.
Работать усердно и отдаваться целиком опасно тем, что это может отвлечь тебя от действительно важных вопросов. Я стараюсь преуспеть в чем-то, но так ли это важно на самом деле?
Желтый - это цвет Нью-Йорка. Такси, разделительная полоса в метро. Идеальный контраст.
Я написал книгу, основанную на моих поездках в метро с детьми, и о том, насколько сильно им это понравилось.
Я пытаюсь придумать обложку для New Yorker. Я делаю обложку на тему виртуальной реальности, и в общем я никогда ничего такого еще не делал. Здесь ты не просто работаешь на 360 градусов, а делаешь 360 по всем плоскостям.
Все мои стоящие работы были сделаны, когда я был в напряженном угрюмом настроении. А что еще хуже: меня настораживает, когда я чувствую себя слишком хорошо в процессе, поскольку знаю, что результат не сулит ничего хорошего.
Когда рисуешь в двух измерениях, можно схалтурить, можно спрятать все, что тебе не нравится, за стенку. Но в случае с моей новой иллюстрацией можно заглянуть за стенку и увидеть весь тот бардак, что там творится.
Я убежден, что нужно всегда менять направление движения, пока все не станет хорошо. Мне было за 30-ть, я очень много работал, чувствовал удовлетворение, но сильно уставал. Я все еще думал, что Нью-Йорк - прекрасный город для работы. Но мне кажется, это не лучшее место, чтобы заряжаться творческой энергией. Мне было все труднее придумывать новое. И я понял, что единственный способ расти - сменить обстановку. Мы с женой в середине 2000-ых перебрались в Берлин. Здесь множество галерей с выставками, которые абсолютно не прибыльны, и здесь другой менталитет. В Берлине легко перестать волноваться по поводу реализации своих творческих идей. Моя творческая активно достигла пика, когда я перебрался в Берлин.
Показывая обыденность, ты убиваешь загадку, становится невозможно воспринимать вещи абстрактно. Это похоже на мульт о Чарли Брауне, там не показывают взрослых, ты только слышишь их голоса, и это классно. Как только ты покажешь этих персонажей, они даже могут быть превосходно нарисованы, но вся картина в этот момент рухнет.
Никому не нужна реалистично, это как подгузники ребенку менять, на словах все выглядит мило, но на деле...
Меня заботит только то, что творится на листе, потому что мне важно, чтобы люди подумали о самих себе.
Все начинается не с созидания искусства, а с его познания. Когда картина мира встает на место или даже переворачивается вверх тормашками просто от созерцания нескольких мазков на полотне, это лучший кайф из тех, что я знаю. И если познавать искусство так изумительно, какое же удовольствие его создавать. Вот так тебя и заманивают в школу искусств.
То, чем я занимаюсь, это создание материала, обычно изображений, которые так или иначе связаны с тем, что человеку уже знакомо. Идея в том, чтобы объединить мой опыт и опыт зрителя. Найти изображение - это пусковой механизм.
Но самая большая проблема в рутине. Все становится однообразным. Так что я постоянно пытаюсь вносить новизну в процесс создания рисунков, создания историй, потому что аудитория постоянно меняется, и я постоянно меняюсь.
Когда мне было 12, я научился жонглировать. Во время жонглирования один шарик всегда находится в воздухе, это меня сильно раздражает - сама идея отсутствия контроля. Но такой подход, когда у тебя нет плана, открывает новые горизонты. Добиться этого нелегко, но в результате происходит настоящая магия.
Я начал вести инстаграм-проект с названием "Воскресные скетчи". Если говорить об обратно связи, это одно из лучших моих начинаний. Но с другой стороны - одно из самых бесполезных. В этом проекте почти нет контроля. В профессиональной деятельности мне необходимо все контролировать, чтобы вносить различные правки и планировать. А воскресные скетчи спонтанны. Лучшие из них получались, когда я просто за чем-нибудь наблюдал. Такое не запланируешь.
Никогда не был любителем книг, потому что никогда не хотел убегать от реальности. Хотел, чтобы моя жизнь была интересной. Но как-то прочитал книгу "Открытие медлительности" кажется. Она о мальчишке, который был настолько медлителен в восприятии реальности, что даже мог видеть движение теней. Самое удивительное, что когда я читал книгу и потом отрывал от нее глаза, было чувство, что у меня такое же восприятие реальности, как и у главного героя. Моя жизнь стала интересней благодаря этой книге. Также в искусстве: ты не создаешь искусственный мир, берешь за основу что-то, что знакомо, разбираешь это на мелкие детали, затем меняешь все местами, и неожиданно получается что-то сказать. И это с помощью карандаша, а не каких-то мифических персонажей.
Удивительно: ты автор и те редактор. Это два абсолютно разных человека. Мне нужно держать все под контролем и ясно понимать, куда я двигаюсь, и почему что-то работает, а что-то нет. В то же время я понял, что необходимо мыслить свободно. Я обнаружил, что мне нужно развивать две эти стороны раздельно. Быть жестким критиком и еще более беззаботным художником. Это очень утомительно, зато происходит много чего хорошего.
А еще я выделяю время на так называемое свободное творчество. Потому что я знаю, что невозможно работать под давлением сроков. Просто сидеть с листом бумаги и создавать, не беспокоясь о чем-либо. Чтобы затем возвращаться к проекту и развивать его дальше. Моя креативность сильно зависит от подобных моментов. Все работает, только когда я расслабляюсь. Нет задачи и нет сроков. Просто творю и не переживаю, куда это в итоге меня приведет. Но я думаю, со мной никогда не происходит, чтобы я попробовал что-то новое, когда у меня растянуты сроки.
Сроки для New Yorker - две недели. Я совсем вымотался. Я видел много 3D-рисунков и реакция всегда "Вау! Так интересно". Но спустя полминуты я полностью теряю интерес и этот проект для меня - серьезный вызов.
Я не скромничаю, когда говорю: "Ой, да не верю я, что я талантливый". Это правда. Я абсолютно четко осознаю, что я недостаточно хорош, чтобы сделать что-то на заказ.
Обычное представление таково: делаешь что-то хорошее, становишься более уверенным. С идеями же, насколько мне известно, все наоборот. С каждой новой идеей становится все сложнее, потому что становится труднее ее повторить. И само собой у тебя это не получится. Вот откуда все страдания, когда я говорю, что недостаточно хорош или боюсь, что идеи закончатся. Ты противопоставляешь себя какому-то везению и вот это очень болезненно. Сделал я что-то круто 3 года назад, а потом клиент просит повторить тоже самое. И вот думаю я: а как я это сделаю? Мне тогда попался счастливый билет, как я могу вытянуть второй под давлением, будто с дулом у виска. И вот еще до того, как осознать это, ко мне приходит мысль: "Боже, да я никчемен".
Но когда я понял, что мои страхи могут негативно сказаться на результатах моей работы, я решил с ними разобраться. Расслабься, не будь строг к себе. Я с этим абсолютно не согласен. Нужно практиковаться, чтобы стать лучшим. Каждый спортсмен, музыкант практикуется каждый день, а чем художники хуже?
Иногда я представлю, что бы произошло, если бы у меня был поединок с самим собой из 2006 года? Возможно, я и растерял боевой запал, но я уверен, что я бы надрал зад молодому себе.
Мне нравится эта идея возвращаться к уже знакомому, но преподносить как что-то абсолютно новое, новое и настоящее.
В своих лучших проявлениях дизайн отождествляет мир.
Моя цель - говорить визуальными инструментами, как пианист говорит при помощи пианино и способен этим языком передать разные идеи и эмоции. Мне приходится постоянно бороться, пытаться как-то улучшить свое мастерство. Отображать мир в картинах и передавать информацию. И для этого мне необходимо постоянно творить. Это еще не конец, потому что сама идея законченности противоречит тому, чего я хочу достичь.