Янек боролся со своими желаниями как мог. Но в руках себя держал, тяжело дыша, застёгивал пуговицы рубахи. Словно нечаянно, а на самом деле специально слегка коснулся обнажённой Зоиной груди.
Зоя почувствовала, как что-то острое пронзило её всю, она задрожала. Янек отскочил от неё на мгновение, а потом опять приблизился, еле справлялся с пуговицами. Руки не слушались, всё норовили повторить прикосновения.
«ЗолОто моё, - думал он про себя, - что же ты со мной делаешь? Господи, помоги мне пройти это испытание!»
Зоя молчала, она только опустила голову, следя за дрожащими руками Янека. В голове было пусто, мысли словно разбежались. Когда юноша застегнул последнюю пуговицу, она подняла голову, посмотрела ему в глаза.
Их взгляды встретились. В глазах любимого Зоя прочла осуждение, а Янек в глазах Зои – мольбу.
А потом он прижал девушку к себе. Они стояли обнявшись. Дрожали, словно на улице холодно.
Янек начал немного приходить в себя, дыхание стало ровнее. Хотелось молчать, но не смог, сказал Зое строго:
- Никогда больше не делай этого. Не одевайся так, Зоя. Ты можешь пострадать от этого и испортить себе всю жизнь. Зачем ты так оделась? Зачем раньше времени ты мучаешь меня и себя? Ничего не будет до венчания, слышишь?
Зое показалось, что Янек кричит на всю улицу. Она опять виновато опустила голову.
- ЗолОто моё, - уже тише сказал Янек. – Я не могу так поступить с тобой. Ты сейчас не понимаешь этого, но потом будешь благодарна. А если завтра меня поймают? Что ты будешь делать тогда? Я хочу, чтобы ты сохранила себя до нужного момента. Всё будет. Сейчас ты и так вся моя!
Я готов целовать и обнимать тебя вечно. Ты даже не представляешь, как мне тяжело. Ты можешь сейчас думать обо мне всё, что угодно. Но я не трус! Я знаю, что надо мной могут посмеяться все. А мне важно, чтобы ты была чиста до последнего.
Зоя подняла глаза и только сейчас заметила, что Янек остался без рубахи. На глазах стали наворачиваться слезы. Она легонько коснулась его груди, оттолкнула от себя и сказала:
- Уходи.
- Нееет, - покачал головой Янек. – Сейчас я точно не уйду, мы ещё не поговорили. Я догадываюсь, чьи советы помогли тебе сделать этот шаг. Это всё Таисия. Больше ты не пойдёшь со мной на собрания.
- Пойду, - сказала Зоя. – Ты не можешь мне запрещать. А как же борьба за свободу? Я буду ходить туда, даже если ты будешь против. Янек, не превращайся в мою мачеху и отца.
- Нееет, - покачал головой Янек. – Ты не пойдёшь, Зоя. Если ты хочешь быть моей женой, то будешь прислушиваться к тому, что я тебе говорю. Подумай над моими словами. Я хотел сказать тебе сегодня что-то важное, но не буду. Встретимся завтра на этом же месте. Пойдём, я провожу тебя домой.
Зоя больше не сказала ни слова. Её чувства менялись каждую секунду: то она заливалась краской стыда, то злилась на Янека, то ругала себя за то, что надела это платье.
Шли молча. Около Зоиного дома даже не попрощались, Янек просто ушёл. Дома Зоя быстро переоделась, спрятала платье и рубаху. Прилегла на кровать и уснула.
После обеда вернулась Евдокия Степановна.
Она сразу набросилась на сонную Зою, сказала, что всё знает про Янека от Гали.
«Все против меня, - думала Зоя, - и Галя, и папа, и мачеха. Пока только одна Таисия помогает мне с выбором. А Янек тоже стал строг. Как бы мне не остаться без него». Зоя отгоняла от себя эту мысль, но снова и снова возвращалась к ней.
После слов мачехи даже не испугалась того, что её тайна теперь раскрыта, и Евдокия Степановна может поведать об этом отцу.
Зоя решила, что завтра пойдёт к пани Анне за советом.
***
Когда Густав погиб, пани Анна не поверила в это. Она несколько раз пыталась опознать его, но не смогла, потом вызвали сына. Янек всё время был рядом. Помогал, поддерживал. Но даже присутствие любимого сына не давало спокойствие измученной воспоминаниями женщине.
Когда оставались с Янеком наедине, пани просто смотрела сквозь него и молчала. Иногда вспоминала про Зою, про то, как хотела свести сына с ней, чтобы полностью удостовериться в своих догадках.
А потом и вовсе выгнала Янека из дома. Захотелось побыть одной. Помощницу-переводчицу уволила.
Когда Янек переехал в рабочее общежитие, пани Анна совсем потеряла сон. Она днём и ночью ходила из комнаты в комнату и пела на русском:
«Сердце ноет от тоски,
Горе больше не придёт,
Я запрусь на все замки.
Буду ночи напролёт
Песни петь и слёзы лить,
Чтобы сердце растопить.
Уходи тоска скорей,
Ключ ржавеет от дверей».
После нескольких бессонных ночей она решила прилечь и уснула. Проспала два дня. Проснулась в залитой солнцем комнате. Почувствовала, как полегчало. Улыбнулась. И ей привиделся Густав.
Он сидел за швейной машинкой и говорил:
- Аннушка, ну почему я раньше не шил? Я бы смог зашить твоё разбитое сердце. Прямо на машинке. Скажи, Аннушка, это помогло бы тебе?
Пани Анна вздрогнула, подбежала к машинке, а Густава уже не было. Показалось…
«А ведь и правда, - подумала она. – Сердце можно починить только через боль. Зашить на машинке. Останутся шрамы строчки, а жить-то буду. Так и Густав чинил своих пациентов, пока я не лишила его этого».
- Спасибо, Густав, - прошептала пани Анна. – Прости меня. Dobra i wdowa, gdy młoda i zdrowa (Хорошая и вдовая, когда молодая и здоровая).
Пани открыла двери нараспашку, вышла на улицу, глубоко вздохнула, вернулась и принялась за уборку в доме. Когда закончила, присела выпить чай. Услышала стук в дверь.
- Войдите, - крикнула она громко по-русски.
Но никто не вошёл. Пани встала, сама подошла к двери, открыла. На пороге стояла Зоя.
Продолжение здесь
Мои рассказы по главам тут
Дорогие читатели, спасибо за ваши комментарии и обсуждения. Рада, что вы со мной!