В нынешнем году октябрь ругали во все корки и справедливо ругали. За холода, непрестанные, обильные стылые дожди, снежную слепь, за непролазную грязь на дорогах.
Тучи как будто прописались над полями, где осыпался, прорастал в волнах неубранный в лучшее время хлеб, где мокла и гнила прихваченная неробкими ночными заморозками картошка, где лежала в кучах нечищеная свекла.
Машины, остервенело визжа моторами и кряхтя многострадальными рамами и рессорами, беспомощно барахтались на разбитых вдрызг дорогах. Без трактора выбраться из деревни до асфальта нечего было и думать.
И на машинных дворах в эти дни не сыскать было ни одного мало-мальски исправного тракторишки. Днем они рычали, пыхтели, подтаскивая мокрую как гуща солому к фермам, буксируя молоковозы до твердой дороги, развозя доярок по домам.
А ночью сторожко дремали у ворот трактористовых домов. Нередко в мокрое темное окно стучали, и знакомые, а то и незнакомые голоса просили войти в положение – дернуть из колдобины застрявшую машину, проводить до асфальта.
Чертыхаясь и почесываясь со сна тракторист собирался, натягивая непросохшие еще сапоги, ругая резким треском пускача соседских собак, заводил мотор и проваливаясь в колеи, уцепившись за рычаги дергал, тащил, провожал…
Самой расхожей, невеселой шуткой в эти недели были слова о дожде, когда он из мелкого, бесконечного, моросливо-неспешного переходил в спорый сильный:
- Давно бы так. – говорили люди. – А то уже соскучились по нему.
И в ответ на это всегда и везде раздавался короткий, озабоченный смех – дождь, грязь всем надоели до чертиков.
И вдруг, среди этой мокрети, непогоды выдался, будто по ошибке, солнечный, ветреный день.
Записки Евгения Жаплова, Октябрь 1979 года
Сильный южный ветер будто широкой метлой вымел с небосвода рваные клочья туч, потом старательно закончил начатое дело, разогнав и небольшие белые облачка.
И такая синева открылась глазам, будто на небесах только что закончился капитальный ремонт, и старательные работники не пожалели лазури, аквамарина. Палевая голубизна у горизонта, поднимаясь ввысь, к закату густела, настаивалась синью.
И так кстати было это безоблачное всех оттенков синевы небо, таким отличным фоном служило черноте пахоты, начавшему блекнуть от непрестанных дождей золоту и меди лесов, что хотелось… плакать. Да, плакать тихими, счастливыми, с незаметной грустинкой слезами.
А трудяга ветер сушил и сушил дорожные ухабы, гребешки борозд на пашне, ковер листвы на опушках перелесков. Он будто бы извинялся за непогодь осени и стремился доказать, что и октябрь не так уж плох...
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Из-за робости я прозеваю свое счастье. Дневник старшеклассника, 1967 год
