Вообще воздух в областном центре, деликатно выражаясь, попахивает. Вон только из одной трубы, что возвышается над котельной микрорайона «Горизонт-Север», ежегодно вылетает, 342 тонны твердых и 725 тонн газообразных веществ, в том числе окись углерода, азот, сернистый ангидрид. По десять килограммов в день на каждого человека только из одной трубы! А если просуммировать выбросы всех труб камчатской столицы? Да выхлопы автомашин? Куда там лондонскому смогу.
Живем мы на горячей земле, вблизи термальных источников, а обогреваемся дорогостоящим привозным углем. Уже полвека не можем решить вопрос о трубах, по которым бы подавалась горячая природная вода. А в Исландии решили, и давно уже. В Исландии, которая очень похожа на Камчатку по природным данным (термальные источники, гейзеры и т. д.). Засоление труб там не меньше, зато их научились быстро менять, что гораздо дешевле, чем завозить морским путем уголь.
Но это так, к слову, хотя принцип хозяйствования в данном случае еще раз подтверждает и суть подхода к лососевым.
С гласностью же по поводу Култушного произошло вот что.
В газете «Рыбак Камчатки» была опубликована экологическая страница, поставившая вопрос об очистке и спасении городского озера. Наклеив эту страницу на листы с названием «Пустых обещаний не давай», молодежь из экоцентра расклеила эти плакаты по городу, не обратив внимания на запретительное покашливание за спиной. Ночью плакаты были кем-то сорваны. Через несколько дней по Камчатскому телевидению выступил председатель горисполкома: зачем же горячку пороть, сказали бы нам, мы бы приняли меры и т.д. Словно беда с озером случилась только вчера и ее не успели еще заметить. Да и указаний сверху никаких не поступало... А указания сверху, между прочим, поступают на основании, расчетов и данных, подаваемых снизу, из области.
Немалую лепту в весеннее наступление на места обитания лосося вносят камчатские дорожники. Дело в том, что в пору снегопадов во избежание гололеда проезжую часть улиц посыпают шлаком из уже знакомых нам многочисленных котельных. На склонах же сопок, на крышах домов снег через пару-другую дней сам по себе становится таким же пепельно-черным, как на дорогах. Снежинки долетают до земли не девственно белыми, а посеревшими от взвешенных частиц в воздухе. Весной талая вода несет в водоемы всю таблицу Менделеева, обкладывая лососевых со всех сторон, как индейцев в резервации. И не может рыба разобраться, что для нее опаснее: официально запрещенное браконьерство или официально разрешенная программа мелиорации, электрификации, лесоразработок и прочее. Попутно напомню, что в Северной Америке , и официальные и неофициальные браконьеры ежесекундно рискуют получить от фермеров пулю в лоб или еще куда. У нас же для поддержки официальных мероприятий, влекущих за собой гибель рыбы, существует целый штат официальных лиц.
Несколько лет назад неправдоподобно высоко подлетела цена на красную икру и лососевые породы рыб. Представители властей ходили по предприятиям и на собраниях, стыдливо отводя глаза, объясняли, что лососи — это изысканные деликатесы, место им только на праздничном столе, да и прожить без них можно, не так ли? Словно день назад они и деликатесами не были, и прожить без них было невозможно. Мы соглашались с ораторами, надо — значит, надо, нам хватит и хлеба с колбасой. Впрочем, вскоре в разряд дефицитных попали и колбаса. По этому поводу с разъяснениями на собраниях уже никто не выступал. Просто вместо привычной магазинной цены появились цены кооперативные, от которых полезли на лоб глаза даже у денежных, пришедших с моря рыбаков.
Не пора, ли нам сегодня вместо ритуального пустословия на собраниях приступить к серьезному анализу промысловых и экологических особенностей лососевого стада, не гнушаясь при этом изучения ближайшей истории этого промысла? И не только ближайшей.
В августе 1926 года газета «Полярная звезда» (бывшее название «Камчатской правды») напечатала обзор об акционерном обществе Ничиро по материалам, японской газеты «Син-Тайкоку-Коосин-Зехоо». В то время действовал трехгодичный договор о совместном рыбном промысле в районе Камчатки, заключенный в 1923 году между РСФСР и Японией. В одной из своих статей «Син-Тайкоку-Коосин-Зехоо» сообщала о том, что «800 служащих и около 10 тысяч рабочих на севере (читай: на Камчатке) в волнах бушующего моря добывают рыбы на 20 миллионов иен». Доля Японии по договору составляла около половины общего вылова рыбы. Что входило в эту вполовину? Акционерному обществу Ничиро было, выделено за согласованную плату девяносто девять морских участков. Наши рыбаки, не имея крупнотоннажных судов, занимались ловом в пределах рек и их устьев. Только за сезон 1925 года японцы выработали консервов из красной 385 тысяч ящиков (13 800 тонн), консервов из горбуши и кеты — 117тысяч ящиков (4212тонн), способом «кайрио» кеты, красной и горбуши — 173 тысячи ящиков (6184 тонны), способом «россыпь» кеты и горбуши — 26 тысяч тонн. Итого — более пятидесяти тысяч тонн деликатесной рыбы, не считая десятков тысяч пудов икры, тука и жиров. Примерно столько же было добыто нашими рыбаками. Их суммарный вылов превысил сто тысяч тонн лосося. И это при уровне рыбообработки того времени, когда высшим техническим достижением считались примитивные разделочные приспособления (отсечь голову, хвост, вскрыть брюшко).
....Продолжение в следующей части.
