В 1957 году свет увидела повесть, в которой её автор описывал "закупоренное в бутылку лето". Конечно же это знаменитое "Вино из одуванчиков" Рэя Бредбери. Это произведение окончательно закрепило за Бредбери звание одного из лучших писателей двадцатого века. Это очень особенная повесть, которую в открытых источниках почему-то довольно сухо называют прежде всего автобиографическим романом автора, состоящим из нескольких историй о приключениях подростков из городка с вымышленным названием Greentown и его окрестностей. Но не за это же Бредбери получил звание лучшего? Просто люди в его повести готовят причудливое вино из одуванчиков, которое хранит информацию об устройстве Вселенной, изобретают "машину счастья", открывающую секреты человеческих судеб, которые ни что иное, как изысканное полотно из переплетения событийных нитей, которые кто-то заботливо и искусно сплетает для каждого из нас. Выпив вина из одуванчиков или слушая рассказы пожилого военного, человек начинает ощущать время физически, раскачиваясь в тончайшей паутине связей всего со всем, так словно тот, Кто всё это придумал взял тебя за руку или приобнял за плечи и, отстранив от заблуждений обособленности человеческой суеты, мягко, но настойчиво погружает твоё существо во многомерность устройства Творения. И тогда ты понимаешь, что мир говорит не только человеческими голосами, что не существует ничего лишнего или случайного, и стоит признать верность односторонней связи с Создателем "Великого Софта". Никто из нас не получает прямого ответа на свои вопросы, но каждый имеет возможность участвовать и понять самостоятельно, мы черпаем из Мира, но и Мир состоит из нас.
Любопытно, что экранизировать "Вино из одуванчиков" впервые решились в...СССР. Проект оказался с очень сложной судьбой, его никак не могли профинансировать (а может быть не хотели), в итоге телепроект кое-как увидел свет в 1997 году и даже насобирал солидных отечественных и европейских кинонаград. Но почему именно у нас повесть Рэя Бредбери получила такой отклик? Был ли для Бредбери его родной город Waukegan (в повести Greentown) тем местом, которое принято называть "местом силы", "источник"? Возможно. Мне пришла в голову мысль - а нет ли в нашем культурном и природном пространстве некоего "ментального зеркала" тому, что изображал Бредбери?
Вероятно это будет несколько неожиданным сопоставлением, но такое "зеркало" и даже географическое место, на мой взгляд есть.
Это находится за Волгой, если пересечь ее в Костроме или в Кинешме, и проехать еще верст шестьдесят – Лодыгинский срез, Шалыкова Пустошь (Щелыково), есть и деревня Лодыгино, и Николо-Бережки. И есть в тех местах обрывы , на пороге одного такого в Щелыково построена усадьба семейства Кутузовых, а в последствии выкуплена отцом бессменного председателя "Общества русских драматических писателей и оперных композиторов" драматурга Александра Николаевича Островского.
В 1873 году Александр Николаевич подал в издание уникальную фольклорно-философскую работу под названием "Снегурочка". Знаменитая сказка не выдумана им совершенно, а взята живьем из местного мира, который действительно населялся в древности славяно-угорскими племенами - брендеями, о которых соизволил помянуть даже ультра норманофил Карамзин, который был склонен находить "норманский след" вплоть до Урала. Имя этих людей выводится от праязыкового названия медведя - "бер" и праславянского "деять", жили они в лесах, от того и прозывались "как медведи" - берен-деи.
Уникальность "Снегурочки" заключалась в том, что философская составляющая произведения отчаянно диссонировала с идеологическим климатом эпохи и со злободневностью произведений самого Островского. Вторая половина девятнадцатого века в России характерна взрывоопасным винегретом из пафосной пропаганды православного христианства с одной стороны, революционным и кровавым ветром с другой, как и во всей Европе, и интенсивной индустриализацией на фоне недавней отмены крепостничества, люто не принятой выродившимся дворянством. И вдруг Островский преподносит сюжет, построенный на представлениях очень глубокой древности даже относительно возникновения христианства как такового - из середины бронзового века. При этом Александр Николаевич был опасно честен, описывая мировоззрение язычников, все розовые мечты христианских философов кажутся обыденным явлением в среде берендеев, а понимание Вселенского порядка намного глубже и тоньше. Не думаю, что у Островского была цель умышленного противопоставления, но то что "альтернативная" философия пращуров впечатлила его до глубины души бесспорно. Современники Александра Николаевича не сразу восприняли "Снегурочку", но спустя некоторое время произошло вот что...
Н.А.Римский-Корсаков, автор одноимённой оперы вышедшей в 1881 году,-" В первый раз "Снегурочка" была прочитана мной около 1874 года, когда она только что появилась в печати. В чтении она тогда мне мало понравилась; царство берендеев мне показалось странным. Словом - чудная, поэтическая сказка Островского не произвела на меня впечатления. В зиму 1879-80 года я снова прочитал «Снегурочку» и точно прозрел на её удивительную красоту. Мне сразу захотелось писать оперу на этот сюжет, и по мере того, как я задумывался над этим намерением, я чувствовал себя все более и более влюбленным в сказку Островского. Проявлявшееся понемногу во мне тяготение к древнему русскому обычаю и языческому пантеизму вспыхнуло теперь ярким пламенем. Не было для меня на свете лучшего сюжета, не было для меня лучших поэтических образов, чем Снегурочка, Лель или Весна, не было лучше царства берендеев с их чудным царем, не было лучше миросозерцания и религии, чем поклонение Яриле-Солнцу."
Время написания "Снегурочки" и одноимённой оперы отстоит от нашего времени на 140 лет в прошлое, и трудно ощутить органику тех событий, но как литературное так и музыкальное произведения достигли оглушительного успеха не только в российской среде, но в и мировом культурном пространстве. Островский стал бессменным председателем "Общества русских драматических писателей и оперных композиторов" до самой смерти, а Римский-Корсаков навсегда вписал своё имя в мировую музыкальную классику. Стоит ли объяснять, что "Снегурочка" Островского это не о "русских берёзках" и Яриле? Это о том же, о чём спустя 85 лет на другом континенте написал Рэй Бредбери, только действующие лица в поэтической пьесе берендеи и их интеллигентный царь-мудрец, брутальный пришелец Мизгирь, хрупкая красавица Снегурка, и... Мир, пронизанный тончайшей паутиной связей всего со всем.
Про местность, где Островский натолкнулся на сюжет "Снегурочки", и где располагалась его усадьба он написал так: " С первого разу оно мне не понравилось… Нынче поутру ходили осматривать места для дичи. Места удивительные. Дичи пропасть. Щелыково мне вчера не показалось, вероятно, потому, что я построил себе прежде в воображении своё Щелыково. Сегодня я рассмотрел его, и настоящее Щелыково настолько лучше воображаемого, насколько природа лучше мечты. Что за реки, что за горы, что за леса!.. Если бы этот уезд был подле Москвы или Петербурга, он бы давно превратился в бесконечный парк, его бы сравнивали с лучшими местами Швейцарии и Италии".
Всё именно так в этой Шалыковой Пустоши. И есть нечто, наводящее на мысль о том, что у этого места есть незримые стражи времени, охраняющее его от вмешательства. На всю немалую территорию заповедника всего одна церковь, построенная в Бережках при Кутузовых в 1792 году, там же и семейный некрополь Островских. Следов паломничества не заметно, нет признаков даже частой посещаемости, она (церковь) там просто есть по воле старинных владельцев имения. Одновременно существует, Ярилин луг с Голубым ключом, куда тропа не зарастает, не смотря на то, что по указанию владельцев и церковной власти, а потом по странному сговору церковной и советской власти, луг намеренно засаживался ольхой, которая разрастаясь как всякий сорняк, скрывает площадку луга размером с два футбольных поля. Спросить бы у неленивых - зачем?
Вообще с прежними хозяевами Пустоши Кутузовыми, происходили любопытные истории. В конце восемнадцатого века в 70-х годах каменный дом Кутузова неожиданно сгорел, на месте пожарища был построен парковый павильон, но и он развалился к 1820 году. Новый дом Кутузов построил на берегу древней запруды речки Куэкши, а в 1792 году взамен деревянной часовни была построена та самая каменная церковь в Бережках, имеющая масонские мотивы в росписи внутренних покоев. В краеведческих документах указывается, что речка Куэкша неожиданно изменила русло, кутузовский дом оказался на острове посреди запруды, из-за сырости стал не пригодным для проживания и начал разрушаться... Ну что тут скажешь? Может быть с масонской эклектикой переборщили? Или с ольхой?
Не смотря на то, что по словам самого Островского "природа лучше мечты", он очень старался превратить Щелыково в европарк, пытался заниматься традиционным для Шалыковой пустоши сельскохозяйственным промыслом - выращивание льна, пшеницы и сбор лесной ягоды. Но предпринимательство не имело особого успеха, Островским всё время не хватало денег, тем более, что довольно много их тратилось на устройство паркового комплекса.
Одним словом лучше всего у Александра Николаевича получилось основание Русской театральной школы, которая с тех пор является основой драматического актёрского образования во всём мире, наравне с более старой английской. На крутом спуске от усадьбы, была сооружена длинная лестница вниз, приводящая к деревянной беседке-ротонде, на этом сооружении периодически висит табличка, предупреждающая об аварийном состоянии.
Ещё ниже по спуску вырыт пруд с островом по середине, на который был переброшен мост, но... до наших дней, само собой, мост не достоял, при Островском пруд населяли специально запущенные туда зеркальные карпы. Водоём этот до сих пор наполняется из ключей, которых тут видимо не видимо, и по образу и подобию местной гидросистемы вода уходит из пруда в своенравную речку Куэкшу.
Справа и слева от лестницы, растут деревья, поэтому трудно посмотреть по сторонам, но если постоять несколько времени, начинаешь понимать, что стоишь не просто на возвышении, а на огромной ступени длиною от горизонта до горизонта - это разлом двух гигантских плит или плато – Лодыгинский срез, Шалыкова Пустошь... Здесь происходят и существуют явления из ряда вон - смерчи, долина эха, где встав в любой точке можно услышать семикратное эхо собственного голоса, да и само сохранение этого места почти без изменений. Ярилин луг, закупорошенные до синевы донца ключей, бьющих прямо из под земли в открытую, и прокладывающие себе руслица до впадения в ближайшую речку. А названия у здешних речек - Куэкша, которая впадает в Сендигу, а та в свою очередь в Мерю, а Мера в Волгу. Русла речек этих текут прямо в лесу, между деревьями, с кувшинками, то по щиколотку, то по горло глубиной, холодные до оторопи. Выбегают на поля и вьются там игрушечными зигзагами, редко разливаясь в омуты. Там, господа, "...там чудеса: там леший ходит, русалка на ветвях сидит...".
Метафизически незыблемая характерность этой местности в том, что она всегда до пресыщенности наполнена красотой и гармонией, в любое время года, но кажется, что особенно Осенью, не даром берендеи справляли Новый год осенней порой. Глядя с высоты на щелыковские красоты невольно придумается что-то вроде:
Тяжёлыми нарядами шурша,
Ушла пора с названьем Лето,
И всё ещё цветением дыша,
Зелёной статью пышет где-то…
В изысканном цветном убранстве,
Красотка Осень наступает
В студёном сладострастном танце,
Одежды тлен, с дерев снимает
Она плывет неслышною походкой
И щурится сквозь желтую листву
Так миг пронзительно-короткий
Вплетается в сердечную канву. (2007 г.)
На речке Сендиге в километре от Щелыково стоит костяк древней мельни, и никто уже не помнит когда ее построили. Бревна давно заморились в черноту, но она продолжает стоять, перегораживая Сендигу, образуя маленький водопад, а раньше мельни, где течение кажется спокойней можно ловить голавлей прямо леской без поплавка на кузнечика.
С высоты, где стоит усадьба Островского, видна излучина речки Куэкши, по чести говоря раньше была видна, теперь за деревьями плохо видно. Она не шире пяти-семи метров - быстрая, холодная, зеленоватая и впадает в запруду, которую соорудили бобры, задолго до того, как Красно Солнце Владимир ездил в Херсонес прельщаться римским пурпуром. Но она до сих пор сохранилась, только плотину укрепили бетоном и стальными задвижками "окаянные большевики", кстати это сооружение прижилось, скорее всего потому что стоит на своём месте.
После запруды, посреди которой стоит пушистый островок, Куэкша принимает свой обычный вид, и, огибая большую поляну, скрывается прямо в лесу. Поляна эта и есть Ярилин луг. Ближе к лесу на нем стоит темно-серый от времени, шестигранный сруб-колодец, вода в котором от природного купороса голубая. Дно колодца выстлано белоснежным мелким песком. Это то самое место на Ярилином лугу где растаяла Снегурочка, успевшая полюбить Мизгиря перед самым своим превращением из человеческого обличия в вечный источник, под действием живительного тепла Ярилы. Бог знает..., да - знает, сколько раз эта поляна встречала солнце, по воле людей торжественно. Здесь справляли и Купалу, и свадьбы, и сейчас некоторые делают это также, как в те времена, когда Бог жил по соседству…
Когда Бог жил по соседству с людьми, в Купальную ночь, набегавшись и навалявшись на папоротниковых перинах, накупавшись и наплескавшись вволю в запруде, налюбившись и намиловавшись до петухов, сбредались берендеи с берендейками на Ярилин луг, встречать самый ранний в году восход. Пили голубую водицу из колодца, и пускали льняные венки с вплетенными, пожухшими за ночь кувшинками, плыть по речке Куэкше прочь. Некоторые договаривались о свадьбах, если сходились на липень (июль), то хорошо если малышня появлялась на свет весной, когда вся природа поднимается ото сна. Тогда, по середине Осени, оставив в поле снопы на бородку доброму Волосу(Велесу1*), ходили беременные берендейки последние месяцы в "Макошино(2*) время", в покое - зимой всё равно не работали.
1*. после сбора последнего урожая и окончания работ, на поле оставляли несколько снопов - "Волосу на бородку". Волос/Велес покровитель хозяйственных промыслов - охоты и земледелия, хранитель леса и всякого зверья, помогающего охранять урожай от насекомых, грызунов и птиц, в свите Волоса всегда ужи и соколы. Ужи питаются грызунами и насекомыми, соколы отгоняют птиц, тоже мышкуют, хотя, при случае, могут поймать и ужа. 2*. начиная с ноября(листопада) месяца наступало женское время, садились за прялки. Веретено и нить - символ триединой Богини Судьбы Ма-коши, имя её состоит из двух корней праязыка "Ма" - мать, властительница, и "кош" - жребий, судьба;
Прогуляв Купальские дни и ночи, приходили в Семик(29-30 июля) берендеи на Ярилин луг со снопами кострицы вязать и палить Кострому(3*), кланяясь земле за урожай.
3*. кострица - злаковая солома после обмолота, из неё вязали чучело Костромы и ритуально сжигали, то есть делали праздничный костёр в честь первых урожаев.
На свадьбу молодые наряжали друг друга в венки из голубого льна с вплетенными пшеничными колосьями, одевали новые расшитые ужами(4*) льняные же платья и садились в двухколесные тележки.
4*. уж, другое название домовик, домовой, символ хранителя засеянной пашни и домового хозяйства, ужей почитали, выставляли миски с молоком под крыльцо, часто керамические сосуды для хранения зерна имели рукояти в виде сплетённых ужей или опоясывающий змеевидный узор. Эта традиция современна Культуре боевых топоров или шнуровой керамики около 3200-2000 лет до н.э.
Лошадок тоже наряжали венками, бубенцами из луковых кос и тканых разноцветных шаров с серебряными подвесками, спину накрывали льняною попоной с кистями до земли. Сами же молодые укрывались с головой красной скатертью и ехали так через все селение. Остальные жители кидали в телеги подарками, кто снедью, кто новой обувью, кто чем другим полезным, и чем больше подарков набиралось в телегах, тем больше счастья бывало у пары - так считалось.
Приезжали опять на Ярилин луг, хороводили вкруг чудесного голубого Снегуркиного колодца, кидали в него серебряные гривенки на счастье. После поили и брызгали друг друга ключевой водой, пускали свадебные венки в Куэкшу и поднимались обратно на Срез в село. А там расходились по домам, которые приготавливали старшие заранее, где молодых оставляли в покое и гуляли уже без них, не беспокоили...
А венки тем временем плыли по быстрому руслу, которое, обогнув Ярилин луг, забирает в себя ручеек, вытекающий из голубого ключа. И украшенная льняно-пшеничными венками речка Куэкша, журча возвещала всему окрестному миру, о том, что была де славная людская свадьба, и радовались берендеи солнечному свету, любовью своей умастили и украсили землицу на Купалу, и водицу-быстрицу не забыли, умылись да попили...
Кыстрома-а-а, Кыстрома-аа… государыня моя-а-а...
