В 10-х числах сентября 1831 года на даче в Царском Селе Пушкин написал отзыв на только что опубликованную книгу Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки».
В книгу вошли четыре повести: «Сорочинская ярмарка», «Вечер накануне Ивана Купала», «Майская ночь, или Утопленница» и «Пропавшая грамота». Отзыв Пушкина, оформленный как письмо к издателю А. Ф. Воейкову, появился 3 октября 1831 года в № 79 «Литературных прибавлений к Русскому инвалиду».
Уникальность таланта молодого Гоголя была отмечена сразу же по выходе его малороссийских повестей. Но именно Пушкин первым объявил русской публике о явлении необыкновенном «в нашей нынешней литературе». Его отзыв дышит восхищенным удивлением и непосредственным впечатлением от прочитанного. Это явное свидетельство того, что в течение лета 1831 года Гоголь, приходивший из Павловска в Царское Село к Пушкину, не познакомил поэта со своей первой книжкой, с конца мая находившейся в печати. Пушкин, несомненно, знал о её существовании, но прочел целиком только в сентябре, получив экземпляр от Гоголя. «Сейчас прочел Вечера близ Диканьки. Они изумили меня. Вот настоящая веселость, искренняя, непринужденная, без жеманства, без чопорности. А местами какая поэзия! Какая чувствительность! Все это так необыкновенно… что я доселе не образумился». И далее, пересказав эпизод из письма Гоголя от 21 августа о том, как «помирали со смеху» рабочие типографии, набирая смешную книжку, Пушкин добавляет: «Мольер и Фильдинг, вероятно, были бы рады рассмешить своих наборщиков».
Первоклассные таланты европейской литературы прошедших веков упомянуты здесь неслучайно. Всуе Пушкин не поминал великие имена, и их появление, несомненно, поднимает книгу молодого автора на уровень высокой литературы.
Произведение Гоголя Пушкин называет «истинно веселою книгою». Действительно, мир гоголевских повестей – это мир, где герои нередко поставлены в смешные положения, где радостный смех побеждает горе и душевное уныние. В «Вечерах» автор дал простор своему комическому таланту. Так, в поисках пропавшей грамоты герой попадает «чуть ли не в самое пекло», где «ведьм такая гибель, как случается иногда на рождество выпадает снегу: разряжены, размазаны, словно панночки на ярмарке. И все, сколько ни было их там, как хмельные, отплясывали какого-то чертовского трепака… На деда, несмотря на весь страх, смех напал, когда увидел, как черти с собачьими мордами на немецких ножках, вертя хвостами, увивались около ведьм, будто парни около красных девушек…» Гоголевская фантастика пронизана юмором, комическими интонациями и опирается на фольклорные традиции. Сплошь и рядом все эти ведьмы и черти вместо того, чтобы одурачить других, сами терпят поражение. Впрочем, в книге есть и атмосфера тревоги и неспокойствия, кажется, не вполне замеченная Пушкиным.
Мир «Вечеров» не просто красочен – он буйно живописен и ослепительно молод. Это мир праздничного, ярмарочного веселья, разгулья парубков, стремящихся показать, что они «вольные казаки». Гоголь показывает галерею влюбленных пар — от Грицько и Параски из «Сорочинской ярмарки» до маляра (живописца) Вакулы со своей «чудной, ненаглядной Оксаной». Их чувства подкупают полнотой и естественностью, впереди — счастливая свадьба и не менее счастливая жизнь. В «Майской ночи» поэт и бандурист Левко взывает к «ясноокой красавице» Ганне: «Галю! Галю! Ты спишь или не хочешь ко мне выйти!.. или не хочешь, может быть, показать белое личико на холод! Не бойся… я прикрою тебя свиткою, обмотаю своим поясом, закрою руками тебя – и никто нас не увидит… я прижму тебя поближе к сердцу, отогрею поцелуями, надену шапку свою на твои беленькие ножки. Сердце мое, рыбка моя, ожерелье!». Сколько в этом признании страсти и искренности!
Как торжественна в гоголевских повестях красота Божьего мира, которой в ожидании счастья любуются молодые герои. Ганна, «девушка на пороге семнадцатилетней весны, обвитая сумерками», подняв глаза на «теплое украинское небо», не перестает удивляться мелькнувшими далеко звездочками: «Не правда ли, ведь это ангелы Божии поотворяли окошечки своих светлых домиков на небе и глядят на нас?»
Не та ли это поэзия и чувствительность, которой так восхищался Пушкин? Разве не поэтичен рассказ Левко о длинной лестнице «от неба до самой земли», с которой, «как только Бог ступит на первую ступень, все нечистые духи полетят стремглав…»? Этот образ будет часто встречаться у Гоголя, вплоть до его последней книги «Выбранные места из переписки с друзьями». Образ лестницы как образ духовного возрастания восходит к 28-й книге Бытия, где описывается видение патриарха Иакова. Отзыв Пушкина в «Литературных прибавлениях» появился в составе восторженной рецензии поэта и литератора Л.А. Якубовича с добавлением: «Рецензент, будучи совершенно согласен с знаменитым поэтом, радуется, что великий талант, умея постигнуть все прекрасное – отдает и полную справедливость юному таланту».
Завершая отзыв о «Вечерах на хуторе близ Диканьки», Пушкин писал: «Поздравляю публику с истинно веселою книгою, а автору сердечно желаю дальнейших успехов».
По крайней мере, в течение десяти последующих лет пожелание Пушкина Гоголю будет сбываться.
