Начало Продолжение Часть 3 Часть 4
Пришлось Ляле собраться с духом – непросто такое вспоминать, непросто рассказать дочери ту правду о матери и… об отце… Сидели в саду, под старой яблоней. Вечерело. Ляля незаметно вздыхала, не знала, как начать разговор. А Мариела сама сказала тётке:
- Давай уж… рассказывай… Я же вижу, что… я должна узнать что-то важное…
И Ляля стала рассказывать… Как той ночью привёз Бахтало Зару, как безутешно горевали Михэй и Гили – до конца жизни так и не утихла эта боль в их сердцах. Плакала Ляля, рассказывая о том, как Зара, шестнадцатилетняя девушка, мечтала о любви, любимой хотела быть, и ради любимого всё могла бы сделать. Помнила Ляля, как очарованно слушала Зара её рассказ о первой их ночи с Бахтало, как ей хотелось такой же сбывшейся сказки!.. И как же ей было тяжело, когда оказалась так больно, жестоко, глумливо растоптанной тем, кого любила!..
Чёрные кудри Бахтало уже кое-где посеребрила седина, но вытер цыган непрошенную слезу, когда услышал трепетные слова Ляли о их первой ночи, о том, как шестнадцатилетняя Зара была очарована Лялиным рассказом.
Мариела была на удивление спокойна. Смотрела на разноцветные астры вдоль садовой дорожки, иногда поднимала глаза к появляющимся звёздам. Казалось, с полным равнодушием узнала о том, что Шидловский – её отец… Обняла тётку, прижалась щекой к её тёплому плечу. Ляля робко, с надеждой, спросила:
- Не пойдёшь на практику… на завод?
Мариела поднялась, улыбнулась:
- Пойду. Непременно – на завод. У меня там много дел.
Шидловский обрадовался, увидев практикантку.
- Сама судьба позаботилась о том, чтобы мне не было скучно, - подумал он. – Всё и все уже так надоели…
Мариела с первого дня серьёзно углубилась в анализ финансовой ситуации на винзаводе. Шидловский снисходительно улыбался: во даёт!.. Такая симпатичная цыганочка, а строит из себя учёную. Его совершенно не беспокоила настойчивость молодой финансистки: не такие, как она, здесь бывали. Шидловский со всеми умел найти общий язык.
Как-то вечером Мариела засиделась за изучением документов по финансовой отчётности. Многое её удивляло, во многом она хотела разобраться. К ней в кабинет зашёл Шидловский. Развязно улыбаясь, предложил:
- А, может, поужинаем?
Мариела серьёзно посмотрела на хозяина. Неожиданно согласилась:
- Поужинаем.
В ресторане Шидловский откровенно шиковал, сорил деньгами – всячески демонстрировал перед этой учёной цыганкой своё богатство. Хотел удивить её своей щедростью, а потом унизить - ведь не знает, небось, ни названий шикарных блюд, ни того, как их правильно есть… Честно говоря, практикантка начинала раздражать его своей дотошностью, надо показать цыганке её место.
Мариела ничему не удивлялась, столовыми приборами пользоваться умела. А Шидловский, вместо того, чтобы поставить цыганку-практикантку в неловкое положение, сам чувствовал себя явно не в своей тарелке. Тревожили какие-то непонятные всполохи в чёрных глазах, беспокоил пронизывающий взгляд Мариелы: молчит, ничего не говорит, вопреки обычному цыганскому многословию. Но кажется – видит тебя насквозь, всё про тебя знает…
- Обычные цыганские штучки, - успокаивал себя Шидловский. –Знаем.
Но спокойствие не приходило. После ресторана подвёз девушку домой. Когда остановил машину около дома, попытался обнять её – надо же было хоть как-то завершить неудавшийся вечер. Цыганка уклонилась, как-то сверху вниз и наоборот окинула Андрея Казимировича взглядом – того словно током шибануло. Вежливо поблагодарила. И зашла в калитку.
Андрей Казимирович озадаченно смотрел ей вслед. Как действовать дальше – не представлял. Но как-то же надо остановить её чрезмерную практикантскую старательность. А то ещё… докопается до чего-нибудь…
Утром снова зашёл к практикантке. Деланно-весело заговорил:
- Как дела?.. Чем занимаемся вечером? Может, погадаешь?..
Мариела, не отрываясь от бумаг, коротко сказала:
- Погадаю.
Шидловский присел на край стола. Правда, тут же вскочил – опять эти непонятные всполохи в черных глазах!..
Самодовольно улыбаясь, спросил:
- Так я заказываю столик?
Мариела подняла голову. С минуту смотрела на Шидловского. Снисходительно улыбалась в душе, наблюдая, что взгляд её беспокоит, тревожит хозяина. Засуетился, деланно закашлял.
- Зачем столик… поедем в степь. У костра цыганского посидим. Там и погадаю… Всю правду скажу, – Мариела смотрела, казалось Шидловскому, прямо в душу.
Андрей Казимирович обрадовался: цыганочка, видно, не против более близкого знакомства… Вот там и разберёмся. У цыганского костра. Разберёмся, что ей надо – финансовые отчёты или… Шидловский довольно ощупал в кармане изящную коробочку с дорогим колье.
- Вечером? Сегодня? – с нескрываемым вожделением смотрел на красавицу.
- Мариела обожгла улыбкой:
- Не так скоро… Дней через пять.
Продолжение следует…