* * *
Евгению Евтушенко
Такая жизненная полоса,
а может быть,
предначертанье свыше:
других
я различаю голоса,
а собственного голоса
не слышу.
И все же он, как близкая
родня,
единственный,
кто согревает в стужу.
До смерти будет он
внутри меня.
Да и потом
не вырвется наружу.
* * *
Может быть, все-таки
мне повезло,
если я видел время
запутанное,
время запуганное,
время беспутное,
которое то мчалось,
то шло.
А люди шагали за ним
по пятам.
Поэтому я его хаять
не буду...
Все мы —
гарнир к основному
блюду,
которое жарится где-то
Там.
* * *
Ах, как мы привыкли шагать от несчастья
к несчастью...
Мои бесконечно родные, прощайте!
Родные мои, дорогие мои, золотые,
останьтесь, прошу вас,
побудьте опять молодыми!
Не каньте беззвучно
в бездонной российской общаге.
Живите. Прощайте...
Тот край, где я нехотя
скроюсь,
отсюда невиден.
Простите меня,
если я хоть кого-то обидел!
Целую глаза ваши.
Тихо молю о пощаде.
Мои дорогие.
Мои золотые.
Прощайте!..
Постичь я пытался
безумных событий причинность.
В душе угадал...
Да не все на бумаге
случилось.
* * *
Тихо летят паутинные
нити.
Солнце горит на оконном
стекле...
Что-то я делал не так?
Извините:
жил я впервые
на этой Земле.
Я ее только теперь
ощущаю.
К ней припадаю.
И ею клянусь.
И по-другому прожить
обещаю,
если вернусь...
Но ведь я
не вернусь.
