Истекал рождественский (Филиппов) пост, прозываемый в русском простонародье холодным, — сухо потрескивали, звонко пощелкивали рождественские морозы, щипали нос и уши, облачали снежными куржаками кусты и дерева, малевали на окошках синеватые кружева: дивные леса, где летят рай-птицы, скачут гривастые кони.
Кроме тех, кто о ту пору добывал зверя в тайге либо ямщичал – кормился с ружья или бича, православные сибиряки постились и брюхом, и духом от самого Филиппово заговения, и в особо суровом плотском воздержании, в непрестанной сердечной молитве проживали исход поста — день и ночь на Рождество Христово. День навечерия или Канун Рождества, величается Сочельник или Соче(и)вник – в этот вечер по церковному уставу крещенные ели сочиво (сушенные хлебные зерна, размоченные водой).
Иные крестьяне, воистину чада природы, при сем творили и обряды, выжившие из славянской старины: скажем, в Рождественский Сочельник, как и накануне Крещения Господня, палили посередь двора солому, — обогревали прилетающие на свое подворье души усопших родичей, и при всплесках огня слезно молили Бога об упокоении и прощении их душ, а попутно напоминали родичам, чтобы попросили у Боженьки урожая и приплода. И в сём обряде не таилось богопротивного греха – согласно святоотеческим преданиям не рвется духовная нить между насельниками иного и сего миров, и живые молятся о покойных, а покойные о живых.
В Рождественский Сочельник домовитые хозяева и молились со свечой до вечерошней звезды, и зорко приглядывали за скотом, ибо в ночь перед Рождеством Христовым по народным преданиям буйствует нечистая сила, от которой открещивались всяк на свой лад, но непременно молились Господу Иисусу Христу, Пречистой Матери Божией, преподобным и богоносным отцам нашим и всем святым, и уж, помолясь, перекрестясь, дегтем либо углем чертили на оконных и дверных косяках кресты, обкуривали стайки, сеновалы, завозни богородичной травой.
Канун Рождества Христова в народе звали еще и Кутейником, и это не значит, что в сей день православные кутили, пускались во все тяжкие; упаси Бог, нет, на закате дня к вечерошнему столу обычно подавали обрядовое блюдо, именуемое кутьей, кою заваривали из зерен пшеницы, сухой черемухи и хлебного сусла.
В Сочельник после долгого моления в церкви ладили крестьяне щедрый ужин с кутьей и медом. К ужину, случалось, приглашали и Мороза Васильевича. Милый, выживший из славянской древности, игривый обычай, греховно мистически не облаченный, созвучный детскому окликанию Деда Мороза на рождественской елке. (Кстати, не случайно у Мороза и отчество Васильевич: Новый год по старому стилю (от царя Петра – 1 января по Юлианскому календарю) сливался с днем святителя Василия Великого и прозывался Васильев день, когда и затевались детские новогодние игры с Дедом Морозом.) Хозяин дома, приотворив дверь в сени, окликал Мороза Васильевича, и малые чадушки, которые еще пешком ходили под стол, сладостно замирали от страха, ждали: вот сейчас с клубами мороза ввалится сам сказочный дедушка Мороз.
— Мороз, мороз! – звал хозяин Мороза Ивановича к постному застолью. – Иди в хату есть кутью. Зимой ходи, а летом под колодиной лежи!
Мужик просом просил, а иной, не церемонясь с Морозом Васильевичем, повелевал:
— Мороз, Мороз Васильевич! Ходи кутью есть! А летом не бывай, – и мужик грозно сулился, – а то цепом бошку проломлю, метлой зенки высеку!
И проломят, и высекут …с них, деревенских мужиков, станется… ибо для мужика-хлебороба заморозки посреди лета полютей ворога, богатыря Сокольника-жидовина либо поганого бусурманского Калин-царя.
В Сочельник крестьяне щедро кормили домашнюю скотину, и первый блин Сочельника подносили овцам, и обряд сей прямо связан с Рождеством Христа: Матерь Божия спеленала новорожденного Сына Божия и положила в ясли для скота: «… родила Сына своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице…»). (Лк.2.7). Далее в крестьянском воображении родилась картина: лошадь разметала сено, коим овцы утеплили Отроче Младо, чтобы не мерз, но овцы снова укрыли Богомладенца. И овцам в Благой вести изрядный почет, коли сам Спаситель в проповедеях величает себя Пастырем, пасущим овец, – души людские.
Project: MolokoAuthor: Байбородин А.
Книга "Мы всё ещё русские" здесь
