Крестоносцы – это воины, взявшиеся за оружие во имя защиты христианства. Они нашивали на одежду изображение креста, от чего и произошло название. Крестовых походов - войн во имя защиты и распространения христианства – в истории было множество, и они были очень разными. Первый Крестовый поход в Палестину, начавшийся в 1096 г., был предпринят в ответ на нашествие турок-сельджуков на византийскую христианскую Анатолию. Византийский император Алексей I Комнин просил римского папу Урбана II организовать европейское рыцарство для помощи византийцам. Европейское общественное мнение поддержало призыв, поскольку мусульманские пираты в то время уже 200 лет грабили и опустошали побережья Франции и Италии, а многочисленные христианские паломники, возвращавшиеся из Святой Земли, жаловались на издевательства и притеснения со стороны мусульман.
Крестовые походы затевались для защиты христиан и христианства; другое дело, что в крестоносцы сами совершали многочисленные и жестокие преступления. И тем не менее идеей и Крестовых походов была защита, а не нападение и завоевание.
Если рассматривать Крестовые походы с этой точки зрения, последними крестоносцами, т.е. воинами, поднявшими оружие ради защиты христиан и христианства, были участники Гражданской войны в Ливане – те, кого в советской литературе называли «правохристианскими силами».
Ливан как государство был создан французскими властями в 1920 г. на части территории Сирии – бывшей провинции Османской империи – для обеспечения интересов христианского населения. В то время христиане составляли большинство в этом регионе, и требовали широкой автономии. Автономный, а после 1941 г. независимый Ливан был единственным государством Ближнего Востока, в котором христиане составляли большинство населения и формировали государственную власть.
Для сохранения доминирования христиан при обеспечении участия во власти мусульман, Конституция Ливана закрепляла разделение власти между конфессиями. Президент и верховный главнокомандующий армии должны быть христианами, премьер-министр - мусульманином-суннитом, а спикер палаты депутатов - шиитом. Пока христиане в Ливане были большинством, в стране поддерживался мир, и его называли «ближневосточной Швейцарией» - с высоким уровнем жизни, прекрасным образованием и медициной.
Ливанские христиане появились в результате смешения арабов, греков, армян и крестоносцев французского и итальянского происхождения. Они говорят между собой не только на арабском, но и на французском языках (французские школы времён мандата Франции способствовали расширению его использования). С середины XIX века ливанские христиане поддерживали торговые и культурные связи с Европой; богатые семьи, а их в Ливане было много, посылали детей учиться в университеты Европы. Европеизация ливанских христиан происходила на фоне того, что мусульмане этим процессом затронуты не были. Они были гораздо беднее, отставали от христиан в плане образования и общей культуры. При этом в процветающую страну постоянно прибывали мусульмане из других арабских стран. Разрыв в уровне жизни, различия в образе жизни, культурные противоречия наряду с быстрым ростом численности мусульман не могли не породить проблем.
Среди иммигрантов больше всего было палестинцев. В 1969 г. правительство Ливана под давлением египетского президента Насера заключило Каирское соглашение, в соответствии с которым палестинские группировки имели право создавать на ливанской территории свои лагеря беженцев и военные базы, на которые не распространялась ливанская юрисдикция. В 1970 г. Организация освобождения Палестины (ООП) Ясира Арафата попыталась захватить власть в Иордании, но была разгромлена, и 150 тысяч палестинцев, в том числе тысячи боевиков, перебрались в Ливан.
Палестинцы начали совершать диверсии против Израиля с ливанской территории, что не могло нравиться христианам «ближневосточной Швейцарии». А мусульманские группировки и левые партии увидели в палестинцах союзников, да ещё вооружённых, и вознамерились с их помощью изменить баланс сил в Ливане в свою пользу (муфтий Ливана назвал палестинцев «мусульманской армией»). Уже в 1970-м произошли первые стычки между палестинскими федаинами («жертвующими собой») и христианскими отрядами самообороны. После массового появления палестинцев такие отряды начали формировать все политические партии и религиозные общины. Ливанское общество, жёстко структурированное по конфессиональному и клановому признакам, неудержимо покатилось к религиозной войне.
Партии, секты, кланы
Строго разделения Ливана на мусульманское и христианское сообщества не было. Больше трети мусульман относилось к шиитской общине: она была самой бедной и менее всего представленной во власти (хотя за ней и была закреплена должность спикера парламента). Шииты в 1970-е гг. часто страдали от притеснений соотечественников-суннитов и палестинцев, и пытались сохранять нейтралитет. Сунниты в основном поддерживали Движение независимых насеристов (Мурабитун) - левонационалистическую партию, ориентированную на Египет, и проиракскую Партию арабского социалистического возрождения (БААС). Просирийскую позицию занимали левые Молодёжное движение алавитов и Прогрессивно-социалистическая партия (ПСП), представляющая интересы друзов. Мусульман поддерживала компартия, несмотря на то, что она позиционировала себя как светская и многоконфессиональная, её лидер Жорж Хауи был православным, а в её рядах было около трети христиан.
В рядах христиан единства было ещё меньше. Восточно-христианские общины (православные, армяне и несториане) были гораздо беднее католиков – маронитов и униатов-мелькитов, и мало представлены во власти. Православный интеллигент Антун Сааде в 1930-х основал Сирийскую социал-национальную (т.е. нацистскую) партию (ССНП) с символом, похожим на красную свастику. После ряда внутренних пертурбаций эта партия, возникшая под влиянием идей Гитлера, вобрала в свою программу марксистские постулаты и сблизилась с левыми. К началу 1970-х ССНП, опиравшаяся в основном на православных, поддерживала палестинцев и мусульман. Мощная армянская община в основном ориентировалась на партию «Дашнакцутюн», к 1970-м годам отказавшуюся от антисоветской позиции и приступившую к регулярным политическим консультациям с советскими представителями, т.е. с резидентурой СВР и ГРУ (Volker Jacoby. Die Konturen der innenpolitischen Konflikte in Armenien. - Johann Wolfgang Goethe-Universität, 1998). В результате армянская община в основном была лояльна палестинцам, мусульманским и левым организациям.
Против присутствия палестинцев, усиления позиций мусульман и левых выступали ливанские католики – марониты и униаты. Но и они не были едины, и группировались вокруг политических объединений, созданных влиятельными феодальными кланами. Шейх Пьер Жмайель в 1930-е гг. сформировал полувоенную Ливанскую Фалангу (партия «Катаиб»), после Второй Мировой войны перешедшую на позиции христианской демократии - она стала опорой клана Жмайелей. Национал-либеральная партия (НЛП) была создана армяно-католиком Камилем Шамуном и ориентировалась на его клан. Третий сильнейший маронитский клан, возглавлявшийся в 1950-70-х годах шейхом Сулейманом Франжье, организовал свою группировку, названную «Марада» (так назывались раннехристианские арамейские общины в Горном Ливане). Каждый из этих трёх кланов контролировал определённую территорию (на бывшие феодальные владения Жмайелей, Шамунов и Франжье) и располагал вооружёнными отрядами. При этом «Марада» была чисто клановым образованием, Фаланга - националистическим движением, апеллировавшим к трудящимся, а национал-либералы в основном отражали интересы старой аристократии.
Особое место в ряду христианских группировок занимало ополчение «Стражи кедров», созданное отставным офицером контрразведки Этьеном Сакером. «Стражи» считали ливанцев не арабами, а финикийцами, а Ливан – европейской страной (они даже создали латинский алфавит для ливанского диалекта арабского языка). «Стражи» считали себя светской организацией и не допускали антимусульманских выпадов, хотя, по сути, были поборниками христианской власти в стране. «Стражи» были единственной ливанской организацией, демонстративно симпатизировавшей Израилю и евреям – как по идеологическим причинам (они ратовали за иудео-христианские ценности), так и по практическим: с их точки зрения, только Израиль был заинтересован в сохранении европейского, демократического Ливана. Этьен Сакер не пытался создать собственный территориальный анклав и старался сотрудничать со всеми христианскими группировками.
Существовали и настоящие крестоносцы – Лига маронитских монахов аббата Шарбеля Кассиса и примыкавшая к ней светская Лига маронитов (лидер – Шакир Абу Сулейман), но их численность была небольшой, а влияние - незначительным.
Необходимо учитывать, что в рядах христианских движений и вооружённых милиций первоначально было… немало мусульман. Причина проста: некоторые мусульмане были светскими людьми, искренне поддерживавшими демократическую, светскую власть и считавшими, что правящая, пусть и христианская, элита гарантирует устраивавший их путь развития страны. Помимо этого, имелись дружеские, соседские и прочие межличностные связи, привлекавшие мусульман в ряды христианских формирований.
Столкновения, убийства, похищения и вспышки настоящих боёв между мусульманами (прежде всего палестинцами) и христианами нарастали в течение 1970-75 гг., а 13 апреля 1975 г. началась полномасштабная война. То ли палестинцы попытались убить христианского лидера Пьера Жмайеля, то ли просто задирали христиан улице – Бог весть (есть предположение, что стрельбу начали боевики ССНП, выдававшие себя за палестинцев). В наэлектризованной атмосфере ожидания войны любая искра всё равно привела бы к взрыву. За несколько недель Бейрут, прибрежные районы и Горный Ливан стали ареной ожесточённых боёв. Палестинцы воевали под флагами ООП Ясира Арафата; их поддержали коммунисты, насеристы и друзы из ПСП, объединившиеся в Национально-патриотические силы (НПС). Христиане объединились в Ливанский фронт (ЛФ), в который первоначально объединились Фаланга, национал-либералы, «финикисты» и «Марада». Христианские ополчения объединились в Ливанские силы (ЛС), сохранив, впрочем, организационную самостоятельность. Православные и армянские группировки по причинам, указанным выше, в ЛФ и ЛС не вошли, хотя довольно много православных и армян вступили в их ряды на индивидуальном уровне. Из восточнохристианских общин ЛФ-ЛС организованно поддержали только несториане-ассирийцы: они сформировали 4 добровольческих батальона.
Противостоящие ЛФ-ЛС силы правильнее назвать не мусульманскими, а антидемократическими и антихристианскими: среди них были в основном светские группировки, в рядах которых были и выходцы из христианских общин. В ООП входили исключительно светские организации марксистского и нацистского толка; их ливанские союзники из НПС включали формально светские ПСП и ССНП, и совсем светские компартию, БААС и Мурабитун. Антихристианскими эти силы можно считать потому, что они выступали против основ христианской цивилизации и против христиан как её носителей. В историческом контексте эти силы ненавидели крестоносцев и превозносили их мусульманских врагов; в контексте современности – выступали против европейских колонизаторов и Израиля, опирались на помощь СССР, а многие из них разделяли основные положения нацизма.
Единственная чисто религиозная мусульманская группировка, сформировавшая собственную милицию и участвовавшая в гражданской войне – шиитское «Движение угнетённых» (Амаль) – в состав НПС не вошла, хотя и воевала на их стороне. Пока Амаль возглавлял шейх Муса Садр, группировка возражала против религиозной розни и воздерживалась от жестокостей, а в 1976 г. вообще перестала участвовать в боях.
Официальным главой НПС стал друзский вождь Камаль Джумблат. Несмотря на то, что его ПСП была членом Социнтерна, он был крупным феодалом (подобно Шамуну или Франжье). Джумблат создал крупную, боеспособную милицию численностью около 10 тысяч бойцов, которая воевала за контроль над Горным Ливаном, т.е. за расширение феода Джумблата. Именно Джумблат сделал всё, чтобы превратить гражданскую войну в религиозную (ему принадлежит идея истребления 1/3 христиан, изгнания ещё 1/3 и насильственного обращения в ислам оставшейся 1/3). Джумблат стремился стать президентом Ливана (что запрещала Конституция), т.е. расширить свой феод на всю страну. Когда Арафат, коммунисты и шиитские вожди склонялись к компромиссу и переговорам с христианами, Джумблат срывал все переговоры: он вёл войну на истребление. При этом он старался придерживать собственные силы, а посылал в огонь союзников – палестинцев, коммунистов, насеристов, шиитов…
В превращении гражданской войны в религиозную важную роль играли правительства Ливии и Ирака: Муаммар Каддафи и маршал Аль-Бакр начали платить по 60 ливанских фунтов за убитого христианина.
В начальный период войны (апрель-октябрь 1975 г.) военные действия заключались в хаотичных столкновениях между христианскими и палестино-левыми отрядами. В мае 1975 г. палестинцы и мусульмане убивают десятки христиан в Бейруте; в сентябре они устраивают резню христиан в горных деревнях Бейт-Меллат, Телль-Аббас, Дейр-Ашаш, Нааме.
В октябре стороны сошлись в первом крупном сражении в центре Бейрута («Битва отелей»), продолжавшейся до марта 1976 г. В её ходе, в декабре 1975 г., произошла первая массовая бойня: палестинцы в Бейруте расстреляли пятерых фалангистов; те в качестве мести убили от 200 до 600 палестинцев и мусульман на улицах столицы.
В ходе Битвы отелей левомусульмане, имевшие трёхкратный перевес в живой силе, смогли вытеснить христиан из центра Бейрута. Город оказался разделён на Западный (мусульманский) и Восточный (христианский) сектора, укреплённые баррикадами и ощетинившиеся орудиями. Тогда же распалась регулярная ливанская армия: мусульманские части сгруппировались в Ливанскую арабскую армию во главе с лейтенантом Ахмедом Аль-Хаттибом, христианские – в Армию свободы Ливана, которую возглавили полковник Баракат и майор Хаддад.
Несмотря на тактическую неудачу в Битве отелей, Ливанские силы в январе 1976 г. энергично теснили палестинцев и левых на остальных фронтах: в Горном Ливане он потрепали отлично вооружённые отряды друзов, а на севере страны совершили бросок к городу Триполи, чуть было не взяв его штурмом (не взяли потому, что на помощь ООП-НПС пришла Сирия). Президент Сирии Асад послал на помощь левомусульманским отрядам палестинские силы, обученные и вооружённые сирийской армией (5-8 тысяч бойцов), что увеличило численность ООП-НПС почти до 50 тысяч, в то время как численность личного состава Ливанских сил не превышала 12 тысяч. При этом левомусульмане имели громадный перевес над христианами ещё и в бронетехнике, и в артиллерии.
В январе 1976 г. война в Ливане окончательно принимает характер религиозной и превращается в войну на истребление. Христиане берут штурмом укреплённый квартал Карантина в Бейруте – от 1000 до 1500 мирных жителей убиты. Сразу после этого палестинцы захватывают маленький христианский город Дамур и убивают 600 его жителей.
После марта 1976 г. христианские силы наступают на всех фронтах, а в июне им на помощь внезапно приходит Сирия. Сирийский президент Асад вёл сложную игру: он препятствовал чрезмерному усилению как палестино-левомусульманских, так и христианских сил. Поскольку блок ООП-НПС опирался на помощь СССР, Ливии и Ирака, он предложил помощь христианам, которым было опираться не на кого. ООП-НПС оказались на грани разгрома и были бы уничтожены, но Асад этого не допустил: он лишь хотел их ослабить и взять под свой контроль.
22 июня христианские отряды начали осаду палестинского лагеря Телль-Заатар с 20-50 тысячами жителей – укреплённого квартала в Бейруте, контролировавшего шоссе Бейрут – Дамаск. Военные действия приняли совершенно зверский характер: пытаясь деблокировать Телль-Заатар, мусульмане атаковали православные деревни севернее Бейрута, лояльные ССНП - участнице НПС, и нейтральные армянские кварталы. В ответ христиане, отбив наступление, сожгли мусульманские деревни, а взбешённые армяне послали своих боевиков в помощь христианам, осаждавшим Телль-Заатар. На предложение христиан сдаться Арафат ответил отказом: в течение всей осады пытавшихся сдаться мирных жителей палестинцы убивали. В лагере кончилось продовольствие, и муллы издали фетву, разрешающую употребление в пищу мертвецов. 20 июля христиане прекратили огонь для вывода из лагеря гражданских лиц, и Красный Крест успел эвакуировать больше 10 тысяч человек, но палестинцы возобновили стрельбу, и эвакуация прекратилась. Христиане ещё раз предложили осаждённым сдаться, но Арафат и Джумблат (находившиеся далеко от лагеря) отказались. Осаждённые залили все оставшиеся строения, трупы и живых людей бензином, грозя устроить «огненный ад». 12 августа христианские боевики ворвались в пылающие развалины лагеря, и устроили резню. Христиане жестоко отомстили за бойню в Дамуре и христианских деревнях в Горном Ливане: от 2200 до 4280 человек погибли. Уцелевших палестинцев переселили… в «очищенный» от христиан Дамур. Руины лагеря христиане снесли бульдозерами…
Христианское одиночество
Поскольку христиане с начала войны в первую очередь отстаивали свой образ жизни, свои ценности и вообще христианское присутствие в его последнем оплоте на Ближнем Востоке, они наивно рассчитывали на помощь христианского мира. Но он, как быстро выяснилось, таковым уже не являлся. Ни Римский папа, ни одно из государств, традиционно считавшихся оплотами христианства (США, Франция, Испания и Италия) не реагировали на отчаянные призывы о помощи ливанских «братьев во Христе». Только крохотные группы христианских консерваторов через свои маргинальные СМИ рассказывали европейской и американской аудитории о жертвах Дамура и Бейт-Меллата. Зато левые и леволиберальные СМИ на весь мир говорили о «чудовищных зверствах новых крестоносцев» в Карантине и Телль-Заатаре. В целом общественное мнение Европы (и в меньшей степени США) было на стороне левомусульманских сил. И правительства поддерживали его. Почему? Из-за нефти. На Западе помнили, как после Войны Судного дня 1973 г. нефтедобывающие арабские страны, поддержанные Советским Союзом, устроили им «нефтяной шок». А цены на нефть, и возможность продавать богатым арабам свои товары, в 1970-е гг. были для Европы (и в меньшей степени – США) гораздо важнее, чем полузабытые христианские ценности.
Христиане довольно быстро поняли, что помощи им ждать неоткуда. Моральная поддержка, безусловно, имела бы для них большое значение, но гораздо важнее было оружие и деньги – левомусульманские силы получали оружие от СССР, а деньги – от нефтедобывающих арабских стран, и всё это в неограниченном количестве. Христиане были вынуждены довольствоваться крохами, захваченными у распавшейся ливанской армии, и покупать самое необходимое на «чёрном рынке» оружия - в основном старьё, и втридорога. В финансовом отношении христианские милиции могли рассчитывать только на деньги клановых вождей (Шамуны, Франжье и Жмайели), и на помощь богатой ливано-христианской диаспоры в США, Франции, Бразилии, Аргентине и Африке. Но эти средства были несопоставимы с возможностями СССР, Саудовской Аравии и Ливии, которые могли бесплатно поставлять своим ставленникам что угодно и в любых количествах.
Это сформировало у ливанских христиан комплекс жертвующих собой последних паладинов христианства, воюющих без надежды на победу и готовых умереть. Сдаваться им было нельзя: поражение означало катастрофу для всей христианской общины Ливана. Это весьма похоже на комплекс защитников Израиля, знающих, что они одиноки в мире, и поражение – это гибель их страны и народа. Правда, Израиль пользовался поддержкой гораздо более богатого и единого в своём патриотизме мирового еврейства, а также имел опыт успешных войн 1948-49, 1956, 1967 и 1973 гг. Ливанская диаспора, хотя по численности и многочисленней еврейской, сильно уступает ей по своему богатству. Она раздроблена на множество клановых, политических и религиозных группировок, большинство из которых отнеслось к войне в Ливане индифферентно. Например, самая большая зарубежная община ливанцев – бразильская, насчитывавшая в 1975 г. около 5 миллионов человек, почти не отреагировала на кровавые события на исторической родине.
Поэтому бойцы Ливанских сил сражались гораздо более стойко и отважно, чем левомусульманские боевики. Тем всегда было, куда отступить – за их спиной был весь огромный арабский мир. Они всегда могли рассчитывать, что, потерпев поражение в бою, залижут раны и получат новое оружие и добровольцев. Христианам отступать было некуда, а ждать помощи – не от кого. Поэтому христианские бойцы сильно превосходили своих противников по воинским качествам. Они сражались с невероятным упорством и презрением к смерти, хотя уступали врагам во всём, а в начале войны даже в подготовке (палестинцев и левых тренировали советские и сирийские офицеры).
В ночь на 6 мая 1976 г. семь христианских девушек во главе с 20-летней Жоселин Куейри шесть часов отражали атаку палестинского батальона в центре Бейрута. Они удержали позицию, и после подхода к ним подкрепления палестинцы отошли. Всё время боя на позиции христианок горела свеча на образе Девы Марии… «В прошлом мы боролись за свою землю и независимость. Сейчас - за свою культуру, за то, чтобы остаться самими собой и стать такими, какими мечтаем стать. За свой поиск пути в этом мире», - говорила Жоселин Куейри. Впоследствии она сформировала женскую бригаду численностью в 1500 человек, прославившуюся полным бесстрашием и жестокостью к врагам.
Маленький христианский анклав (меньше миллиона человек) воевать без внешней поддержки не мог, каким бы ни был героизм его защитников. Ещё до гражданской войны лидеры христиан налаживают тайные контакты с Израилем (тайные – потому, что опасались яростного ответа всего мусульманского мира, а также учитывали не слишком хорошее отношение большинства христиан к Израилю). Израильтяне оказывали кое-какую помощь христианским милициям (преимущественно «финикистам» Сакера), но она была невелика, потому что Тель-Авив не очень доверял христианам и сомневался, что им удастся долго продержаться.
Внезапный союз Сирии с христианами весной 1976 г. спутал все ливанские фронты. На сторону Сирии твёрдо перешла группировка «Марада» клана Франжье; «финикисты» Сакера категорически отказались от контактов с режимом Асада; фалангисты Жмайеля и «тигры» Шамуна колебались. Тем не менее все христианские группировки продолжают довольно дружно теснить левомусульман, и осенью 1976 г. поставили ООП-НПС на грань полного поражения.
Но Хафез Асад вновь сменил линию фронта: он примирился с Арафатом и начал брать под свой контроль НПС. В этом ему мешает прежде всего Джумблат: он хочет лично править Ливаном, у него отличные отношения с Москвой, и сирийцы ему не были нужны. Джумблат даже пытался примириться с христианами для совместного сопротивления сирийским войскам, но из этого, разумеется, ничего не вышло. 16 марта 1977 г. машина, в которой находился Джумблат с двумя охранниками, была расстреляна на дороге, прямо на у блокпоста сирийских войск. Феодальный правитель друзов погиб на месте. Убийцами были боевики ССНП - традиционные провокаторы сирийских спецслужб. После этого НПС распался, и входившие в его состав движения, отдельно друг от друга, вступают в союз с сирийцами. Так Хафез Асад взял под контроль левомусульманское движение. При этом он продолжил сотрудничество с кланом Франжье и его «Марадой». Однако фалангисты и «тигры» порвали с сирийцами и начали с ними вооружённую борьбу.
Дни и ночи длинных ножей
После серии военных успехов христиан и распада НПС в Ливане воцарилось хрупкое затишье, но враждующие силы готовились к решающим боям. Во главе ЛС встал младший сын руководителя Фаланги Башир Жмайель – талантливый и харизматичный полевой командир. Он начал реорганизацию христианского ополчения, сливая разрозненные отряды разных партий и кланов с целью создания регулярной армии. Получается это у него плохо: только «финикисты» Этьена Сакера ради единства христиан соглашаются подчиниться шейху Баширу, но всё равно сохраняют обособленность своих отрядов. Группа офицеров-христиан Армии свободного Ливана во главе с майором Хаддадом отказывается входить в ЛС и укрепляется вокруг города Марджаюн, близ границы с Израилем. Хаддад создаёт собственную вооружённую группировку, ориентированную на союз с Израилем. В 1979 г. группировка Хаддада принимает название Армии Юга Ливана (АЮЛ) и официально переходит на полное содержание Израиля, став частью ЦАХАЛ. АЮЛ сохраняет союзные отношения с ЛС и время от времени оказывает ей военную помощь, но главной её работой становится защита дальних подступов к еврейскому государству.
Главной проблемой христианского единства была просирийская позиция клана Франжье и его «Марады». В феврале 1978 г. в Восточном (христианском) Бейруте начались столкновения между отрядами ЛС и сирийскими войсками, сопровождавшиеся варварскими обстрелами жилых кварталов сирийской артиллерией. В разгар боёв шейх Сулейман Франжье вышел из Ливанского фронта и Ливанских сил. Этого Франжье не могли простить ни клан Шамунов, ни фалангисты Жмайелей, ни «финикисты» Сакера.
8 июня 1978 г. фалангисты проникли на территорию Згорты – феода Франжье, где попытались оборудовать боевые позиции и вербовать бойцов. Произошли стычки между ними и «Марадой». Военный руководитель «Марады», сын шейха Сулеймана, Тони Франжье, приказал убить Джуда аль-Байеха – командира фалангистов в Згорте. Ответ фалангистов был сокрушительным: по приказу Башира Жмайеля фалангистский спецназ под командованием Самира Джааджаа и Илии Хобейки атаковал особняк Тони Франжье в Эдене. Нападавшие убили более тридцати человек. Старый шейх Сулейман Франжье утверждал, что Тони Франжье и его жену заставили смотреть на смерть дочери, затем жену убили на глазах мужа, после чего расстреляли самого Тони. Уже мёртвому Тони убийцы распороли живот. Свидетели говорили, что садистское убийство было совершено Хобейкой и его охранниками. Впоследствии Хобейка перешёл на сторону Сирии, и есть предположения, что зверское убийство семьи Тони Франжье он совершил по приказу сирийской разведки – для того, чтобы вражда между Жмайелями и Франжье приняла форму войны.
Фалангисты начали атаку на дом Тони Франжье, дождавшись, когда его покинет его сын Сулейман – в надежде, что вендетта объявлена не будет. Но шейх Сулейман объявил вендетту не только Жмайелям, но и всей Фаланге. Он распорядился не хоронить погибших до тех пор, пока не свершится отмщение, и пожелал лидеру Катаиб, шейху Пьеру Жмайелю, испытать то же, что испытал он сам. Начались ожесточённые бои, в которых «Марада» воевала на стороне сирийцев. Сирийцы беспощадно бомбардировали жилы христианские кварталы и сёла. Тяжёлые бои продолжались до 9 октября, когда сирийцы и «Марада», под натиском фалангистов, с огромными потерями отступили от Восточного Бейрута и Горного Ливана. Так закончилась «100-дневная война», в которой христиане, невзирая на измену «Марады», одержали сокрушительную победу.
Если резню в Эдене можно объяснить изменой семейства Франжье христианскому делу, то резня в Сафре в июле 1980 г. стала следствием стремления Башира Жмайеля присоединить «Тигров» Дани Шамуна к своим фалангистам. Вероятно, свою сыграли и коммерческие противоречия: Шамуны контролировали несколько портов, через которых шла контрабанда, в частности, наркоторговля, ставшая основой финансирования христианских милиций, и фалангисты претендовали на участие в ней. Шамун-младший сам хотел возглавить ЛС и отказывался признать командующим христианскими силами Жмайеля-младшего. Патриарх клана Шамунов, шейх Камиль, требовал от сына подчиниться Жмайелю во имя единства христианского лагеря, но тот отказывался. Есть сведения, что шейх Камиль знал о предстоящем нападении фалангистов на штаб-квартиру «Тигров» в Сафре - и не возражал. Впрочем, сына Дани перед нападением он выманил из обречённой резиденции – и кланы Жмайелей и Шамунов избежали объявления вендетты.
7 июля 1980 г. фалангисты атаковали селение Сафра, где располагалась штаб-квартира «Тигров». Боевики НЛП отчаянно сопротивлялись, но фалангисты атаковали крупными силами, кроме того, лидер «тигров», как известно, отсутствовал. Нападавшие пленных не брали, а трупы бросали на пляже – чтобы все видели. После нескольких часов боя фалангисты захватили командные пункты «Тигров» и объявили о присоединении «Милиции Тигров» к Фаланге. Большая часть «Тигров» подчинилась. Дани Шамун спрятался в мусульманском Западном Бейруте, где вступил в беспринципный союз с сирийцами и ООП, однако его отец, шейх Камиль, удержал свой клан в общем лагере с фалангистами.
Резню в Сафре в Ливане называют «Днём длинных ножей».
Так, в результате массовых расправ, Баширу Жмайелю удалось объединить две крупнейших христианских группировки – Фалангу и НЛП; «финикисты» Сакера также вошли в состав единых ЛС. Однако цена силового объединения оказалась высокой: отношения с кланом Франжье (а за ним стояла немалая часть маронитской общины) стали предельно враждебными; часть бывших «Тигров», силой интегрированных в состав ЛС, дезертировала. Некоторые из них сформировали группу «Свободные Тигры», включившуюся в войну на стороне сирийцев. Мини-армия майора Хаддада, укрепившись на юге страны, всё больше дистанцировалась от ливанских проблем. Православная община и её политическая организация, ССНП, оставались в основном лояльными Сирии. С армянской общиной тоже было непросто: некоторые армяне сражались в рядах ЛС, но большинство сохраняло нейтралитет. В 1978-80 гг. между фалангистами и армянскими отрядами самообороны неоднократно происходили стычки: некоторые фалангистские командиры пытались обложить «налогом» армянских торговцев, а бывало, что и захватывали армян ради выкупа. Всё это укрепляло нежелание армян участвовать в войне.
Таким образом, объединение христианских сил в рамках ЛС состоялось, но далеко не в полной мере: не менее половины ополченцев-христиан оказались по другую сторону баррикад («Марада», «Свободные Тигры» и православные из ССНП), или сохраняли нейтралитет (большинство армян). Башир Жмайель получил в свои руки сильную, закалённую в боях армию - свыше 20 тысяч человек. Учитывая колоссальное мужество и фанатизм «крестоносцев», этого хватало для ведения боёв с превосходящими силами противников, но было недостаточно для того, чтобы одержать победу в войне.
