К 60-летию В. П. Никонорова
Дочь Юпитера и Юноны, Либерта (Libertas), пришла в Рим после победы при Беневенте в 214 г. до н. э.[1], одержанной с помощью вооруженных рабов[2].
Дети вольноотпущенников по закону были свободными[3]. Образ их матери стал основой для иконы Либерты. На римских монетах ее изображение чеканили с колпаком в руке или подле него. Колпак (pileus) — это головной убор вольноотпущенников.
Потом в XIII веке Фома Аквинский напишет, что Либерту из Рима похитили: «Когда римляне были измучены длительными раздорами, переросшими в гражданские войны, из-за которых из их рук была похищена libertas, которой они отдали столько сил, они оказались под властью императоров; эти правители не хотели именоваться царями по той причине, что слово царь-rex было ненавистным для римлян»[4].
Очевидец «похищения Либерты» Лукан написал, что она ушла сама: «Черный Эмафии день! Его отблеск кровавый позволил / Индии не трепетать перед связками фасций латинских, / Дагов не запер в стенах, запретив им бродяжничать, консул; / Плуга в Сарматии он не ведет, препоясав одежды; / Не подвергались еще наказанью суровому парфы, / И, уходя от гражданских злодейств, безвозвратно Свобода (libertas. — Д. Н.) / Скрылась за Тигр и за Рейн: столько раз претерпев наши казни, / Нас позабыла она, германцам и скифам отныне / Благо свое подает, на Авзонию больше не смотрит (Luc. VII. 427–436)»[5]!
Ранее «Цицерон говорит о потере dignitas и libertas — двух фундаментальных качеств, характеризующих положение именно римских аристократов в государстве[6]. То есть, для того, чтобы res publica существовала, необходимо условие, при котором лидеры оптиматов были бы окружены почетом и имели непосредственный доступ к управлению государством. «При управлении государством все мы должны ставить себе целью покой, соединенный с достоинством (cum dignitate otium[7])» (Cic. Fam. I. IX. 21).
Любое изменение сложившегося положения, по мнению optimates [наилучших. — Д. Н.] или «честных», ведет к потрясению res publica. Принятие новых законов, введение новых должностей или сосредоточение большой власти в руках одного человека воспринималось как посягательство на res publica libera»[8].
Встаёт вопрос о существующем понимании и переводе слов liber и libertas. Фома, Лукан и Цицерон под словом libertas понимают нечто очень важное для римлян, да и вообще для мужчин.
На праздник Либералий (Ovid. Fast. III. 771 sq.) достигшие совершеннолетия юноши Рима облачались в мужскую тогу[9].
Эта тога значила, что юноша имел право вступать в брак (toga libera)[10].
Очевидец прихода Либерты Гней Невий в поэме о Пунической войне, на которой выросли поколения воевавших в Гражданскую выразился так[11]: Libera lingua loquemur ludis Liberalibus (III. 113) — Вольным словом вольнословим мы на играх Вольности[12].
На Либералии дрались как на русской Масленице. Накануне боя гладиаторов кормили особенно сытно (cena libera).
«Невий задал тон этой традиции, еще сохраняющейся у Кассиодора (509 г.). Иногда даже императоры встречали свою смерть в этих случаях»[13].
«Фест, грамматик II в. н. э. (в изложении Павла Диакона, писателя эпохи Карла Великого), связывал имя Либер с теми вольностями языка, которые допускают подвыпившие люди (Paul. P. 115), а Сенека, напротив, отрицал такую этимологию, считая, что оно символизирует освобождение души от забот (Sen. De tranq. an. XV. 15)»[14].
Такого рода вольности русские допускают в разговоре по существу, вроде разговора мужиков на троих и по душам[15].
В современном мире появилось новое место для такого рода встреч и разговора — Сеть (Internet).
Само имя Либера вызывало в памяти одну из основных ценностей римлянина мужчины — res publica libera.
Либер (Liber) — староиталийский бог оплодотворения, впоследствии отождествленный с греческим Вакхом.
Отец Либер (Liber Pater) «совершил победное шествие в Азии»[16].
Варрон считал Либера божеством, освобождающим от жидкого семени (ligidis seminibus), властного над жидкостями плодов, среди которых на первом месте находится вино, над семенем животных (seminibus animalium) (Aug. C. D. VII. 21) и, следовательно, человека[17].
Знаменито высказывание Цицерона: Legum ministri magistratus, legum interpretes iudices, legum denique idcirco omnes servi sumus ut liberi esse possimus (Cic. Cluent. 146).
Обычно его понимают, как выражение необходимости всем быть рабами закона, чтоб быть свободными (liberi)[18], из чего, однако, следует, что свободнее всех рабы.
Прозорливость и ум Цицерона впечатляют, если за именем божества оплодотворения и размножения Liber увидеть то понятие, что в нынешнем русском мужицком говоре именуют стоячим Хреном-Хером.
Современниками Цицерона были бойцы понтийского царя Фарнака, захватившего римскую провинцию Понт[19].
Они «грабили, насильничали и убивали римских граждан. Тех, кто отличался красотой и юностью, они подвергали каре, которая для римлян была тяжелее смерти, — лишали их способности к деторождению» (Flor. II. XIII, 63)[20].
Корень латинского liber видим в общеславянском любовь и германских Liebe и Liber[21]. Либер оплодотворяет связь между мужчиной и женщиной.
На русский язык liber можно перевести словом из трех букв, которое обозначает стоящий елдак; его часто пишут на заборах и в Сети[22].
Римляне говорили грубо: без Цереры и Либера коченеет Венера (sine cerere et libero friget venus) (Ter. Eunuch. 734): без хлеба и вина любовь холодна[23].
В сытой и напоённой Либером женщине Венера горячее[24].
Другие значения liber: луб, лыко, книга, то есть то, что связывает, вяжет. Издревле в Италии (как и на Руси. — Д. Н.) скребли (scribere) или рисовали (linere, отсюда littera) на листах (folium), на лыке (liber)[25] или на деревянных дощечках (tabula, album), а впоследствии также на коже и на холсте[26]. В Риме любили писать и царапать (exarare) на стенах.
Венера-Афродита была мамой родоначальника Энея и покровительницей римского народа. Либера изображал Антоний.
«Антоний находился в особых отношениях к образу Либера-Диониса со своего прибытия на Восток и до поражения при Акции»[27]. Отождествление Диониса и Либера в сознании римлян произошло легко[28].
«Это божество искони чтилось сельским населением Италии, т. е. теми людьми, которые в 41–40 гг. жестоко страдали от конфискаций Гая Октавиана: «обстановка в Италии стала крайне напряженной. Значительная часть италиков ненавидела Гая»[29].
Гай Октавиан тоже обращается к образу Либера. «Именно в эти годы Вергилий создает свои Буколики, в которых ряд ярких сцен посвящает произволу военщины, пытаясь убедить тех землевладельцев, чьи земли не были затронуты конфискациями, что своим благосостоянием они всецело обязаны Октавиану. Это произведение деятельно распространялось людьми Октавиана»[30].
Плодом любви Венеры (Афродиты) и Вакха (Диониса-Либера) был Приап[31]. Его икону с колоссальным фаллосом ставили в садах [32].
Фаллос это эрегированный (от rex) член. Стояк не просто важен, он и есть божество, которым Варрон считал Либера. Без эрекции нет эякуляции (ejaculatio)[33].
Почитание греческого Диониса и отеческого Либера связаны не только винными стояком и весельем, но и устройством качелей во время сельских Дионисий в Аттике и Либералий в начале Масленичной недели.
Вино в Риме было общедоступным[34].
Вакханалии распространялись как чума (Liv. XXIX. 9, 1). У виноградарей этрусков Вакх отождествлялся с богом Фуфлунсом (fufluns)[35].
У В. И. Даля «Фуфлыга, фуфлыжка об. прыщ, фурсик, дутик, невзрачный малорослый человек. Продувной мот, гуляка. Фуфлыжничать, проедаться, жить на чужой счет, шататься»[36].
Сходство слишком явно. Явно и словообразование libertas.
Существительное женского рода libertas, обозначающее ту, что ушла к германцам и скифам, образовано от имени liber при помощи суффикса -itas без соединительной гласной[37].
Слово libertas на русский язык переводят словом свобода. Но во всех современных языках слово свобода маловразумительно.
«Хотя для всех индоевропейских народов характерно противопоставление свободный человек — раб, общее обозначение понятия свобода у них отсутствует. Быть законорожденным и быть свободным — одно и то же.
Что касается германских языков, то до сих пор ощущаемая связь между нем. frei, свободный, и Freund, друг, позволяет восстановить исходное понятие свободы, толкуемой как принадлежность к замкнутой группе людей, в общении между собой называющих себя друзьями»[38].
«Слово свобода, в нынешней его форме имени существительного, сравнительно позднего происхождения. Происходит слово от старинного и малоизвестного существительного своба, что служило, по чешским толкователям (глоссаторам) 1202 г., наименованием одной из языческих богинь»[39].
«Славянское *svobodь `свободный' (ср. сущ. свобода) похоже на санскритское svapati- `сам себе господин', состоящее из корней *svo- `свой' и *poti- `господин', но не может быть с ним сведено, поскольку санскритским глухим в славянском нормально соответствуют глухие»[40].
Не проясняет понятие и французское слово liberté[41]. Об истинной природе мудреца рассуждал Шарль де Бовель в XVI веке: «Более всего свойственно и характерно для него действовать и все совершать свободно, самостоятельно и настолько легко, насколько это возможно. Свободно означает по собственной воле, велением которой он охотно берется за все, что разумно, прекрасно, благо и достойно предпочтения»[42].
Основоположники марксизма связывают появление понятия свободы с появлением семьи, частной собственности и государства[43].
«Небольшое число двуязычных текстов на этрусском и латыни позволяет допустить соответствие между латинским словом libertus и этрусским lautuni, чаще сокращаемым до lautni. На крышке погребальной урны, найденной в Перузии, написано: Lucius Scarpus Scarpiae libertus рора — Луций Скарп, вольноотпущенник Скарпии, попа». Слово рора обозначает помощника жреца, подводившего жертву к алтарю и убивавшего ее молотом. Этот человек был отпущен на волю женщиной по имени Скарпия, родовое имя которой он взял себе.
Этому факту соответствует надпись на самой урне: Larth Scarpe lautuni, где тот же человек назван своим этрусским именем Larth и родовым именем, образованным от имени хозяйки, с добавлением своего статуса — lautuni, что переведено на латынь как libertus.
С другой стороны, нам известна этимология слова lautni: оно происходит от слова laut(u)n, которое довольно точно соответствует латинскому familia. Однако familia на латыни вовсе не означает семья: под словом прежде всего подразумеваются все, живущие под одной крышей, — весь дом, хозяин, его жена, дети и слуги, находящиеся в его подчинении»[44].
Родство по женской линии для этрусков было важным. Lautni — ладные вольноотпущенники, заключившие брак с женщинами из рода хозяев, залетевших от раба.
Слово libertas можно перевести и словом любовь (страсть, связь с чем или кем-нибудь), для мужчин — стояк.
В случае с libertas это стояк к совершенно определенному предмету: земледелию, родной земле. Это было очевидно для современников. Либаний в середине IV века опишет жизнь без ушедшей Libertas:
«Все полно продавцов: материки, острова, деревни, города, площади, гавани, улицы. Продаются и дом, и рабы, и дядька, и нянька, и педагог, и могилы предков. Всюду бедность и нищенство, и слезы, и земледельцам представляется удобнее просить милостыни, чем обрабатывать землю»[45].
Насильно мил не будешь. Русские крепостные имели много общего с римскими колонами, приписанными к цензу: «должны считаться рабами самой земли, на которой рождены» и «удерживаются господином имения»[46].
На Руси земля — это Матушка. Ругаются русские матерно, от земли и посылают по матери, к матери, к/по земле.
В древнеримской и кельтской традиции мать не мыслилась вне замкнутых рамок семьи, где протекала вся ее жизнь. Это ясно сказано Колумеллой: «Домашний труд был уделом матроны (матрёны. — Д. Н.), потому что отцы семейств возвращаются к домашним пенатам от общественной деятельности, отложив все заботы, будто для отдыха (Col. XII. praef.)»[47].
Pudica, lanifica, domiseda[48] — писали римские мужья на могильных надписях, восхваляя своих жен в посмертной жизни. Они не представляли для них более прекрасной участи, кроме как прясть шерсть и вести хозяйство[49]. Domum servauit, lanam fecit (дома сидела, шерсть пряла), — скупо заключает самая знаменитая из этих надписей[50].
В I в. до н. э. не все женщины Рима были такими. Когда множество молодых военных отбывало к армии Красса на Ближний Восток, 33-летний веронец Гай Валерий Катулл написал свое последнее из известных романтическое стихотворение, посвященное Лесбии, имя которой прямо не называется[51]:
Фурий и Аврелий, везде с Катуллом
Рядом вы[52], хотя бы он был за Индом,
Там, где бьют в брега, грохоча далече,
Волны Востока, —
Или у гиркан, иль арабов нежных[53],
Или саков, иль стрелоносных парфов,
Или там, где воды окрасил моря
Нил семиустый,
Или даже Альп одолел высоты,
Где оставил память великий Цезарь,
Галльский видел Рен и на крае света
Страшных бриттанов;
Что бы ни послала всевышних воля,
Все вы вместе с ним испытать готовы.
Передайте ж ныне моей любимой
Горьких два слова:
Сладко пусть живет посреди беспутных,
Держит их в объятье по триста сразу,
Никого не любит, и только чресла
Всем надрывает, —[54]
Но моей любви уж пускай не ищет,
Ей самой убитой, — у кромки поля
Гибнет так цветок, проходящим мимо
Срезанный плугом[55]!
О судьбе Катулла после 54 г. до н. э. сведений нет. Однако из стихотворения ясно, что он сидит на чемоданах, причем в числе возможных направлений его отправки значится Инд.
Римский Отец Liber — это Дионис, совершивший, как пишут античные авторы, победоносное шествие по Азии.
Для пленных из войск Красса и Антония встреча с кочевницами[56], сакскими девицами (сачками, сучками) была подарком судьбы[57].
Гиппократ писал, что все скифское племя рыжее (πυρρόν)[58]. Верность иноземных кочевниц детям бывших рабов отличала рыжих красавиц от избалованных образованностью греческих рабов римлянок.
Женщины Востока смотрели на пьянство римских мужчин иначе, чем на Западе. Их видение описывает русская поговорка «хоть какой (греч. κακός, худой), зато мой». Кочевницам в силу особенностей кочевого брака было трудно найти мужа, тем более, во время войн.
Стойкость (Libertas) восточных женщин испытал на себе Марк Антоний сотоварищи:
«Царицы наперебой старались снискать его благосклонность богатыми дарами и собственной красотою» (Plut. Ant. 24)[59]. «Граждане величали Антония Дионисом — Подателем радостей, Источником милосердия»[60].
Кочевники брали в жены столько женщин, сколько хотели или сколько могли вытерпеть[61]. «Парфяне имели по нескольку жен (для того), чтобы разнообразить любовные наслаждения; и ни за какое преступление они не наказывали тяжелее, чем за прелюбодеяние. Поэтому они не только запрещали женщинам присутствовать на пирах вместе с мужчинами, но даже видеться с мужчинами» (Iust. XLI. 3, 1–2)[62].
Среди римлян были дети вольноотпущенников, а головным убором саков были колпаки из плотного войлока (кирбасии)[63].
Мужчины-кочевники рассматривали брак как хозяйственную сделку, в которой жена считалась приобретенной собственностью[64].
«Грек женится, чтобы иметь законных детей и хозяйку в доме[65]; римлянин — чтобы иметь подругу и соучастницу всей жизни, в которой отныне жизни обоих сольются в единое нераздельное целое»[66].
Римское восприятие Венеры (Venus) связано с кровью. Венозная кровь густая и темная. Понимание осталось в русском причитании: кровиночка моя.
В представлении евреев и арабов иначе, для них женщина = скотина. Грек понимал имя Αφροδίτη как производное от αφρός — пена (Пенодарка)[67].
Для вольноотпущенника Venus еще не жена. Он искал в женщине — Libertas (любовь + свобода + стойкость-стояк + книга + ? — все в одном) — свое будущее отцовство.
Стойкая (libera) женщина, сняв, сторожила его колпак. Среди римских крестьян, как и среди кочевников, бездетная женщина и мужчина не находили никакого снисхождения, считаясь неполноценными[68].
Дети римских вольноотпущенников и пленных понимали Libertas как воплощенное в матери (любовь к своим детям, осознанную и стойкую заботу о них) отцовство, Отчизну, Родину.
В русском языке паре liber–libertas есть образцовые понятийные соответствия: хрен–хреновина; стояк-стойкость.
Стояк является частью природы мужчины, какой смысл в борьбе со своей природой за нее саму? Не проще ли принять данное?
Отцовство создало римские общество, государство и армию.
Христианская caritas (1Ин. 4, 8)[69] это совсем не libertas римских мужчин.
В женской природе нет стояка. Выражение свободная женщина не потеряло своей двусмысленности.
Однако стойкие женщины могут олицетворять свободу.
В новое время Либерту станут изображать без колпака, то полуголой со знаменем и мушкетом, ведущей мужчин на баррикаду[70], то с факелом и книгой[71], то с мечом[72].
В храме Либерты Азиний Поллион, написавший историю Гражданской войны, устроил первую в Риме публичную библиотеку. Но книги либереи и почитание бездетных Августа и Христа не заменят даже самое хреновое (liberalis) отцовство, Отчизну, Libertas.
Libertas ушла из Рима на восток вместе с мужчинами[73], а римлянки перестали ткать ковры. На востоке женщины ткут их до сих пор.
Изготовление половиков и кошм еще недавно было обычным занятием и у русских девушек[74]:
Машенька, ты здесь жила и пела,
Мне, жениху, ковер ткала,
Где же теперь твой голос и тело,
Может ли быть, что ты умерла!
Как ты стонала в своей светлице,
Я же с напудренною косой
Шел представляться Императрице
И не увиделся вновь с тобой.
Римлянки утешались греческими, а затем вольноотпущенниками из рабов со всех концов Империи, восточными безделушками и тряпками.
Во II веке слухи о дорогих нефритовых маргаритах[75], столь любимых римскими модницами[76], записал римский чиновник Арриан:
«Наиболее богатые и любящие роскошь, с еще большей охотой покупают жемчуг — «Маргариту морскую», как индийцы называют его на своем языке. Так как Гераклу это украшение показалось красивым, то он собрал со всего моря жемчуг в Индию, чтобы он был украшением для его дочери… Даже у индийцев жемчуг стоит втрое дороже, чем чистое золото, которое тоже добывается в индийской земле» (VIII. 9–13)[77].
Ссылаясь на Мегасфена Арриан также рассказывает, как Геракл оказался в Индии:
«Уходя из Индии,.. царем Дионис поставил одного из своих друзей, Спатембу… Когда Спатемба умер, царская власть перешла к его сыну Будии[78]. Отец царствовал над индийцами пятьдесят два года, а сын — двадцать лет; затем царскую власть наследовал его сын Крадева… Геракла, который, по сказаниям, прибыл в страну индийцев, сами индийцы называли «рожденным землею». Геракла почитают особенно сурасены[79], индийское племя, в земле которых находятся два больших города — Метора[80] и Клейсобора; через их область протекает судоходная река Иобарес. Геракл также был женат на многих женщинах; дочь же у него родилась только одна. Имя этой дочери было Пандея[81]; страна, где она родилась и власть над которой ей вручил Геракл, называется Пандеей, по имени девушки» (VIII. 1–8).
Сочинения путешественника родом из Арахозии грека Мегасфена не пользуются доверием у большей части индологов. Лживым писателем называет Mегасфена уже римлянин Страбон, приравнивая его в этом отношении к греку Деимаху. Время жизни Мегасфена связывают со временем правления основателя династии Маурьев Чандрагупты[82].
Считается, что к Чандрагупте Мегасфена отправил из Сирии полководец Александра Македонского Селевк Никатор[83]. На этом основании сейчас год смерти Чандрагупты (Мегасфен называет его Сандрокоттом) определяется 298-м до н. э., задолго до II Пунической войны.
О существовании письменностей у кочевников в конце I века до н. э. ничего не известно. Но науки, данные Дионисом индийцам Мегасфена, и деяния, приписываемые Сандрокотте-Чандрагупте, невозможны без грамотности, а значит без письменности.
В написанной истории человечества очевидна дыра — временная нестыковка почти в триста лет.
Ясность есть со ссылающимся «через 400 лет» на Мегасфена Луцием Флавием Аррианом[84]. Имя указывает на Ариану-Арахосию.
Арриан был чиновником высокого положения, такой вряд ли осмелится врать в своем сочинении, а ссылка на мудрёный первоисточник придает основательность[85]. Удревление является обычным приемом античной литературы и уклада[86].
Все становится на места, если видеть в героях Мегасфена не греков, а римских мужчин, пришедших к индусам-сакам-шакья[87]:
«В древности индийцы были кочевниками, подобно скифам, не занимающимися земледелием, которые на телегах кочуют попеременно то в ту, то в другую часть Скифии, не строят городов и не чтут храмов богов; так и у индийцев не было ни городов, ни храмов, сооруженных для поклонения богам... Когда Дионис пришел сюда и победил индийцев, он построил им города и для этих городов издал законы; он дал индийцам, как и эллинам, вино и научил засевать землю, дав им семена, или потому, что сюда не дошел Триптолем[88], когда он был послан Деметрой засеять землю, или потому, что до Триптолема этот Дионис, кто бы он ни был, пришел в землю индийцев и дал им семена культурных растений; Дионис впервые впряг быков в плуг, превратил большинство индийцев из кочевников в земледельцев и вооружил их военным оружием. Дионис научил их поклоняться богам, как другим, так особенно себе, играя на кимвалах и тимпанах, и научил их сатировской пляске, которую греки называют кордаком. Он научил их носить длинные волосы в честь бога и украшать их повязками и умащаться благовонными мазями. Поэтому даже еще в битвы против Александра индийцы шли под звуки кимвалов и тимпанов» (VII. 1–9).
Под звуки кимвалов и тимпанов саки в войске парфян победоносно атаковали римлян при Каррах[89].
«О детях рабов парфяне заботятся так же, как о своих собственных … язык парфян — нечто среднее между скифским и мидийским и смешан из них обоих» (Just. XLI. II. 3–7).
Языками детей пленных и сачек стали италосакские суржи-пиджины, пракриты, пали, санскрит etc.[90] Родство русского и санскрита выходит за рамки обычного. Это отметил в XIX веке А. Ф. Гильфердинг: «Предки славян составляли с предками части индусов одно племя»[91].
В Риме для признания отцовства достаточно было воли отца. Давший жизнь имел право ею и распоряжаться. «Я тебя породил, я тебя и убью» именовалось отцовской властью (patria potestas). Это было нечто незыблемое, освященное природой и законом[92].
Половые связи между родственниками до девятого поколения у кочевников считались кровосмешением и карались сурово. Среди потомков тюрков-кочевников знание своих предков до седьмого — девятого поколения обычное дело[93].
В начале XX вв. у казахов сохранялась практика дальних браков, браки между близкими родственниками не допускались. Барьер был строгий — от пятого до тринадцатого поколения, начиная от общего предка[94].
Для кочевниц естествление[95] мужчиной значило признание им (ими) ее женой. Для римлянина обладание доступной (свободной в смысле ничейной) женщиной не значило этого.
Чтобы добиться взаимности, сачкам-юэчжийкам приходилось проявлять стойкость. Как в борьбе с соперницами, так и в ублажении своего живого бога. Разовая, случайная хозяйственная пригодность сачки должна была превратиться в хозяйственную и житейскую необходимость в ней у самца (быть женой военного тяжело). От сачек требовалась собачья преданность и крепкое здоровье[96].
«Сохранился обычай, называемый «гиёвлаш» (от «куёв» — зять, жених, лат. Gajus. — Д. Н.). Как массовое явление он давно исчез и даже в памяти стариков воспоминания о нем сохранились как о единичных фактах. Гиёвлаш — это посещение женихом невесты задолго до совершения брачного обряда. В этом виде обычай известен и в других местах Средней Азии[97].
Хорезмийский гиёвлаш — это добрачное сожительство жениха и невесты, когда жених долго и украдкой посещал невесту с ведома и при содействии будущей тещи. Отец невесты не играл при этом никакой роли и, как говорят старики, делал вид, что ничего не замечает. В этом виде гиёвлаш весьма архаичное явление»[98].
Легионеры любили царапать везде личное римское имя Гай. В узбекской Черной пещере, Кара-Камара, найдены надписи на латыни, одна из которых Гая Рекса (Rex) из XV-го[99] Аполлонова легиона[100].
Имя Гай, Кай, Gajus / Cajus, Γαιος, вероятно, имеет этрусское происхождение. Значение его не ясно.[101]
Слово Rex в Риме было ругательным, его избегал придумавший себе имя Август Гай Октавиан[102]. Римская непристойность этого слова дожила до нас в имени Гай по-русски.
Имя Гай было для римлян, как для русских имя Иван / Ваня. Берущий в жены римскую девушку задавал ей вопрос:
— Хочешь ли ты быть для меня матерью семейства?
Ответ ubi tu Gaius, ibi ego Gaia, где ты Гай, там я Гайа, превращал невесту в жену[103].
«В северорусском гаять — убирать, хорошо обрабатывать, а в санскрите гайя — дом, хозяйство, семья»[104].
Это имя видим в русском былинном: «Гой ты, отецкий сын!»
Имя Кай оставило в Азии размашистый след.
«В арабско-тунисском (Huy) и турецком (Huy) Хуй — брат. Хуй (Хой, перс. خوی) — город в Иране и открывашка по-вьетнамски.
В китайском словаре к слову «хуй» более 20 иероглифов-омонимов[105]. Хуй (Hui) имеет более 9000 значений. Национальность Хуй — китайские мусульмане.
В монгольском слово хуй многозначно — ножны, смерч, вихрь, сверток и т. д.»[106].
Кый это древнерусское название молота (омлат, млат), оно сохранилось в названии деревянной киянки. Очевидно слово служило для обозначения того, чем куют, наносят однообразные удары по заготовке[107].
Основателя Киева звали Кий[108].[109] Сходное предание есть об основании Москвы в землях вятичей[110].
Монгольское газар значит земля, место. Газрын хуйс — пуповина земли, первоначало.
Пуп был и у бойца из рода Юлиев, который получил кличку Кесар, убив в сражении II Пунической войны слона. В пунийском языке «кесар»[111] означает «слон»[112].
Очевидна связь между римским Каем и распространенным грубым русским словом хуй, которое любят царапать подростки[113].
Cajus — хуев, Caja — хуева.[114]
Примечания
[1] Награжденные Либертой построили ей храм на Авентинском холме.
[2] 18 тыс. рабов-добровольцев под руководством Тиберия Гракха разбили карфагенян в ходе Второй Пунической войны.
[3] Вольноотпущенником был отец Горация.
[4] Фома Аквинский. О правлении государей // Политические структуры эпохи феодализма в Западной Европе VI–XVII вв. / Пер. Н. Б. Срединской. Л., 1990. С. 239.
[5] Марк Анней Лукан. Фарсалия или поэма о Гражданской войне / Пер. Л. Е. Остроумова. М., 1993. С. 158.
[6] Balsdon J. P. V. D. Auctoritas, dignitas, otium // CQ. 1960. Vol. 10. № 1. P. 44–46; Adcock F. E. Roman Political Ideas and Practice. Ann Arbor, 1964. P. 13; Камалутдинов К. Я. Цицерон о роли и месте princeps в политической системе римского общества (По материалам трактата «О государстве») // АМА. 1986. Вып. 6. С. 21.
[7] Досуг с достоинством, достойный досуг.
[8] Токарев А. Н. Res publica в идеологии «оптиматов» // Laurea. К 80-летию профессора В. И. Кадеева. Харьков, 2007. С. 101–110.
[9] 17 марта.
[10] Штаерман Е. М. Социальные основы религии древнего Рима. М., 1987. С. 134.
[11] Дуров В. С. История римской литературы. СПб, 2000. С. 33–35.
[12] Пер. М. Л. Гаспарова по изд.: Отрывки из несохранившихся комедий Римской паллиаты // Теренций. Комедии. М., 1985. С. 503.
[13] Newman J. K. Later Latin Poetry: Some Principles of Interpretation // ICS. 1990. Vol. 14. P. 246.
[14] Смыков Е. В. Антоний и Дионис (Из истории религиозной политики триумвира Антония) // АМА. 2002. Вып. 11. С. 93–94.
[15] М. Р. Фасмер связывал латинское probus (испытанный) со словами правый, проба (proba), право и правда. Фасмер М. Р. Этимологический словарь русского языка. Т. 3. (Муза — Сят) / Пер. и доп. О. Н. Трубачева. М., 1987. С. 352.
[16] Древний Восток в античной и раннехристианской традиции. Индия, Китай, Юго-Восточная Азия / Пер., примеч. и указат. Г. А. Таронян; введение А. А. Вигасин. М., 2007. С. 397; Кузьмина Е. Е. Дионис у усуней (О семантике каргалинской диадемы) // Центральная Азия. Новые памятники письменности и культуры. Сб. стат. М., 1987. С. 158–181.
[17] Смыков Е. В. Антоний и Дионис. С. 80–106.
[18] Wood J. Cicero // Dictionary of Quotations. 1899. Р. 121: «The magistrates are the ministers of the laws, the judges their interpreters; we are all, in short, servants of the laws, that we may be free men» (http://www.bartleby.com/345/authors/101.html).
[19] 2 августа 47 г. до н. э. Цезарь разгонит армию Фарнака у Зелы и отправит в Рим доклад: veni, vidi, vici.
[20] Дуров В. С. Юлий Цезарь: Человек и писатель. СПб, 2013. С. 196–199.
[21] http://enc-dic.com/rusethy/Ljubov-1774.html
[22] Барков И. С. Лука Мудищев. М., 2012.
[23] Пер. А. Артюшкова по изд.: Теренций. Комедии. М., 1985. С. 246.
[24] Русские поговорки: кто ее обедает, то ее и танцует, где кабачок, там и мужичок; Армалинский М. Русские бесстыжие пословицы и поговорки. Миннеаполис, 1995.
[25] Русская поговорка о неспособном к общению человеке: лыка не вяжет. Козлова Т. А. Освещение промысловых и ремесленных занятий в устно-поэтическом творчестве мордовского народа // Фундаментальные исследования. № 9. 2012. С. 332–336.
[26] Моммзен Т. История Рима / Пер. под ред. С. И. Ковалева и Н. А. Машкина. СПб, 1997. С. 184.
[27] Смыков Е. В. Антоний и Дионис. С. 80–81.
[28] Что касается вакханалий (пьянок до одури и потери памяти. — Д. Н.), то эта мистико-оргиастическая форма культа Диониса утверждалась вопреки традициям и постепенно была введена в рамки официальной: Зелинский Ф. Ф. История античной культуры. СПб, 1995. С. 116.
[29] Парфенов В. Н. Рим от Цезаря до Августа. Очерки социально-политической истории. Саратов, 1987. С. 60.
[30] Смыков Е. В. Антоний и Дионис. С. 92–94.
[31] Буров А. С. Приап и его восприятие в римском обществе (по Carmina Priapea) // Проблемы истории, филологии, культуры. Москва; Магнитогорск, 1998. Вып. 5. С. 95–101; Приапеи / Пер. М. М. Позднева. Самиздат. 1995.
[32] Блох И. История проституции. М., 1994. С. 7, 16.
[33] Семяизвержение.
[34] Катон, Варрон, Колумелла, Плиний. О сельском хозяйстве / Под ред. М. И. Бурского. М.; Л., 1937.
[35] Немировский А. И. Этруски. От мифа к истории. М., 1983. С. 200–201. Фуфлунса сопровождали Семела и неизвестная из греческой мифологии Весуна (Фесан (Весна)? — Д. Н.).
[36] В современной русской речи: фуфло, фуфлыга и фуфлыжник.
[37] Ср.: стояк — стойкость, хрен — хреновина.
[38] Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. I. Хозяйство, семья, общество. II. Власть, право, религия / Пер. Н. Н. Казанского, Б. П. Нарумова, С. Г. Проскурина, О. М. Савельевой, Н. Л. Сухачева. Ред. С. Степанова. М., 1995. С. 212–215.
[39] Миловидов Г. А. О свободе и власти: http://vrn-id.ru/filzaps06.htm
[40] Бурлак С. А. Старостин С. А. Сравнительно-историческое языкознание. М., 2005. http://krotov.info/libr_min/02_b/ur/lak_2005e.htm
[41] http://ru.wiktionary.org/wiki/liberté
[42] Пер. О. Ф. Кудрявцева из Charles de Bovelles. Le Livre du sage / Ed. P. Magnard. Paris, 1982 // Чаша Гермеса. Гуманистическая мысль эпохи Возрождения и герметическая традиция. М., 1996. С. 248.
[43] Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса. 2-е изд. Т. 21. М., 1961. С. 28–178. В. И. Ленин, вслед за Спинозой, понимает свободу как осознанную необходимость.
[44] Эргон Ж. Повседневная жизнь этрусков / Науч. ред. Е. В. Колодочкиной; вст. ст. С. Ю. Нечаева; пер. А. Б. Овезовой. М., 2009. С. 83–86, 106–107.
[45] Пер. С. П. Шестакова. Сиротенко В. Т. Введение в историю международных отношений в Европе во вт. Пол. IV — нач. VI вв. Ч. 1, источники. Пермь, 1973. С. 21–22.
[46] Коптев А. В. «Свобода» и «рабство» колонов в поздней Римской империи // ВДИ. 1990. № 2. С. 24–38; Георги И.-Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов: их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, упражнений, забав, вероисповеданий и других достопамятностей / И.-Г. Георги; пред. и прим. В. А. Дмитриева. Перепеч. с изд. 1799 г. СПб, 2007. С. 495–504.
[47] Пер. М. Е. Сергеенко по изд.: Ляпуcтин B. C. Женщины в ремесленных мастерских Помпеи // Быт и история в античности / Отв. ред. Кнабе Г. С. М., 1988. С. 71.
[48] Целомудренная, пряха, домоседка.
[49] Тем же занималась Пенелопа, ожидая Одиссея.
[50] Эргон Ж. Повседневная жизнь этрусков. С. 101.
[51] Дата — не раньше 55 г. (первый поход Цезаря в Британию).
[52] Рядом вы… — в подлиннике comites, так называлась свита римских должностных лиц в провинциях. Катулл воображает себя спутником полководца — в Парфии, на которую готовил поход Красс, в Египте, где в это время действовал Габиний, в Галлии, откуда Цезарь делал первые вылазки за Рен (Рейн) и за Ламанш.
[53] Проблема этногенеза древних арабов не решена: Луцкий В. Б. Арабы // Советская историческая энциклопедия / Под ред. Е. М. Жукова. М., 1973–1982. «Термин араб не был самоназванием какого-либо народа или его части; он возник из нарицательного слова, обозначавшего засушливые, невозделанные земли и их обитателей»: Халидов А. Б. Арабский язык // Очерки истории арабской культуры V–XV вв. М., 1982. С. 31–33.
[54] А. И. Пиотровский переводит резче: «Со своими пусть кобелями дружит! / По три сотни их обнимает сразу, / Никого душой не любя, но печень / Каждому руша».
[55] Пер. С. В. Шервинского, примеч. М. Л. Гаспарова по изд.: Гай Валерий Катулл Веронский. Книга стихотворений. М., 1986.
[56] Новокшонов Д. Е. Гораций о римских пленных (Carm. III, 5) // Классическая филология. Материалы секции XL Междунар. филол. конф. 14–19 марта 2011 г. СПб, С. 8–14.
[57] Боровкова Л. А. Кушанское царство (по древним китайским источникам). М., 2005. С. 57: Народ юэчжи (около 250–300 тыс. человек), изгнанный из Ганьсунского коридора, одолел трудный и далекий путь (ок. 2100 км) в долину реки Или и, разгромив и изгнав живших в ней сэ (саков), поселился здесь. Саки ушли на Запад и встретились с римлянами.
[58] Латышев В. В. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе // ВДИ. 1947. № 2–3. С. 111.
[59] Пер. С. П. Маркиша по изд.: Плутарх. Сравнительные жизнеописания в двух томах. М., 1994.
[60] Егоров А. Б. Антоний и Клеопатра. Рим и Египет: встреча цивилизаций. СПб, 2012. С. 186.
[61] Д’Оссон К. История монголов от Чингиз-хана до Тамерлана. Чингиз-хан. Т. I / Пер. и пред. Н. Козьмина. Иркутск, 1937. С. 38.
[62] Здесь и далее пер. А. А. Деконского, М. И. Рижского по изд.: Юстин, Марк Юниан. Эпитома сочинения Помпея Трога Historiae Philippicae / Под ред. Μ. Е. Грабарь-Пассек; комм. К. В. Вержбицкого, Μ. М. Холода; вст. cт. К. К. Зельина. СПб, 2005.
[63] Равдоникас Т. Д. Очерки по истории одежды населения северо-западного Кавказа (V в. до н.э. — конец XVII в.). Л., 1990. С. 24–25; Забелина Н. Н. Ремпель Л. И. Согдийский всадник // Памятники искусства древнего Узбекистана. Ташкент, 1948. С. 7; Акишев К. А. Курган Иссык. Искусство саков Казахстана. М., 1978. С. 43–47.
[64] Пиков Г. Г. Семейно-брачное право у киданей // Центральная Азия и соседние территории в средние века. История и культура Востока Азии / Отв. ред. К. Е. Ларичев. Новосибирск, 1990. С. 25–43.
[65] Браун Т.-Ф.-Р.Г. Греки на Ближнем Востоке // Кембриджская история древнего мира. Т. III. Ч. 3. Расширение греческого мира VIII–VI века до н.э. / Под ред. Дж. Бордмэна и Н.-Дж.-Л. Хэммонда / Пер. А. В. Зайкова. Ред. Г. А. Таронян, Е. В. Ляпустина. М., 2007. С. 534.
[66] Сергеенко М. Е. Жизнь древнего Рима. СПб, 2000. С. 190–191.
[67] Вряд ли это слово воспринималось иначе, чем нынешнее шампунь или наваждение: nos non pluris sumus, quam bullae.
[68] Серебрякова М. Н. О некоторых представлениях, связанных с семейно-обрядовой практикой сельских турок // Символы культов и ритуалов народов зарубежной Азии. М., 1980. С. 165–176.
[69] Бог есть любовь (αγάπη, лат. caritas).
[70] Свобода, ведущая народ (La Liberté guidant le peuple) — картина Эж. Делакруа.
[71] Statue of Liberty, Свобода, озаряющая мир, Liberty Enlightening the World — скульптура в США.
[72] Скульптура «Родина-мать зовёт!» в Волгограде.
[73] Новокшонов Д. Е. Римская эмиграция в Центральной Азии // Клио. Журнал для ученых. №9 (60). 2011. С. 32–35.
[74] Яковлева Е. Г. Русские ковры. М., 1959; Фалеева В. А. Русское народное кружево. Л., 1983.
[75] Новокшонов Д. Е. Война и язык: margo, маргарита и узбеки // Клио. Журнал для ученых. №10 (70). 2012. С. 46–50: маргариты (marga + ritus) это изделия из нефрита.
[76] Плиний Старший утверждает, что даже римские бедняки стремились иметь маргариты, за которые богачи платили огромные деньги, а женщины цепляли маргариты к ушам, наслаждаясь производимыми ими звуками (IX. XLVI. 112–114.).
[77] Здесь и далее пер. и примеч. Кудрявцев О. В. Ариан. Индия // ВДИ. 1940. №1. С. 236–237.
[78] Имя Будия, несомненно, соответствует Будде; Крадейя может быть испорченным именем Прарейя (Pururavas, сын Будды). Что касается Спатембы, то предполагают, что Мегасфен хотел этим именем обозначить одного из Manu, Svāyambhuvo.
[79] Имя напоминает санскритское şurasena (ср. Плиний, VI. 60).
[80] В индийских легендах этот город связан со сказаниями о Krşņa (Кришна), в котором греки думали видеть Геракла. Об этих городах говорит Плиний (VI. 69).
[81] Легенда о Krşņa связывается с преданиями о династии Paņdava.
[82] Бухарин М. Д. Два фрагмента «Индики» Мегасфена об индийских философах // ΣΥΣΣΙΤΙΑ: Памяти Юрия Викторовича Андреева / Отв. ред. В. Ю. Зуев. СПб, 2000. С. 162–167.
[83] Бикерман Э. Государство Селевкидов / Пер. Л. М. Глускиной. М., 1985.
[84] Он был уроженец вифинского города Никомедии (в Малой Азии), написавший изложения об Индии (Indika) и о жизни и походах Александра (Anabasis Alexandri).
[85] Новокшонов Д. Е. Троллинг: стратегия дискредитации & дискредитация стратегий // Речевая коммуникация в СМИ. Материалы II Межд. научно-практич. семинара 17–19 апреля 2013 г. / Под ред. В. В. Васильевой, В. И. Конькова. СПб, 2013. С. 224–227.
[86] Лесницкая М. М. Архаистические традиции в Римской круглой скульптуре II в. // ΣΥΣΣΙΤΙΑ: Памяти Юрия Викторовича Андреева / Отв. ред. В. Ю. Зуев. С. 147.
[87] Будда Шакьямуни, мудрый из шакьев, саков.
[88] В Риме греческому Триптолему с заменой колосьев рогом изобилия соответствовали статуи Случая-Эвентуса (Bonus Eventus), храм которого стоял на Марсовом поле. На монетах Эвентус изображён впервые после 53 г. до н. э.
[89] Никоноров В. П. Парфянские литавры // ΣΥΣΣΙΤΙΑ: Памяти Юрия Викторовича Андреева / Отв. ред. В. Ю. Зуев. С. 167–174.
[90] Новокшонов Д. Е. Римские невозвращенцы: утешение дырой. Επος. Черновик со страницами и полями для маргиналий читателя. СПб, 2013. С. 221–409.
[91] О сродстве языка славянского с санскритским / Сост. А. Ф. Гильфердинг. СПб, 1853. С. 7, 73, 285–288.
[92] Сергеенко М. Е. Жизнь древнего Рима. С. 148–149.
[93] Сагалаев А. М., Октябрьская И. В. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Знак и ритуал / Отв. ред. И. Н. Гемуев. Новосибирск, 1990. С. 3–63.
[94] Стасевич И. В. Брак и семья у казахов в конце XIX — начале XX в. // Центральная Азия. Традиция в условиях перемен. Вып. 2 / Отв. ред. Р. Р. Рахимов, М. Е. Резван. СПб, 2009. С. 95; Кычанов Е. И. Чжурчжэни в XI в.: Материалы для этнографического исследования // Материалы по истории Сибири. Древняя Сибирь. Новосибирск, 1966. Вып. 2. С. 275.
[95] Етить-естествить: Плуцер-Сарно Алексей. Большой словарь мата. Т. 1. СПб, 2005. С. 52–63
[96] Новокшонов Д. Е. Римские невозвращенцы: утешение дырой. С. 23–220.
[97] Андреев М. С. Таджики долины Хуф // Труды Института истории, археологии и этнографии. Вып. 1. Т. 7. Сталинабад, 1953. С. 126.
[98] Снесарев Г. П. Материалы о первобытно-общинных пережитках в обычаях и обрядах узбеков Хорезма // Полевые исследования Хорезмской экспедиции в 1957 году / Общ. ред. С. П. Толстова. М., 1960. С. 143–144.
[99] Сформирован (заново?) Агриппой и Октавианом в 41 или 40 году до н. э. Написание числа 15: XV.
[100] Ртвеладзе Э. В. Цивилизации, государства, культуры Центральной Азии. Ташкент, 2002. С. 186–195.
[101] Имя Кай можно прочесть по-древнеегипетски, как сочетание Ка и местоимения я (.j). Рубинштейн Р. И. Ка // Мифологический словарь / Гл. ред. Е. М. Мелетинский. М., 1991. С. 267. Ср. рус. якать.
[102] Токарев А. Н. AUGUSTUS и ΣΕΒΑΣΤΟΣ: О семантике терминов // Древности. Харьковский историко-археологический ежегодник. Харьков, 2005. С. 165–177.
[103] Русское га́йка. Нем. Haken, Häkchen, крюк, крючок. Укр. га́ïти, задерживать, медлить, русск. зага́ять, закрывать, замыкать.
[104] Жарникова С. В. Мы кто в этой старой Европе? http://www.yperboreia.org/jarn63.asp
[105] От модального глагола (уметь, мочь) до существительных (возвращение, зола-пепел).
[106] Данные Б. Бергера, уточненные у К. В. Алексеева и Е. О. Петифоровой. Замечание В. В. Ребрика: кит. hui, мочь. Л. С. Клейн связывает русское "хуй" с финно-угорским: «эвфемизм (и только в русском: его же нет, скажем, в польском). На древнефинском "хуй" значит "игла", "острие". Замена такая же как в английском prick».
[107] Рыбаков Б. А. Ремесло древней Руси / Ред. Б. Д. Греков. М., 1948. С. 136. Уроженец слободы Кукарка Яранского уезда Вятской губернии В. М. Скрябин взял псевдоним Молотов не без умысла.
[108] Совр. палка для катания шаров.
[109] Мачинский Д. А. О топониме Куйяба (Kuyaba) и русском хакане в середине X в. // Сложение русской государственности в контексте раннесредневековой истории Старого Света. Труды Государственного Эрмитажа. Вып. XLIX. СПб, 2009. C. 508–511.
[110] Бернштам Т. А. Добрый молодец и река Смородина // Кунсткамера. Этнографические тетради. Вып. 1. СПб, 1993. С. 17–31.
[111] К. В. Алексеев: «Газрын хYйс — центр земли, так монголы называли Тибет.
[112] Отсюда слова «кесарь» и «кайзер». Дуров В. С. Юлий Цезарь: Человек и писатель. СПб, 2013. С. 15.
[113] Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд / Под ред. О. Н. Трубачёва. Вып. 8. М., 1981: является однокоренным слову хвоя. По мнению Г. Ковалёва, слово хуй имеет общеславянский корень *XŪ, что означало отросток, побег. От того же корня произошли слова хвоя, хвост и другие. К праиндоевропейскому корню *skēu- (быть острым) возводят литовское skuja (хвоя), албанское hu (кол, половой член). Согласно В. М. Иллич-Свитычу, праславянский корень восходит к праностратическому *cujha, колючка растения, острие, к тому же корню восходит слово čüä (пенис) в уйгурском: Хуй: http://ru.wikipedia.org/wiki/Хуй
[114] Плуцер-Сарно Алексей. Опыт построения справочно-библиографической базы данных лексических и фразеологических значений слова «хуй» // Большой словарь мата. Т. 1. СПб, 2005.
Источник:
https://www.academia.edu/6632356/Liber_%D0%B8_%D0%B5%D0%B3%D0%BE_Libertas
