В России любая информация может быть засекречена без обсуждения, от действительно секретных данных о военных событиях до информации, которая представляет общественный интерес, такой как уровень радиации в городах, и имена убитых или раненых в результате аварии, Официальное признание этих смертей путем присвоения имен жертвам и их полного почтения могло бы стать источником гордости и хорошим прецедентом, но власти все еще не сделали этого после взрыва под Северодвинском: даже неизвестно, сколько людей точно были ранены.
Прошло более трех недель с тех пор, как загадочный ракетный двигатель взорвался на российской военной испытательной платформе в Белом море, но обсуждение инцидента не показывает никаких признаков ослабления, и опасения, страхи и вопросы по этому поводу не уменьшаются. Проблема не в цели взорвавшегося ракетного двигателя: было бы странно ожидать, что правительство раскроет эту информацию. Президент Владимир Путин заявил, что в ходе испытаний была задействована новая система вооружений, и есть предположение, что это был прототип ядерной ракеты. Возникают вопросы: неспособность властей попытаться утихомирить панику и их отказ предоставить информацию, от которой зависит безопасность людей, даже в случаях, которые явно не имеют ничего общего с военной тайной.
Установлено, что 8 августа министерство обороны проводило испытания ракетного двигателя на жидком топливе на испытательном полигоне военно-морской ракеты.Испытательный полигон расположен недалеко от села Нёнокса на побережье Белого моря в северном Архангельской области России, примерно в 30 километрах от Северодвинска, где базируются ключевые военные верфи. Полигон был создан в 1954 году для испытаний межконтинентальных баллистических ракет морского базирования, крылатых ракет и систем противовоздушной обороны.
Официальная версия заключается в том, что это прерывание не было связано со взрывом. Гораздо более убедительной является другая версия: эти станции не просто регистрируют уровень радиоактивности; они также определяют точный состав радионуклидов, то есть вид радиоактивности.
Если бы одна из станций представила эти данные, то стало бы ясно, что именно взорвалось под Северодвинском. Поскольку станции отключили свои передачи, американские и российские военные эксперты могут только долго догадываться, были ли испытания опытного образца для атомной межконтинентальной крылатой ракеты "Буревестник".
Непонятно, почему власти чувствуют необходимость скрывать информацию о тех, кто погиб, о тех, кто получил ранения (их точное число пока неизвестно), и об уровне радиации - даже от врачей, работающих с ранеными.
Эта последняя проблема - самый шокирующий аспект всех последствий взрыва. В то время как трое из пострадавших были доставлены в медицинский центр Семашко, который имеет лабораторию ядерной медицины и оборудован для борьбы с радиационными аварийными ситуациями, трое других были доставлены в обычную областную больницу Архангельска. Медики там анонимно сообщили журналистам, что больница и ее сотрудники совершенно не готовы принимать пациентов, загрязненных цезием-137, радиоактивным изотопом, который является побочным продуктом деления урана-235.
По словам сотрудников больницы, первые несколько часов медсестры и медработники работали без респираторов, защищенных ничем иным, как обычными латексными перчатками. Пострадавшие от взрыва были перенесены из комнаты ожидания на компьютерную томографию и в операционную зону, и только после этого были проверены уровни радиации, после чего больницу омыли мыльным раствором. Проще говоря, никто не предупредил персонал больницы, с какими пациентами они имеют дело. Десятки сотрудников больницы могут быть заражены.
23 августа правительство Архангельской области сообщило, что 110 медицинских работников, которые лечили жертв взрыва, были осмотрены, и что ни у одного из них не было обнаружено небезопасных уровней радиоактивности. В то же время власти подтвердили, что у одного врача было обнаружено наличие в мягких тканях цезия-137, хотя специалисты государственного учреждения заявили, что это не было результатом контакта с пациентом после взрыва, и он вошел в тело через еду.
Самое страшное сейчас - это не возможность мобильного облака радиации, а последствия для людей, которые подвергались воздействию радиации при лечении жертв взрыва или находились рядом с местом взрыва. Поскольку власти решили скрыть эту информацию и этих людей от всех остальных, невозможно быть уверенным, что те, кто в ней нуждается, действительно получат всю доступную помощь.
Министерство обороны привыкло скрывать информацию о своей работе, и когда это касается доставки оружия для российских войск, военных действий в Сирии или передвижений высокопоставленных военнослужащих, очевидно, что может представлять угрозу. Эта ситуация совершенно другая.
Непонятно, что надеются получить Минобороны или Кремль, отказавшись признать трагические неудачи во время военных испытаний или не назвав погибших. Глупо надеяться, что это позволит им скрывать информацию от потенциальных врагов, которая в любом случае окажется в открытом доступе через средства массовой информации. От чего или кого это временное молчание могло предложить защиту?
Не менее шокирует легкость, с которой любая информация может быть классифицирована без обсуждения, от действительно секретных данных о военных событиях до информации, которая представляет общественный интерес, такой как уровень радиации в городах, и имена убитых или раненых как результат несчастного случая.
Официальное признание смертей путем присвоения имен жертвам и их полного почтения могло бы стать источником гордости и хорошим прецедентом, но власти все еще не сделали этого после взрыва: даже неизвестно, сколько именно людей было ранено.
И это не единичный случай. Когда за месяц до трагедии в Архангельске на борту подводной лодки вспыхнул пожар, реакция была такой же. Официальный список погибших членов экипажа опубликован не был.
Ставь лайк и подписывайся на канал, чтобы быть в курсе новостей!
