Сталинградская битва, конечно, известна, прежде всего, как крупнейшее сражение в истории человечества. Но кроме открытых боестолкновений на Волге развернулись и не менее ожесточенные баталии на так называемом невидимом фронте. Главный итог этой игры – немцы так и не узнали о готовящемся контрнаступлении Красной Армии и не сумели к нему подготовиться.
Подвиг колхозницы
Готовиться к нашествию фашистских шпионов в Сталинграде начали спустя три дня после начала войны: издали постановление о создании истребительных батальонов.
С 1 ноября 1941 года в городе ввели комендантский час по ночам, взяли под охраны линии высокого напряжения Сталгрэса и водопровод.
С 19 ноября принялись формировать партизанские отряды. Во всех районах области их было 78 – всего 2466 человек. В основном члены ВКП(б) и комсомольцы. Преимущественно это были мужчины от 18 до 45 лет. И всего 59 женщин. Однако ряды партизан тут же начали редеть из-за мобилизации в армию.
Первого шпиона долго ждать не пришлось. Засланца поймала труженица колхоза «Заветы Ильича» Антонина Медведицкова. Женщина пасла скот, когда к ней подошел незнакомец и попросил продать молока и хлеба. Сам представился сплавщиком леса, направляющимся в Сталинград повидать захворавшего родственника. Что-то в поведении мужчины показалось скотнице подозрительным. И она, пообещав накормить обедом, отвела его в правление колхоза. Чужака задержали. Крестьяне связались с комиссариатом внутренних дел, а уж там разобрались, кто это таков. Сохранился документ от 25 ноября, согласно которому Антонине в благодарность выдали 500 рублей.
По сообщению УНКВД по Сталинградской области, 25 марта 1942 года в районе хутора Ляпичево сбит разведывательный самолет «Юнкерс-88». В плен попались пилот Гроссе, штурман-наблюдатель Беркенгоф, радист Митшке и стрелок Дейнингер. На допросе они рассказали, что отслеживали перемещение по грунтовым и железным дорогам войск и боеприпасов, а также выискивали аэродромы на подходах к Сталинграду.
Из рапорта командира взвода истребительного батальона Перфилова нам известно, как в апреле 42-го в Кумылженском районе захватили парашютиста. Заметили подозрительную личность, делавшую записи о моторно-тракторной станции.
«Первую группу из трех человек пустил в объезд по Мечетному, вторую из трех человек пустил по его следу и основную группу из 6 человек пустил к оврагу Мечетному для прочистки леса и оврага. Сам догнал первую группу, на долю которой и пришлось задержать и обезвредить парашютиста, - пишет Перфилов. – При задержании последний сделал попытку к бегству. При обыске у задержанного обнаружено и изъято: револьвер и 10 штук патронов, часы, компас, перочинный нож, документы, состоящие из паспорта, свидетельства и справки, три с лишним тысячи денег и шоколад».
Не обходилось и без головотяпства. Разведка, может быть, и сообщала точно, но всегда было достаточно слухов на пустом месте. Так, руководство Перелазовского района области узнало о высадке вражеского десанта. Первым делом первый секретарь райкома Вицков и начальник отдела НКВД Донской распорядились сжечь местную МТС. А уже потом – проверить россказни о десанте, которого на самом деле и не было.
Пушкин подался к немцам
В начале войны абверовские шпионы набирались в основном из белоэмигрантов – их преимуществом было владение языком. Но представления об устройстве жизни в России у них были двадцатилетней свежести. Поэтому германцы переключились на советских военнопленных.
С 15 августа 1942 по 20 марта 1943 года особисты Сталинградского фронта (в январе 43-го переименован в Южный) разоблачили 317 агентов противника. С августа по ноябрь шпионов засылали главным образом для диверсий, сбора сведений, создания паники и разложения боевого духа. После начала нашего контрнаступления фрицы принялись внедрять своих людей для пропаганды.
К примеру, 23 августа в болоте на противоположном от Сталинграда берегу схватили бывшего командира взвода Ухмылина. Первоначально он представился учителем из Ворошиловграда, пробирающимся к своей семье в Филоново. Документы у него были в порядке. Но при обыске в голенище сапога у задержанного нашли немецкий пропуск. Диверсант признался, что его с подельником сбросили на самолете, чтоб он взорвал переправу через Волгу. Сообщника отыскали быстро. Их обоих завербовали после пленения, подготовку они проходили в Полтаве. Специальные школы, «выпускники» которых попадались в Сталинграде, действовали также в Варшаве, Минске и Харькове.
Своих агентов германцы вводили через госпитали, сборно-пересыльные и эвакуационные пункты, а также непосредственно на линии фронта. Разумеется, в НКВД были в курсе и на эти направления обращали особое внимание. Находились и те, кто сам являлся с повинной – люди не имели ни малейшего желания воевать против своей родины и записывались в диверсанты только для спасения жизни.
Начальник отдела УНКВД по Сталинградской области Борис Поль в воспоминаниях цитирует одного такого парашютиста:
«И с повинной-то явиться, оказывается, не так уж просто. Пришел я в райотделение, а там только один вахтер. Я ему говорю: вызови начальника, есть срочное дело. А он в ответ: «Какое еще срочное? Начальник несколько ночей не спал и ушел отдыхать. Не буду я его будить по каждому пустяку. Приходи через два часа». Куда деваться? Да и напарник мой может скрыться за это время. Пошел искать квартиру начальника. Сам разбудил его. Он, конечно, сразу проснулся и принял меня, а потом и напарника моего схватили».
5 февраля 43-го, то есть уже после капитуляции Паулюса, пришли сдаваться пять шпионов, которым немцы поручили внедриться в Красную Армию. Как мы можем узнать из докладной записки, их выучили в Польше на радистов и перебросили в Таганрог, в распоряжение обер-лейтенанта Малишевского, фигурировавшего под псевдонимом «Пушкин» (видимо, из-за инициалов А. С. – вероятно, Александр Сергеевич). «Пушкин» дал им задание пробраться в Майкоп, Пятигорск и Сальск. Дальнейшие инструкции они должны были получать по рации. Передатчики обычно носили в противогазных сумках или же вмонтировали в патефоны.
«Каждому агенту немцы выдали по 10 тысяч рублей, 10-дневный запас продуктов, оружие. Для движения по тылу Красной Армии – свидетельство об освобождении от воинской службы, паспорт и трудовую книжку», - написал полковник госбезопасности Михайлов.
Наши тоже постоянно пытались заглянуть в тыл врага. В разведывательной сводке старшего майора госбезопасности Александра Воронина интересное наблюдение о кладбище в хуторе Ореховском: «Могилы роются неглубокими, но с таким расчетом, чтобы в каждой из них помещалось от 6 до 10 человек, причем, несмотря на то, что в ней зарывается 10 человек, ставится один крест с надписью имени и фамилии одного солдата. Это делается, по-видимому, с целью скрыть действительные потери живой силы. Каждая могила имеет свой номер, который ставится на оборотной стороне креста. Когда происходят похороны, писарь, работающий при госпитале, приходит к могиле и записывает имена похороненных солдат в особую секретную книгу». Вот такая двойная бухгалтерия!
Естественно, разведка не обходится без слабого пола. Мужчина сразу привлечет к себе внимание. А женщины регулярно пересекали линию фронта, собирая данные о позициях гитлеровцев. Так, 39-летняя Мария Маторина (в характеристике фамилия такая, в мемуарах и публицистике фигурирует как Моторина) с десяток раз наведывалась к фрицам в их часть Сталинграда. Она устроилась прислугой в комендатуру. Ее показания помогли после освобождения этих территорий арестовать пособников фашистов.
В Волгограде, на берегу, до сих пор стоит пароход «Гаситель», ставший памятником волжским речникам. У корабля славная история: он подвозил вооружение и еду, эвакуировал жителей, тушил пожары. Дочь его капитана Екатерина Воробьева тоже была разведчицей. Несколько раз она пробиралась к врагу. Катя погибла в ноябре 42-го, получив ранения в руку, грудь и живот, но перед смертью успела передать последние разведданные.
Уйти под землю
Немецкое командование больше всего интересовалось расположением огневых позиций и командных пунктов РККА. Для информирования использовали особую систему сигналов. Помните, как сказано у Окуджавы о десятом десантном батальоне? «Взлетает красная ракета, бьет пулемет неутомим». В Сталинграде это означало бы, что агент узнал о подготовке наступления. В этом случае он должен был выпустить красную ракету. Синяя указывала на расположение артиллерии. Если в небе повис зеленый огонек, значит, особая тревога: прибыли «катюши».
Чекисты отвечали дезинформацией. Однажды захваченный советскими бойцами радист сообщил своей разведке координаты, куда прислать самолет. Борт с пятью диверсантами приземлился на заранее подготовленную площадку, где его уже поджидали. Однако взять живыми врагов не удалось. В перестрелке их ликвидировали.
Генерал-лейтенант в отставке Николай Селивановский вспоминал:
- Со второй половины 1942 года стали активно применять перевербовку выявленных агентов абвера и засылку их в Полтавскую и Варшавскую абверские разведшколы. Под различными легендами направляли туда и своих, полностью подготовленных нами разведчиков.
Когда же немцы оказались в кольце, ни о каком пополнении из оккупированных территорий речь уже не шла. В декабре разведотдел армии Паулюса организовал десятидневные курсы по подготовке шпионов в поселке Сталинградского тракторного завода. Там занимались перебежчики, служившие во вспомогательных частях.
В своих мемуарах генерал-майор в отставке Михаил Белоусов отмечал, что «на курсах у Отто с помощью гестаповцев создаются террористические отряды в 10 – 20 человек каждая. Террористов одевают в красноармейскую форму, вооружают стрелковым оружием советского производства и придают их немецким пехотным полкам с заданием «перехода» в разгар боя на сторону «красных» и нанесения им удара в спину, преследуя этим цель – создать дезорганизацию и панику на отдельных участках их наступления». Об этом в особом отделе узнали от арестованного немецкого агента.
Противоборствующие стороны, естественно, учились друг у друга. Например, фашисты забрасывали шпионов через линию обороны по подземных ходам. Когда чекисты прознали об этом способе, то взяли его на вооружение. Туннели пригодились и во время наступления в ноябре 1942 года.
Советское командование было осведомлено и о проблемах нацистов с питанием, и о количестве боеприпасов на одного человека. Так, сразу после окружения приходилось в день по 100 патронов и четыре гранаты на одного солдата. К новому году норма составляла всего 30 патронов и одну гранату.
Марии-Антуанетте приписывают фразу: «Если у них нет хлеба, пусть едят бриоши!» Бриошь – это сдобная булочка. Агент НКВД «Павло» сообщил, что 20 декабря 1942 года немцам совсем не дали хлеба, но выделили немного печенья. Вы же помните, что история любит повторяться в виде фарса. Который, впрочем, иногда страшнее любой трагедии.
Читайте также: "Сталинград наш и немцы тоже наши"