Из журнала Дж. Марвина Хантера Frontier Times, апрель 1934 года.
Примечание. С того времени было выяснено много других подробностей расследования, поэтому те кто в теме могут конечно написать, что доказательства вины несостоятельны. Но, мне был интересен именно сам стиль статьи, передающий дух того времени, а не разбор уголовного дела.
Предисловие
Это было время, когда обезумевшая толпа не знала закона, а человеческий разум, кажется был выброшен за ненадобностью. Месть в человеческом обличье была стремительна и страшна, как это случилось при сожжении негра в 1893 году в городе Париж, Техас. Это мрачное и ужасное дело хорошо помнят множество людей, все еще живущих в штате, поскольку оно широко освещалось в газетах того времени.
Маленькая трехлетняя дочь шерифа Вэнса была похищена из дома, а через два дня ее спрятанный труп обнаружен со следами жестокого обращения. Негр Генри Смит, который впоследствии признался в совершении преступления, оказал помощь в розыске пропавшего ребенка.
Как только подозрение пало на него как на убийцу, его арестовали и добились полного признания. Вскоре собралась толпа, и негр был вывезен и сожжен на костре. Сцена смерти и каким способом она была достигнута описаны в газете "Экспресс Сан-Антонио", что издавалась в то время.
" Экспресс Сан-Антонио " сообщает
На большой телеге для перевозки хлопка была поставлена коробка и сверху нее стул. Смит был посажен на него и крепко привязан, а затем окружен вооруженными людьми, чтобы огородить от ярости толпы. Его медленно отвезли сначала на центральную площадь, потом вокруг нее, а затем до места смерти.
Тысячи людей следовали за обреченным человеком в его траурной поездке, а улицы были забиты другими тысячами, наблюдающими за тем, как проходит шествие. Все было очень торжественно, как и подобает для кортежа смерти.
Фигура Генри Смита была безвольной и дрожащей от ужаса, лицо искривлено и перекошено от мучительных мыслей и страха о надвигающейся гибели. Но при мысли о жалости возникал образ другого невинно погубленного и оскорбленного существа, над которым он надругался.
В голой прерии, известной как Буа-д'Арк (название одного из фортов защищавших Париж во Франции - прим. моё), поросшей редким кустарником был построен эшафот. На четырех стойках была укреплена квадратная площадка со стороной в 10 футов, огражденная перилами, за исключением южной стороны, где поднималась лестница. В центре её был установлен крепкий столб укрепленный с обеих сторон.
Когда фургон ехал, у эшафота уже была плотно спрессованная многосотенная толпа, насчитывающая почти 10 000 человек. Генри Вэнс, отец жертвы Смита появился на платформе и попросил тишины, он сказал что ему нужно время для личной мести, а затем он передаст это право любому, кто захочет продолжить.
Тут приехал фургон, и Смит был поднят на помост, раздет до пояса и прислонен к столбу. Ноги, руки и тело были надежно привязаны, и его предоставили в распоряжение Вэнса, дабы удовлетворить жажду мщения и искупить вину преступления.
Была принесена паяльная печь с раскаленными добела железными прутами. Взяв один из прутьев Вэнс, воткнул его в ногу своей жертвы и вытащил с другой стороны, а тот беспомощно извивался, когда плоть покрывалась шрамами и отслаивалась от костей. Медленно, дюйм за дюймом, прутья втыкались и вынимались, только нервное подергивание мышц выдавало непереносимую муку.
Как только было покончено с ногами, железо было прижато к самой нежной части его тела, тут он впервые нарушил тишину и продолжительный крик агонии разорвал воздух. Медленно, не торопясь прутья прижигались ко всему телу, обугленная, покрытая шрамами плоть отмечала прогресс ужасного наказания.
Смит то кричал, то молился, то умолял и проклинал своих мучителей, пока они не перешли к его лицу и огонь выжег язык, отныне он только мычал или издавал крик, который эхом разносился по прерии, как вопль дикого животного.
Затем, когда его глаза были выжжены, а на теле не осталось живого места и на ширину пальца, палачи поменялись. Это были тесть и сын Вэнса, мальчик 15 лет. Когда они перестали наказывать Смита, то покинули помост.
Все тело Смита, его одежда на ногах и помост были облиты маслом. Место под ним было заполнено горючими материалами, и все это было также пропитано маслом. Огонь был одновременно зажжен как у ног казненного, так и внизу эшафота.
Холодный, моросящий дождь со снегом шел полудня. Силуэт на помосте выглядел одиноким и костлявым на фоне темного, свинцового неба. Голова свисала на почерневшую и обожженную грудь, и было так тихо что все считали его мертвым.
Пламя медленно охватило его конечности и окутало их голубоватой вуалью. В один момент сгорели волосы, голова медленно поднялась и надломленный, трепетный крик нарушил затаившую дыхание тишину и был подхвачен воплями и криками беспечных людей, стоявших внизу.
Затем веревки, связывающие руки, перегорели, и он поднял хрустящие и почерневшие ладони, чтобы протереть невидящие глаза. Затем сгорели веревки вокруг талии, и он упал вперед на помост и лежал там, корчась и извиваясь в жадном пламени, пробивающемся сквозь щели в полу.
Одна нога все еще была привязанной и удерживала его в пламени. Одним огромным усилием тело, все еще побуждаемое высшим желанием убежать (от пытки), перевернулось вниз лицом, приподнялось на руках и схватилось за перила. Судорожным усилием Смит оторвал привязанную ногу и встал, шатаясь на искалеченных ногах. Приподнялся почти вертикально напротив перил и затем сел на горящий помост.
Его голова и руки лежали на перилах, а ноги болтались на краю. Он так и висел несколько мгновений, хотя это почти исчерпало его небольшие силы.Затем, когда пламя закружилось вокруг него, другим усилием он перескользнул через край и упал на землю.
Он лежал неподвижно и был погребен под массой огня, рухнувшего эшафота, с которого он сошел. Через несколько минут он выполз, чтобы снова быть отброшенным в пламя. Горящие обломки были сложены сверху тела и смерть пришла к Генри Смиту.
Каждый клочок его одежды охотно разыскивался охотниками за сувенирами, и когда пламя наконец угасло, обгоревшие фрагменты его костей были выкопаны из пепла и разобраны.
