.
Послушав симфонию номер пять Алексея Рыбникова Воскресение мертвых, подумал я о том, что музыка эта, не многим лучше балета Андрея Петрова Сотворение Мира . И Рыбников и Петров - замечательные композиторы к советским фильмам, никогда не поднимавшиеся выше эстетики быта, правда сумевшие, не только выразить быт, (или лучше сказать будни) , но и преобразить его время - в какое то качественно более высокое время, и тем ,наверное, и обессмертить советскую эпоху, хотя, речь, все -таки, идет о времени сказки, а не о времени религии. Мне кажется, у обоих композиторов возник комплекс неполноценности "композиторов будней", "композиторов к фильмам", или "советских композиторов", (такой вот, своеобразный , хотя и объяснимый комплекс неполноценности), вот они и потянулись к религиозности, как мне кажется ничего в ней , не понимая, или ,почти, ничего. Ни Рыбникову, ни Петрову в религиозных произведениях не хватает, того самого, духа неформальности и свободы, который присущ к их волшебной музыке к фильмам. Их словно, что-то сковывает. В этой музыке, они странно и тяжеловесно академичны, и скучны, и проигрывают и Фирсовой, и Шнитке, и Губайдулиной, говоря об их религиозных произведениях, которые, с первых же звуков, завораживают.
Волшебники и сказочники и Андрей Петров, и Алексей Рыбников хорошие, а мистики и религиозные провидцы, если признаться, - неважные. Все равно, что сказочник Андерсон начал бы писать тома по теологии. Кому это было бы нужно, или интересно? - Мне лично, кажется, никому. У меня, как ни странно, крепкая голова, а помимо крепкой головы, музыкальное образование. Но тем не менее мог бы признаться, что некоторые произведения Губайдулиной , Фирсовой, и Шнитке во мне перевернули все, буквально потрясли, вспоминая мои ощущения юности, (пору когда мне было лет двадцать, двадцать два) , врезавшись в мою память. И хотя, Елена Фирсова считается, авангардисткой я бы с этим, например, поспорил. Тем более, что Елена Фирсова и сама себя не относила никогда, и не относит к авангарду.
Это следует и из ее музыки, и из ее интервью.
На мой взгляд чистая авангардистка- скорее, Г. Уствольская, а не Е. Фирсова. Авангард как бы преодолевает искусство, (в данном случае музыку) в сторону - эксперимента, идеологии, или философии, что не отнесешь к модернистским направлениям в музыке , к которым я бы скорее отнес Фирсову, в которых преодолевается инерция, но конечно не сама музыка, которая, всегда, остается музыкой, а не грохотом, или могучим атональным хаосом . Елена Фирсова именно в современном смысле классична, а не авангардна,(хотя и не академична), а Алексей Рыбников в своей симфонии академичен, но не классичен.
Впрочем, об академизме и классицизме - чуть ниже.
В чем состоит сущностное (или философское) отличие авангарда от модернизма в музыке? Авангард ,как бы, задается вопросом, что останется после музыки, (после ее тысячелетия), и например отвечает так: Космос. А модернизм спрашивает иначе, что было до музыки? И отвечает, до музыки была музыка. Может быть, потому, меня и поразила музыка и Елены Фирсовой и Софьи Губайдулиной. А кого перевернет академичный (но не классичный) Рыбников, в своей пятой симфонии, под названием воскресение мертвых?
Кого угодно, но во всяком случае , не меня.
Как мне показалось, Алексей Рыбников только подавляет и наводит скуку своим академизмом. Еще, как мне кажется, в его музыке к советским фильмам - куда более религиозности, чем в его академичной музыке, (хотя и академичной, может быть, без классичности, в понимании скажем, Фирсовой. ) Разве, что местами в пятой симфонии угадывается , что это Рыбников, когда монологи воскресших начинают вдруг странно напоминать монологи его воскресших героев из фильмов, благодаря чему симфония напоминает странную оперетту с мрачноватым душком, еще и под ощутимым влиянием Карла Орфа.
А разве Моцарт в Реквиеме подавляет?
Моцарт (как и Верди) поднимает, воодушевляет. В симфонии Рыбникова много нагнетения, почти никакого преображения. Что такое воскресение мертвых? Если говорить о музыке, (а даже не о религии) это разрешение индивидуального опыта в соборное, в общечеловеческое, преображение его. Если говорить о классике, как можно после Моцарта , и даже Верди, (подразумевая реквиемы у обоих) слушать симфонию Рыбникова? Попробуйте, если получится.
А лучше наоборот, после Рыбникова послушайте Верди...
Впрочем, у Андрея Петрова получился, пожалуй, хотя бы Гимн Еве во всем его, на мой взгляд скучном балете под названием Сотворение мира (если я говорю слишком субъективно, прошу простить меня.) Или, может быть дело в мужском и женском? Говоря о Губайдулиной, или Фирсовой, как ни странно, ощущаешь, что в религиозном искусстве, (особенно в музыке) женщина зачастую сильнее мужчин, , максималистичнее их...
Может быть, это плюс.
В музыке Фирсовой и Губайдулиной есть, какая -та, воля к своей смерти во имя бессмертия того, к чему она обращена. Я бы не сказал , что это победа любви, но в их музыке есть хотя бы большая воля, хотя и не в бетховенском понимании, и не в вагнеровском. У них скорее сжатая воля в одну точку, в которой она накапливается, сосредотачивается.
Мужчина свою волю обычно развертывает, (она у него не сжата.)
Говоря об Алексее Рыбникове в религиозной музыке , у него больше религиозного страха, а не воли. Слушая его симфонию, ощущал, что мужчина все- таки, в чем -то, духовно слабее женщины. Хотя, в чем именно, не знаю...Мне кажется у женщины , планка отделяющая ее мир сознания, от ее бессознательного мира , тоньше. Но что -то в женщине есть еще, хотя что именно, не знаю.
За то что я могу точно сказать?
Если послушать вступление к опере Тагнейзер Вагнера, понимаешь, что ни одна женщина не написала бы такую музыку (потрясающую и по силе и по романтической красоте.) Это чисто мужская музыка - по развертыванию и напору. Она и прекрасна и возвышена. Что такое, прекрасное и что такое возвышенное? У возвышенного есть ступени, у прекрасного нет ни ступеней, ни степени, нет диалектики. Возвышенное это знание предела, и его преодоление.
Скажем, плохо тебе , потому что ты натыкаешься на предел.
Ты понимаешь, что конечен. Но стоит подняться духу, как твой предел оказывается лишь ступенью, а за ним еще ступень . А прекрасное не ступень, а порог небесного, порог Рая. Но что бы дверь Рая отворилась, не нужно возвышаться, и лезть из кожи вон, а нужно умалиться до нищего, а может быть, до сверчка в каморке у папы Карло. Ведь Прекрасное само нисходит, как снизошло оно до Рафаэля, (Мадонна сама ведь явилась, к Рафаэлю а не Рафаэль до нее возвысился.)
Что такое Прекрасное?
В Прекрасном нет ступеней, переходов, степеней, диалектики, в нем есть нечто Бесконечное, нечто Целое. Но то, что мы слышим лишь фрагмент Целого. Это, кстати, понял Вагнер в 19 веке, (секрет Прекрасного - Бесконечность ), и написал самую свою лучшую увертюру к Тагнейзеру как Бесконечное. Может быть это грань Возвышенного и Прекрасного. Но шел Вагнер, конечно, от идеи Бесконечности. Послушайте первую прелюдию Баха, до мажор, она бесконечна.
Это и есть пример Прекрасного.
Что в связи с этим хочется заметить? На примере этой музыки, я бы сказал, что светлый человек совсем не тот, кто дистанцируется от негатива, а тот кто сталкиваясь с ним в своей душе - преображает его , видя в темном большой, но просто, пока, безличный потенциал. И этот темный потенциал становится светом. Что бы этого потенциала коснуться, я бы коснулся религиозности.
Если говорить о вере, Вера это желание духовно спастись.
Другого определения у веры нет. Например, можно читать религиозные книжки, интересоваться религиями, но не желать спастись...А зачем спасаться если к тебе придет пятая по счету любовница с кокаином, и тебе будет и так хорошо?.. И даже кокаин не нужен., лишь бы пришла пятая любовница по счету, и неделя прожита хорошо.
Такой человек не может быть верующим.
Верующий человек тот, в ком есть искушения, но они не побеждают человека, даже если он не в состоянии не грешить, и ходит ночами (например) по проституткам. Но он кается и молится, он знает, что это - его тьма, которая может его поглотить., и потому, он и молится и кается. И пока это происходит, искушения его просто не победят, хотя и не перестанут его мучить.
А святой тот, в ком искушения побеждены верой.
В человеке много дьявольского, очень много, когда, как, его божественное - лишь частица в нем - частица мизерная, с горчичное зерно. Но эта частица сильнее всего дьявольского, если человек посредством веры в Христа и любви к Господу открыл эту частицу в себе.
Открыл , или она сама в нем открылась.
Будучи малым зерном, лишь эта частица однажды даст райские всходы, правда, не сразу, (в том числе и всходы гениального, и просветленного любовью, искусства.) Ни одно зерно, ни одно семя не восходит на следующий день, а лишь , через время. Лишь бы оно было. И лишь бы человек сам о нем не забывал или, хотя бы вспоминал о нем.
Для чего человеку, нужна религия и искусство?
Религия должна смирять человека, ( не в ложном или плоском понимании), а в понимании что как- то укрощать его инстинкты...А искусство в идеале должно смягчать. Оно может и возбуждать и заводить, поднимать дух, и все это тоже нужно, как и нужен катарсис в театре, и в музыке. Но в идеале, искусство, должно все таки смягчать - как , например, вся лучшая японская поэзия.
Какое искусство я назвал бы идеальным?
Идеальное искусство это искусство, которое глубоко трогает а не потрясает, касаясь тайных струн твоего бессознательного, (о которых ты даже не подозревал) а не искусство от которого "едет крыша", или, которое тебя сметает. Но это говоря в идеале.
Прекрасное создать труднее , чем возвышенное.
Например у Бетховена лишь к Элизе и Лунная Соната относятся к категории прекрасного. Все остальное у него возвышенно. Да и у Баха в принципе, то же, самое. Может быть, несколько его фуг, или прелюдий прекрасны, как если Благодать снизошла в его душу , или дуновение Духа Святого. В большинстве музыки, и Бах возвышен...
Что такое академизм и что такое классицизм?
Академизм это некая формальная форма , доминирование закона над свободой, когда как классичность это даже не закон, а духовный, внутренний принцип, ради которого, можно пожертвовать и законом. Нет классичности без благодатности, и нет академичности без закона. Классичность это нечто космическое, а академичность - земное.
А в заключении –этой статьи - об одном печальном событии.
Умер композитор Владимир Шаинский... Композитор не только очень известный, но и очень талантливый. Я не только пел в детском хоре музыкальной школы его песни, но и даже был на его концерте в конце 80х годов, и его концерт оставил на мне самое неизгладимое впечатление.
Вел себя Владимир Шанский нелепо, как ребенок, этого не скрывая.
Во время исполнения своих песен, он топал ногами в такт ритму, смешно размахивая руками, и создавая ощущение больного человека. Зала он совсем не стеснялся. Хотя единственная его болезнь состояла в болезни детством, (болезни неизлечимой.)Не только болезнь души - загадка души, но и загадка души ее болезнь.
Шаинский на том концерте впал в детство…
Нет, Шаинский, просто, не вышел из детства, оставшись пожизненным мальчиком как произошло это с Майклом Джексоном. Он как бы впал в детство как в прижизненный (и пожалуй пожизненный) сон души, и похоже, себя не мог контролировать в состоянии транса.
А в транс этот человек впадал постоянно за роялем.
Меж тем, у Шаинского есть не только хорошие песни, у него есть и одна самая бессметная, (или самая прекрасная) композиция под названием Рассвет -Чародей, особенно в исполнении небесных голосов советских детей - похожих на ангелов.
Этой, то ли ангельской, то ли детской композицией, и завершу.
