Марина Цветаева.... Это имя поразило меня как удар молнии, порвало мне душу оглушительным громом разразившейся грозы...Мне открылась её бунтующая ранимая душа в середине 80- х годов. В накалённом, разреженном воздухе глубинно неспокойной державы явственно ощущались первые признаки надвигающейся грозы. В воздухе пахло электричеством. А в моей мансарде на Петроградской стороне у моего изголовья лежал раскрытым катехизис Марининой души и в нем были такие строки: ".... Знаю, умру на заре: на которой из двух..."
Работая я бесконечно слушал пластинку, где голосом Алисы Фрейндлих стонала и мучилась Маринина душа...
Зиму 1988 года я провёл в Елабуге. я очень долго ехал сюда...О, человеческие пути! Мы долго блуждаем вокруг себя, прежде, чем не ногой , а сердцем не почувствуем кремнистую твердь своего настоящего пути... С надгробного камня близкого человека видно дальше, чем способен видеть наш бедный глаз...
Тогда на яростных камских сквозняках, вырвавшись из плена собственных психологических коллизий, я заново перечитал Книгу Жизни и Смерти...
Выходило, что прозрение смерти равнозначно презрению смерти... Нечто- то подобное чистому изумлению перед легкостью растворения уже в другом свободном запредельном мире хотелось выразить в рисунке.
Это изумление перед тайной жизни и смерти, эта трагическая жертвенная готовность жить и там и там - самое потрясающее для меня в судьбе Марины Цветаевой.
"... Знаю, умру на заре: на которой из двух..." В рисунке есть колокольня и одинокая женская фигура, два сакральных символа Марининой жизни...
Рисунок входит в серию " Судьбы".
У последнего пристанища... и
символической могилы Марины...
