Странный тогда оказался эффект, как бомба в головах взорвалась. Максим Фадеев, талантливый и пробивной, умудрился из странноватой певички, года три назад отыгрывающей нуар в мужском костюме и с нарисованными усиками а-ля бандитское Чикаго, сделать одновременно несколько вещей.
Икону нового музыкального стиля. Образ, уведенный даже за границы РФ. Образец для подражания и основу многих будущих проектов в плане эпатажа.
Но тогда, в девяносто шестом, таких мыслей в голове не возникало. Просто Линде удалось поистине невероятное: именно ее музыка подвинула в моем музыкальном мире норвежский блэк-металл и саму Металлику. А сам год, под конец коего когда она спела свое «Я ворона, я ворона», если уж разбираться, был даже неплохим.
Прекратилась война. Она закончилась ненадолго, она запомнилась странным и страшным почти поражением, случившимся не из-за наших солдат. В мире воевали вообще очень много, и даже грызлись на окраинах умершего СССР, грузины схватывались с осетинами, но нас волновала только Чечня. В девяносто шестом она впала в недолгую спячку.
В Европе, совершенно спокойно, сыграли в футбол, тогда прошедший совершенно незаметно для всех, кроме именно любителей футбола. Немцы обыграли чехов, а еще были Олимпийские игры в Атланте и американца наколотили сто медалей разного достоинства.
Кино возвращалось к нам семимильными шагами, но пока в основном на пиратских видеокассетах. Уэс Крейвен, подстроившись под реалии надвигающегося Миллениума, снял первый «Крик», подарив нам смерть Дрю Берримор, прекраснейшую Кортни Кокс и мужественную Нив Кэмбелл. В тот же год братья Уэйанс сняли знаковейший «Не грози южному централу, попивая сок у себя в квартале», и все, посмотревшие перед этим «Крик» думать не думали, что сотворят эти чернокожие сорванцы со слэшером, заложившим основы для нулевых… Да-да, кто такая Сидни Прескотт сейчас вспомнят не все подростки конца девяностых, а вот как Синди Кэмпбелл брила себе язык в «Очень страшном кино», помнят все.
Родригес и Тарантино забабали «От заката до рассвета», сделав саундтрек, Сельму Хайек и татуировку Сета поистине культовыми. Ай, не говорите, что не помните радостное лицо Тарантино, предававшегося греху фетишизма с ногой Сантаники Пандемониум. А «сделай узор, как в «От заката до рассвета» держались у поклонников тату еще очень долго.
Пирс Броснан в первый раз примерил на себя Джеймса Бонда, определив почти на двадцать лет политику рекламы в кино и начало толерантности, ведь М вдруг стала Джуди Денч. А, да! Базз Лурман зафигачил новых «Ромео и Джульетту», после которых девочки в первый раз завздыхали по Лео ди Каприо, перенеся любовь к нему уже почти в наши с вами двадцатые. А Клер Дейнс? Да кто ее помнит, ну, кроме роли в третьем провальном Терминаторе. К сожалению.
А у нас вышел «Кавказский пленник», где Бодров-младший приобрел немножко любви народа. До триумфа и Данилы Багрова оставалось всего чуть-чуть.
Металлика ошарашила всех первым новым звучанием из «Лоад». Мы поплевывались, слушали и не могли понять – чего ж там хорошего и где рубилово со звуком. Батька Хэт оказался умнее нас всех и сейчас песням того года вовсю подпевают на концертах, вспоминая мой-девяносто шестой. По миру и у нас, как ни странно, появляются 2Pac жив, хотя статус Цоя Тупак Шакур, убитый в США, у нас точно не приобрел. Мир поет «Макарену», а граф Гришнак, сидючи в тюрячке, записывает «Философем». В Айове, наплевав на Антихрист Суперстар Мерилина Менсона, садятся за первую демку чудовищные клоуны Слипнот, Сепультура записывает эпохальный «Руутс», а в Англии неожиданно появляются Крэдлы. В поп-музыке все хорошо, а Аланис Моррисет продолжает набирать популярность. А, да! «Тучи» Иванушек выбили всех Диджей Бобо и Коко-Джамбо с дискотек. «Тучи» были круты и нудели из каждого утюга.
Моим любимым альбом 96-го оказался «Тотал Дэт» Дарктрона, но под занавес года, в котором нам пришлось продать дом, где выросло два поколения семьи, Линда заголосила и закаркала, сумев его потеснить.
Мы слушали «Ворону» в промежутках между новогодними елками, понимая, что через полгода закончится школа, а с ней и легкая жизнь. Димка только-только услышал «Сплин», меня заставили быть Дедом-Морозом, одновременно трахавшим мозги сразу трем девчонкам, а в итоге оставшимся вообще без них.
Это был на самом деле хороший год. И Линда, порой слушаемая на Яндексе, оказалась его полноправной частью, пусть и вошла в него только под конец.
Больше про 90-ые можно читать по ссылке