Этого мальчика с багетом знают, наверное, все. Автор фото - известный французский фотограф Вилли Рони, выходец с Украины. Его отец также был фотографом, Вилли с ранних лет помогал отцу в фотомастерской, а в 15 лет получил свой первый Кодак. С тех пор он снимал не переставая, и умер в 99 лет, оставив после себя огромный фотоархив - настоящее и гениальное фотосвидетельство ушедших эпох.
В его фотографиях - вся жизнь Парижа. Дети и взрослые, бедняки и шикарные женщины, дворцы и крохотные домишки, сады и парки, набережные и кафе, любовь и слёзы, тяжёлый труд рабочих, матери с младенцами, встречи и расставания. Они - словно черно-белое окно в ушедший мир, начав разглядывать который, оторваться уже невозможно.
В старых черно-белых фотографиях Вилли Рони для меня самое чудесное заключается в том, что Париж ничуть не изменился. Да, другая мода, другие автомобили, другие прически. Но и только. Сам Париж, как огромная живая декорация не изменился вообще. А люди внутри этих декораций ведут всё ту же обычную жизнь: ужинают в кафе, целуются, спешат на работу, гуляют с детьми.
Если вы умеете смотреть вглубь, вглядываться в детали, и у вас живое богатое воображение, вы без труда увидите в незнакомом пожилом мужчине, идущем из булочной, того самого мальчика с багетом. И дети, бегающие в люксембургском саду совсем не изменились. И влюбленные точно также целуются на фоне Эйфелевой башни.
И точно также играют на скамейках бульваров в шахматы. И запускают кораблики в Люксембургском саду.
И толпы стоят на Трокадеро, и рынки шумят по выходным, и улицы оживленны каждое утро. И в газетных киосках продают те же самые сувенирные акварельки, и улыбающихся барышень можно видеть почти в каждом кафе. И дома, и мосты, и тротуары здесь все те же, что и века назад. Вы можете открыть почти любое старое фото, определить, где оно было снято, прийти сегодня в это место и с вероятностью 99% оно осталось неизменным. Добавился лишь современный антураж в виде вывесок и витрин. В этом и заключается шарм Парижа - там любят и ценят старину, там все настоящее, подлинное, даже если это просто старые дверные ручки или булыжник на мостовой.
Поэтому когда ты садишься на набережной, свешивая ноги вниз, трогаешь ладонью старую мостовую, то неизбежно думаешь о том, сколько ног прошли здесь до тебя. И что наверняка эта мостовая помнит и эту парочку с коляской, и самого Вилли, проходившего здесь со своей фотокамерой. И поверьте - это волшебные ощущения.
