ВЕРСИИ
Буквально на следующий день после катастрофы начала свою работу назначенная Высочайшим повелением комиссия по изучению причин трагедии. Однозначного вывода она сделать так и не смогла, ограничившись лишь тремя версиями. За прошедшие без малого сто лет они так и остаются основными, с тою лишь поправкой, что злой умысел в качестве причины взрыва уже практически можно не рассматривать. В германских архивах, доставшихся союзникам после двух мировых вой никаких документальных подтверждений этого варианта не найдено; а ведь успешная диверсионная акция подобного масштаба не оставить следов просто по определению не могла.
Итак, версия первая:
САМОВОЗГОРАНИЕ ПОРОХА
Учитывая, что взрыву в артиллерийском погребе предшествовал пожар, надо понять, что загорелось. Мог ли самовоспламениться пироксилиновый порох, которым снаряжались снаряды русских корабельных пушек?
Из воспоминаний бывшего вахтенного офицера линейного корабля «Императрица Мария» лейтенанта В.В.Успенского: «Боевой запас трех орудий башни состоял из 300 фугасных и бронебойных снарядов и 600 полузарядов бездымного пороха. Каждый полузаряд весил 4 пуда и представлял собой пакет, похожий на бревно, примерно с метр длиной. Его «начинка» представляла собой длинные пластины бездымного пороха шириной 40 мм и толщиной 4 мм. В центре находился пакет тонких «макарон» из того же пороха. Все это крепко связывалось шелковым шнуром и зашивалось в шелковый чехол. И шнур, и чехол пропитывались нитрующей смесью кислот и сгорали вместе с порохом без остатка. Полузаряд заключался в железный оцинкованный и гофрированный пенал длиной около метра и диаметром приблизительно 35 см. Пенал герметически закрывался крышкой с помощью специального рычага. Всего в подбашенном помещении хранилось 2400 пудов пороха. Наши пороха отличались исключительной стойкостью, и о каком-либо самовозгорании не могло быть и речи. Совершенно необоснованно предположение о нагревании пороха от паровых трубопроводов, как и о возможности электрозамыкания. Коммуникации проходили снаружи и не представляли ни малейшей опасности».
И все же, несмотря на столь категоричное отрицание, порох загореться мог. И тому есть пример.
17 октября 1915 года на линейном корабле Севастополь (проект которого стал основой для ЛК типа "Императрица Мария") уронили футляр с полузарядом с высоты 12 фут (3,7 м); полузаряд внутри футляра воспламенился и сгорел в крюйт-камере. Лишь по счастливой случайности это не привело к взрыву боезапаса.
В Российском государственном архиве военно-морского флота (РГАВМФ) сохранилось дело "О самовозгорании пороха на линейном корабле Севастополь (ф. 479, оп. 3, д. 913). Утром 17 октября корабль вышел из Алексеевского дока в Кронштадте и при помощи портовых буксиров переходил к стенке. Из-за аврала, связанного с буксировкой и постановкой линкора на якорь, большая часть людей, занятых перегрузкой полузарядов в первой башне, была вызвана на бак и в погребах осталось только 5 "нижних чинов", продолжавших перегрузку полузарядов пороха "из верхнего зарядного погреба в нижний". Двое моряков с помощью простого горденя, переброшенного через поручни, спускали футляры, а трое — принимали их внизу. При спуске одного из последних полузарядов футляр ударился о комингс люка в снарядном погребе, выскочил из петли и рухнул вниз. По версии командира корабля капитана 1 ранга Л.Л. Иванова 8-го, от удара о люк произошло самовозгорание пороховых "трубок" в местах их трения. Горение "носило бурный характер, напоминавший взрыв": часть пороха выкинуло на палубу верхнего яруса погреба, а футляр "наподобие ракеты с громадной силой ударился о палубу нижнего погреба" и обдал пламенем оба яруса. Пожар, начавшийся в верхнем ярусе погреба, потушил спустившийся в подбашенное отделение старший офицер корабля капитан 2 ранга В.К. Леонтьев. С помощью огнетушителя он прекратил горение выброшенного пороха и тросовых концов. Так как из-за дыма проникнуть в нижний погреб не удавалось, то с разрешения командира корабля включили затопление погреба. Когда уровень воды в нем достиг 0,9 - 1,2 м, горение и дым прекратились. Во время откачки воды одному из офицеров с матросами удалось спуститься вниз и вывести из запасного погреба двух комендоров, участников перегрузки полуразрядов. В момент падения футляра они умудрились сквозь пламя пробраться сюда и задраить дверь (правда, оба отравились продуктами горения; один на следующий день умер). Третий матрос погиб.
То есть, предположить самовоспламенение пороха, в том числе пироксилинового, можно. Другой вопрос, что на "Севастополе" горение пороха не привело к детонации, а на "Марии" как раз наоборот, но из этого никаких выводов делать нельзя. Случайности бывают всякие, особенно если речь идет о взрывчатых веществах.
ХАЛАТНОСТЬ ЭКИПАЖА
Во многих источниках сообщается, что боевые расчеты орудийных башен "Императрицы Марии" в буквальном смысле жили там, где должны были находиться по боевому расписанию. Связано это с тем, что из-за начавшейся войны линкор не получил предусмотренные проектом немецкие электродвигатели принудительной вентиляции, а установленные им на замену имели гораздо большие габариты. В результате на линкоре не хватало пространства для штатного размещения команды.
Поскольку жизнь внутри башни означает решение там же, внутри башни, в окружении тысяч пудов взрывчатки, всех текущих бытовых проблем, это имело как минимум два следствия:
1. Наличие (хотя бы изредка) в замкнутом пространстве башни открытого огня (для бытовых нужд, курение)
2. Наличие постоянного доступа в подбашенные помещения.
Первый факт подтвержден обнаружением огарков свеч в подбашенных помещениях после подъема корабля, о втором же свидетельствуют многочисленные показания, полученные в ходе следствия. Сводятся они к тому, что доступ в подбашенные помещения корабля был если не совершенно свободным, то уж точно не слишком затрудненным, особенно с учетом того обстоятельства, что команда там в буквальном смысле жила.
Надо сказать, что версия халатности, с одной стороны, самая очевидная, с другой – самая труднодоказуемая. Ведь в случае небрежного обращения с порохом главный виновник погиб первым. Погибли и все, кто мог бы находиться рядом. Поэтому непосредственных свидетелей «небрежного обращения с порохом» в живых остаться не могло в принципе. Никто никогда не узнает, кто именно находился в момент взрыва в подбашенном отделении носовой башни главного калибра и что именно там делал.
И еще о халатности.
Характерно, что за взрыв "Императрицы Марии" никто так и не был наказан. Можно представить, с каким бы треском сняли с должности предшественника Колчака на посту командующего Черноморским флотом адмирала Эбергарда, случись данная трагедия в бытность командования им флотом. Формально Эбергарда сняли с должности в 1916 году за то, что он не смог «поймать» германский линейный крейсер «Гебен», которого, кстати, Колчак также не «поймал». Колчака же все… жалели.
ЗЛОЙ УМЫСЕЛ
Большинство исследователей, пишущих о гибели "Императрицы", явно или неявно склоняются к этой версии. В своих воспоминаниях морской министр адмирал И. К. Григорович писал: «Причину взрыва найти трудно, но лично мое мнение — это злонамеренный взрыв при помощи адской машины и дело рук наших врагов». Другой причины взрыва я не вижу — следствие выяснить не может…»
Мне же эта версия, напротив, представляется наименее вероятной, хотя и совсем исключать ее нельзя.
1. Полностью отсутствует доказательная база (нет ни прямых свидетельств, ни вещественных доказательств).
2. Уничтожение в результате спецоперации линкора противника – это выдающееся достижение спецслужб. Если бы оно и в самом деле имело место, такое событие не могло не оставить следа (награждение отличившихся; отчеты в архивах; мемуары). За сто лет ничего не было обнаружено.
3. Эта версия психологически самая комфортная – не "сами виноваты", и не "недоглядели", а "враг настолько коварен". Кроме того, в 1915-16 годах в России широко распространилась шпиономания.
И все же ... Во-первых, новейший линкор был костью в горле германо-турецкого командования на Черном море. Во-вторых, служба на "Императрице" поставлена была, прямо скажем, не идеально.
Вопросы о причинах гибели «Императрицы Марии» задавали Колчаку после его ареста в Иркутске на заседании Чрезвычайной следственной комиссии 24 января 1920 года.
Следователь Алексеевский: Что касается взрыва, то было бы важно, чтобы вы сказали, чему вы после расследования приписывали взрыв и последовавшую гибель броненосца.
Колчак: Насколько следствие могло выяснить, насколько это было ясно из всей обстановки, я считал, что злого умысла здесь не было. Подобных взрывов произошел целый ряд и за границей во время войны — в Италии, Германии, Англии. Я приписывал это тем совершенно не предусмотренным процессам в массах новых порохов, которые заготовлялись во время войны. В мирное время эти пороха изготовлялись не в таких количествах, поэтому была более тщательная выделка их на заводах. Во время войны, во время усиленной работы на заводах, когда вырабатывались громадные количества пороха, не было достаточного технического контроля, и в нем появлялись процессы саморазложения, которые могли вызвать взрыв. Другой причиной могла явиться какая-нибудь неосторожность, которой, впрочем, не предполагаю. Во всяком случае, никаких данных, что это был злой умысел, не было.
Впервые опубликовано:
https://www.facebook.com/baranovandrej/posts/850718561652578
Часть 1 - проект
Часть 2 - постройка и служба
Часть 3 - катастрофа
Часть 4 - версии
