В конце апреля 1918 г. в Киеве произошло событие, которое всколыхнуло весь украинский политический бомонд. Речь идет о так называемом деле похищения банкира Абрама Доброго. Скандал стал одним из оснований для государственного переворота.
24 апреля 1918 г. к военному министру УНР Александру Жуковскому примерно в 19- 20 обратился министр внутренних дел Михаил Ткаченко. Он просил выделить в его распоряжение трех или пятерых солдат и снарядить один железнодорожный вагон. При этом он не уточнил для какого дела ему это необходимо.
Подобные просьбы военный министр получал довольно часто и от других высших чиновников. Поэтому не вникая в суть проблемы сутью по телефону вызвал своего адъютанта Базилевича и отдал тому приказ:
"Направить трех казаков для охраны в распоряжение Министра внутренних дел и поехать на вокзал к коменданту станции и приказать ему, чтобы он снарядил один вагон с поезда, в котором я ездил по ревизии, так же в распоряжение Министра внутренних дел".
Однако, с поездом возникли сложности. На железной дороге тогда был страшный дефицит паровозов и поездов, а особенно топлива. Поэтому, министр путей Владимир Ещенко приказал, чтобы без его ведома и без его личного приказа не снаряжали ни поездов, ни отдельных вагонов для кого бы то ни было.
Владимир Ещенко подошел к коллегам по кабмину. В присутствии военного министра министр путей просто по просьбе министра внутренних дел (тоже не особо интересуясь для какой цели нужен поезд с вагоном) после непродолжительных споров выделил ему железнодорожный транспорт.
Было ли было появление Владимира Ещенко в тот вечер при разговоре министров лишь случайным совпадением, или нет – доподлинно неизвестно.
Вагон, стоявший на запасных путях, охраняли Сечевые стрельцы. А тех трое стражей, что выделил для дела Александр Жуковский, направились к дому Абрама Доброго чтобы его арестовать и доставить на станцию.
Непосредственно арестом руководил Осипов-чиновник по особым поручениям МВД УНР и личным секретарем главы административно-политического департамента МВД Юрия Гаевского.
К киевскому дому по адресу ул. Большая Житомирская, 8-Б, где в девятикомнатной квартире жил Абрам Добрый, подъехал автомобиль.
Пять человек (двое в офицерской форме, трое – в гражданском) позвонили к швейцару и сказали, что господину Доброму поступила срочная телеграмма. Когда же старенький швейцар распахнул дверь, его силой затолкали в швейцарскую комнату и закрыли в ней.
Двое мужчин остались на страже в подъезде дома, трое с револьверами направились в верх по лестнице в квартиру Абрама Доброго. Среди были чиновник особых поручений МВД УНР Осипов и начальник уголовно-розыскного отдела киевской милиции Николай Красовский.
Визитеры предложили банкиру не сопротивляться, поскольку они применят оружие (Осипов даже наставлял револьвер на испуганного банкира), добавив при этом, что он арестован.
На требование жены финансиста показать ордер об аресте, банкиру был предъявлен непонятного вида мандат без печати. Абрам Добрый покорился.
Во время ареста, троица визитеров в спешке забыла на квартире хозяина портфель с бумагами, в который не замедлила заглянуть жена Абрама Доброго.
Поэтому после того, как похитители вернулись и забрали портфель, госпожа Добрая уже вполне представляла у кого на службе были похитители ее мужа, о чем вскоре и сообщила немецкой военной полиции.
Похитители посадили банкира в авто, которое ожидало у подъезда его дома и отвезли на железнодорожный вокзал столицы.
Там его посадили в вагон, который прицепили к обычному пассажирскому поезду и под охраной верных людей отправили в Харьков.
Дом Абрама Доброго располагался неподалеку от милицейского отделения, поэтому там быстро стало известно об инциденте. Однако, "представители сыскной полиции вели себя как-то странно и никаких мер не приняли".
На следующий день весь Киев знал о неожиданном и загадочном исчезновении директора банка.
Первой из версий была такая, что Абрам Добрый, ограбив банк, скрылся. Однако ни в банке, ни в его квартире не нашлось следов того, чтобы он хоть что-то захватил с собой. Документы и даже вещи первой необходимости оставались на своих местах.
Второй версией была мысль о похищении бандитами с целью получения выкупа, однако и требований по обмену банкира за вознаграждение не было.
Горожане ничуть не сомневались, что Добрый никак не мог быть арестован законной властью, а скорей всего стал жертвой каких-то налетчиков, вымогателей и бандитов. Эти слухи не опровергало и правительство Республики.
Командование же немецкой группы армий "Киев" выдвинуло руководству УНР ультиматум в 24 часа найти и наказать виновных.
На следующий день, 25 апреля 1918 г., командующий немецкими оккупационными войсками в Украине Герман Айхгорн обнародовал свой приказ о введение на Украине германских военно-полевых судов, запрет любых митингов и собраний и ограничения свободы слова и печати.
Кроме того, немецкое командование объявило, что оно берет на себя ответственность по охране и обеспечению жизни частных лиц.
В ответ на это, 27 апреля в парламенте начались бурные обсуждения дерзкого поведения немецкого оккупационного командования, обильно перемешанные с критикой политики эсеровско-коалиционного правительства Всеволода Голубовича, требованием о необходимости реорганизации правительства, изменения государственного курса, протестами и тому подобным.
Состоялось три заседания, два из которых (утреннее и вечернее) прошли в закрытом режиме.
Премьер-министр УНР Всеволод Голубович выступил с протестом против вышеупомянутого приказа Германа Айхгорна.
Глава украинского правительства в зале Центральной Рады, в частности, заявил: "...В газетах появилось официальное интервью. Это интервью расшифровывает распоряжение приказ генерал-фельдмаршала Айхгорна, в котором говорится, что военные власти вынуждены принять меры так как Украинское правительство не сумело позаботиться об охране города Киева, появились какие-то секретные организации, которые ведут свои дела тайно и бесконтрольно, и правительство в этом направлении абсолютно ничего не может сделать. В этом официальном интервью указано, что основной и главной причиной этого приказа является похищение господина Доброго.
Кто такой собственно господин Добрый? Может быть он подданый Германии? Нет, он ни сват, ни кум, он им совершенно посторонний человек.
И вот из-за того, что было похищен этот посторонний человек, который юридически ничем не связан с Германией, был издан этот приказ.
Это лишнее подчеркивание определенной потери ориентации и неумения, а может, даже, отсутствие желания разобраться в наших делах и со стороны этих, видимо, не очень ответственных представителей Немецкого государства, которые находятся на Украине".
Вполне очевидно, что большего председатель правительства Украины не мог и не имел нужды произносить относительно похищения и незаконного заключения Абрама Доброго. Ведь именно министры и чиновники его правительства были непосредственными участниками этого преступления.
В тот же день, в субботу 27 апреля 1918 г., военного министра посетил Юрий Гаевский. Он просил, чтобы ему выдали такое удостоверение и автомобиль, чтобы никто не имел права его задержать или реквизировать.
Во время разговора Юрий Гаевский, между прочим, сказал Александру Жуковскому: "Ну, знаете Хорошего хорошо законопатили, никто его не найдет; ловко все-таки это дело состряпали".
В ответ военный министр не произнес ни слова и только засмеялся. Впоследствии он будет утверждать, что именно тогда заподозрил, что в деле устранения Доброго, кажется, было замешано Министерство внутренних дел УНР.
Утром военному министру стало известно, что в ночь с 26 на 27 апреля немецкие войска окружили и начали разоружение 1-й Украинской дивизии.
Военный министр, получив такую пощечину, поехал в Центральную Раду и смог лишь заявить парламентариям, что не случилось ничего экстраординарного, а произошло лишь досадное недоразумение…
Тем временем немцы выяснили, что автомобиль, который подъезжал к дому Абрама Доброго, был казенный. Также стало известно, что кого-то под усиленной стражей должны были отправить поездом до Полтавы и что день отправки совпал с днем исчезновения банкира.
