Начало рассказа Продолжение Все публикации этого автора
До возвращения домой оставалось всего полтора месяца. В бою капитан Петрухин был умелым и осторожным, постоянно помнил о том, что там, в Забайкалье, ждут его Алёшка и Ириша. И всё же в бою жалел не себя, а пацанов-солдат.
В госпитале чувствовал, как медленно уплывает в какую-то непонятную сторону, отдалённо слышал голоса врачей:
- С жизнью несовместимо… Смертельно… Не жилец…
Изранено было всё тело. Особенно страшным было ранение в голову. И постоянно звучал Алёшкин голосок:
- Ах, косы твои…
А врачи не переставали удивляться, как сопротивлялся смерти организм капитана, как боролся за жизнь.
- Видно, что-то ой как крепко держит тебя в жизни, капитан, - говорила пожилая старшая медсестра наконец пришедшему в себя Петрухину.
- Сын, Алёшка, - радостно улыбался сквозь боль капитан.
- Даааа, - задумчиво соглашалась медсестра. – А жена?..
- И жена, - не очень уверенно отвечал Владимир.
Своей неуверенности сам удивился. Прогнал её от себя. Повторил:
- Ждёт. Конечно, ждёт. Ириша у меня самая лучшая!
В хмурый ноябрьский день приехал домой. На груди – орден. В кармане – медицинское заключение: к строевой службе не годен… Эти слова больно стучали в висках. Но, торопясь встретиться с Алёшкой и Иришей, пока старался об этом не думать.
От волнения ещё больше прихрамывая, поднялся к себе на второй этаж. Дверь в квартиру была приоткрыта. Тянуло дымком дорогих сигарет. Капитан Петрухин остановился перевести дыхание. Услышал совсем изменившийся, визгливый голос Ириши:
- Не дядя Андрей! А папа! Сколько раз тебе говорить?.. Сколько?!
Удивлённый, Владимир вошёл в свою квартиру. Поразился её пустоте. Ни мебели, ни посуды, ни игрушек – всего того, от чего в квартире было тесно, но так уютно, надёжно и весело, почему-то не видно. В пыльном углу сиротливо валялась его гитара. Майор Вербицкий стоял у открытого окна, курил. Какая-то незнакомая женщина, собираясь шлёпнуть Алёшку, застыла в изумлении.
- Ты? – сказала в замешательстве.
- А… ты?...Это ты?.. – растерянно спросил Володя.
И правда – невозможно было узнать весёлую, смешливую Иришу в этой крикливой женщине. Вместо золотых пушистых волос – короткая модная стрижка. Крашеные волосы – иссиня-чёрного цвета. Такие же брови. Небесно-синие глаза безмолвно кричали, требуя золотистых волос и светлых бровей…
- Ах, косы твои!... – жестокой, грубой насмешкой зазвучали в голове слова старой песни.
Не спеша гася сигарету в пепельнице, майор Вербицкий говорил:
- Ну, ты ж понимаешь, друг. Ирина Вадимовна достойна лучшей жизни. Сегодня ночью мы улетаем. В Москву. Меня туда переводят. И самоуверенно, гордо, с видом знатока добавил:
- Видишь, какой красавицей стала! Что значит – предоставить женщине возможность привести себя в порядок!
Ирина продолжала что-то лихорадочно собирать, судорожно заталкивала в чемодан какие-то вещи. Раздражённо отшвыривала ногой старые Алёшкины игрушки. Подросший Алёшка – их третье солнышко - большими глазами смотрел на отца. Вдруг безутешно расплакался. Петрухин взял сына на руки, прижал к своей груди. Майор Вербицкий уверенно говорил:
- Надеюсь, ты всё поймёшь правильно и не будешь возражать. В семье у всех должна быть одна фамилия. Алексей будет Вербицкий. Так будет правильно. Зачем пацана травмировать. Здесь папа, там папа. Мы ж люди военные, ты понимаешь.
Внизу резко просигналила машина подполковника Никитина.
- Пора, - облегчённо встрепенулась Ирина. Подошла к Володе, забрала всхлипывающего малыша.
- Ты сможешь видеться с сыном, - торопливо пообещала напоследок, оглянувшись уже на пороге.
Машина отъехала. Мелькнули в темноте огоньки… Капитан Петрухин долго стоял у окна, прижавшись лбом к холодному стеклу. В жуткой тишине пустой комнаты вдруг зазвучал радостный Алёшкин голосок:
- Ах, косы твои!..
Однажды командир части, полковник Марков, зашёл к капитану. Покачал головой, оглядывая опустевшую квартиру. Задумчиво произнёс:
- Интересно, зачем им в Москве все эти вещи?..
Потом сказал:
- Вот что, капитан Петрухин. Собирайся в окружной госпиталь. Потом – в санаторий. Не верю я в твой приговор. Будешь служить. Говорил вчера с давним своим другом, в Афгане вместе служили. Сейчас он начальник военного училища, кстати, твоего родного. Ему преподаватель требуется…
…Больше десяти лет пролетело с тех пор, как состоялся этот разговор. Генерал Петрухин , начальник общевойскового командного училища, однажды увидел в списках курсантов-первокурсников фамилию и имя – Алексей Вербицкий. Поинтересовался, кто такой.
- Да вон он, - кивнул за окно замполит. – Рыжий такой, с гитарой. Это и есть Вербицкий. Правда, почему-то называет себя другой фамилией – Петрухин.
Замполит при этих своих словах удивлённо взглянул на полковника:
- Не родственник он вам, случайно?..
Не отвечая, генерал слушал песню, которую пел рыжеволосый курсант. Ему весело и с удовольствием подпевали первокурсники:
- Ах, косы твои да бантики, да прядь золотых волос!
Глаза – голубей Атлантики, да милый курносый нос!...
Волосы у курсанта сияют золотыми колечками. Весёлые веснушки - в разбег по всему лицу…
Глуховатым от волнения голосом Алёшка рассказывал. Тогда, давно, фамилию ему поменяли. Новый мамин муж, майор Вербицкий, так и не смог поступить в академию. Вскоре ушёл из армии, оставшись в звании майора. Из Москвы пришлось уехать. Мать не стала сообщать Алёшкиному отцу новый адрес. Не до того было. Вербицкий занялся каким-то бизнесом. Дела шли не очень хорошо. В доме постоянные окрики, недовольство. Потом они с матерью уехали за границу. К тому времени Алексей окончил восьмой класс. Вместо того, чтобы ехать с матерью и Вербицким за границу, поступил в Суворовское училище. Потом – вот сюда…
И однажды генерал строгим голосом объявлял наряд вне очереди рыжеволосому курсанту Петрухину – за то, что задержался из увольнения, за цветами бегал для девушки. Но, поскольку Петрухин был отличником учёбы и, в общем-то – дисциплинированным курсантом, вскоре пришлось генералу вручать на плацу сияющему золотыми колечками волос и весёлыми веснушками курсанту Петрухину сержантские погоны.