Хороши и прекрасны неповторимые деревенские сумерки!
Солнце медленно но неотвратимо, как судебный пристав, ломится за, облысевший из-за систематических незаконных вырубок, косогор. Вечерний воздух наполняют нестройные крики местных алкашей-ударников. В нос нокаутом бьёт лёгкий аромат свинячего дерьмецца. А придорожная кися-мися затейливо алеет в лучах заката...
И одинокие селяночки, как блоковская незнакомка, легко проносятся меж пьяными, валяющимися то тут то там в грязюке, кокетливо подбирая юбки, чтоб об них не замараться...
Итак, вечерело.
Мы торчали во дворе, любуясь дикой природой во всех её проявлениях, умильно поглядывая косоватыми глазами на курочек, цыпляточек, уточек и прочих петушков.
Вдруг нашу идиллию нарушил, камнем свалившийся с неба, хищный птах системы «сокол», наведя немыслимый переполох в курином царстве.
Этот орёл, не долго думая, облапил самую жирную куру (ещё раз подтвердив тезис, что «в моде сейчас полненькие») и, надрываясь от вожделения, понёс её к небесам (по дороге напевая нежно ей на ушко что-то такое: «Всё для тебя — рассветы и туманы, для тебя моря и океаны...»).
Не у спели мы очухаться от свалившегося на нас прямого эфира на канале Animal Planet, как распахнулась дверь, и с победным кличем выбежал Мишкин батя с берданкой наперевес: «Где он робя, щас мы его уконтропупим!»
Кое-как мы успокоили отца. Но он всё-равно засобирался на охоту в ночь в засаду на глухаря.
Вскоре Мишкин предок ушёл, а наш дружеский деревенский сабантуйчик продолжился.
Вот только с самогонкой запятая вышла... Чересчур злобный сэм оказался!
И скоро наши, затуманенные разными героическими картинками, взоры скрестились на висевшем на стене ружье.
Ружьишко такое блестящее с воронёным стволом, короче, как говорится: «ахренеть — дайте две!»
Не, ну а какой же русский не любит быстрой стрельбы?..
Стали мы Михо крутить на предмет стендовой олимпийской стрельбы. Тот в полном отказе, мол не могу, мне папаша за это все колокольцы пообрывает.
А Лехан ему: - Чё ты, грит, - как дед-пердед, пошли-на постреляем!
Короче, уломали мы Мехо пошалить из ентого гладкоствольного оружия.
Миха, конечно, поколбасился немного для близиру, но быстро сдулся и с важным видом огласил условия:
1. Уходим подальше в лес;
2. Стреляем по чуть-чуть;
3. Стреляем в землю.
Ну, и не знаю, стоит ли здесь упоминать весьма сомнительный четвертый пункт — НЕ ШМАЛЯТЬ ДРУГ В ДРУГА…!?
Собрались мы быстренько, воодушевлённые темой стать настоящими мужчинами, и пошли в ночь...
А ночью, друзья, в деревне реально УЖОС, абанамат! Кто бывал — знает.
Фонарей на улицах нема, да и улиц, в принципе тоже нету нихрена, одни направления. Руку, пля, вытянешь — не то что пальцев, плеча собственного не видно!
Но мы дерзко продвигались по этому аццкому царству мрака цепочкой, как забавные дети из мультика про бонифация.
Хэдлайнером у нас был Мухо с волыной, в центре шествовал я с наполовину сгрызенным бубликом и банкой сгущёнки, и замыкал нашу боевую тройку — Алексей с бутылём беленькой.
Одним словом, если бы кто-нибудь засек нас в эту минуту, подумал бы, что партизаны 43-его вернулись...
Идём, храбримся, и только Мухоил злодей сбивает кайф, мол, - пацаны, вы глядите в оба, тут тропинка узкая, а слева и справа засада — болотища, муляка по гланды. Смотрите, мол не хлюпнитесь! Он-то де местный бывалый, а мы типа городские неопытные чистоплюи.
И только так сказал, слышу — хлюпнуло чего-то, и вроде как впереди никого не стало... Остановились, смотрим, точно — Мишко в какой-то черной луже барахтается и мать вспоминает.
Ох и ржали мы тогда над этим капитаном немо.
Ну да ладно, достали Михана, обтёрли его, поставили обратно на тропу, двигаем дале.
Пешкодралим, а вокруг ночь буйствует со всей своей атрибутикой: совы каркают, деревья на ветру скрипят человеческими голосами, вдали воют волки и хихикают шакалы, и всякая другая мутота.
Смотрю, пацаны притихли, хоть и держатся пока на хмельных парах.
И тут чё-то мне в голову пришла мысль, навеянная окружающим нас антуражем. И я её тут же озвучил напарникам.
Говорю: - Пацаны, а прикиньте, вдруг вот сейчас например, из-за того вот дерева к нам вылезет какая-нибудь хрень потусторонняя, какой-нибудь бабай. Во, наверно, прикол будет?!
Но пацаны почему-то сильно не прикололись, а зашикали на меня матерно (особенно Лёха, шедший последним, вынужденный теперь прикрывать задницу верной бутылкой).
Когда чахлые огни посёлка совсем перестали различаться, мы поняли, что пора занимать огневой рубеж.
Остановились мы на крае леса у какого-то поля, границу которого вдалеке расчерчивала лесополоса. Вот это поле нам и предстояло расстрелять.
Мехо ещё раз провел инструктаж, заостряя наше рассеянное внимание на пункте про стрельбу в землю по касательной.
Мы ответственно покивали в ответ гривами, но как только ружьё очутилось в наших руках — понеслось! «У-у, мы сегодня гуляем, у-у, мы сегодня покажем, как мы ночью отжигаем!!!»
Такой отжыг начался!
Три колеблющихся на не твёрдых ножках тела, палили из ружбайки по всем сторонам свет: сверху-вниз-наискосок! И всё это в сопровождении эмоциональных выкриков в стиле: «Ух-ты!», «Гы!», «Ёксель!» и тому подобное.
Настрелялись мы, короче, вдоволь. И счастливые-довольные направились домой.
Идём и замечаем, что Михо наш чё-то залипает, то есть пригорюнился совсем, просто с каждым шагом становится всё мрачнее и мрачнее.
Тормошим другана, в чём заминка?
А Мехоил тут и отвечает тараканьим голосом, мол тут же где-то в этих кушерях папаша евонный засел в ночную засаду на глухаря. А мы-то по пьяной лавочке подзабыли об этом малопримечательном фактике и палили во все стороны аккурат в непосредственной близости от мишкиного отца.
Короче, мысль такая, что по всему видать, батька михиного мы ненароком завалили заместо глухаря.
Навалилась на нас тоска, блин — хоть стихи про смерть сочиняй. Настроение как в песне: «Я жила себе не знала, что такое кокушки...».
Назад добрались убитые горем и мрачными предчувствиями. Не спали все до самого утра, пока не пришёл папа и не сообщил приятнейшее известие о том, что ночь он провёл у друга в соседней деревне.
Как говорится, «оказалось — я напрасно волновалась!»
На этой счастливой нотке наши приключения в деревне и закончились.
Правда потом ещё была Михина свадьба, но это уже совсем другая история...