- В са-ду рас-цвели виш-нёвые де-ревья, - строгим голосом диктовала Вера. Чуть скосив глаза в Ванькину тетрадь, она с отчаянием сказала:
-Вань!...Опять! Подбирай проверочное слово: вишнёвые?...
Ванька яростно грыз ручку. Вера подталкивала парня:
-Ну?... Ты написал – вЕшнёвые. А надо?... Проверочное слово?...
-Вишня? – неуверенно произнёс Иван.
-Правильно! – обрадовалась Вера. – Пиши дальше…
Иван подошёл к окну. Сад казался белыми облаками – там, как и в Веркином диктанте, цвели вишни. Вечерело. Ванька повернулся к Вере, сказал:
-Вер!... Мне бы только экзамен сдать, аттестат получить… Я через неделю уезжаю. На Чукотку. Меня берут в геологоразведочную экспедицию.
Вера от удивления привстала:
- Ваань!...Какая экспедиция?... Мы же… поступать вместе хотели!
Серо-голубые бездонные глаза Веры наполнились слезами.
- Ну….Какой из меня учитель… Ты поступай, учись. Я же мечтал об экспедиции. Батя договорился со своим бывшим сослуживцем, меня берут, - сбивчиво объяснял Иван.
Вера хлопала длинными пушистыми ресницами. И вдруг расплакалась…
Домой Иван возвращался уже перед рассветом. Боялся дышать – так хотелось сохранить вишнёвый запах Веркиных губ. Вишнёвым цветом пахли руки и волосы девушки…
На аэродром Ивана провожали мать с отцом, братишка. В тени липовой аллеи стояла Вера. Она не решалась выйти. Иван быстро зашагал к тенистым липам. Вера приникла лицом к плечу парня, зашептала:
-Вань!... А как же я… теперь?..
Иван , обнимая вздрагивающие плечи девушки, торопливо говорил:
- Я же приеду. Через полгода! Я напишу тебе, я буду писать тебе часто-часто! И ты пиши мне. Каждый день!
Вера закивала головой.
- А сына Иваном назовём! – смело и решительно сказал Ванька. – Иваном Ивановичем будет!
- Какого сына?... – прошептала Верка, заливаясь вишнёвым румянцем.
- Мы же договорились – сын будет! – напомнил Иван позавчерашнюю вишнёвую ночь.
- Иван! – поторопил отец. – Пора!
В самолёте, откинув голову на спинку кресла, прикрыв глаза, Иван вспоминал ту ночь, Верку, её испуг и растерянность. Светло-русые Веркины волосы были усыпаны вишнёвыми лепестками…
…Город встретил тяжёлыми, свинцово-серыми волнами Анадырского залива. Берингово море поразило своим величием. Иван подолгу стоял на берегу, вглядываясь в бесконечную даль. Не вытирал с лица солёные брызги, слушал шелест морских волн.
Через два дня геологи отправлялись в путь, на восток, вдоль реки Анадырь.
Замелькали дни. Только вечером, когда ноги гудели от усталости, Иван, лёжа под открытым небом поодаль от костра, смутно думал о том, что надо написать Вере. И… не мог сесть за письмо. Заставлял себя вспоминать ту вишнёвую ночь, большие Веркины глаза, её испуганный шёпот:
- А что теперь?..
Но воспоминания ускользали, уплывали куда-то, растворялись в утреннем тумане Анадырского залива, в запахе солёных волн, кедровостланиковых ветвей, ягод морошки… Вишнёвые деревья превращались в белоснежную пену волн Берингова моря. Иван думал, что это от усталости. Полушёпотом произносил имя девушки, снова садился за письмо, пытался рассказать Вере о своих экспедиционных буднях, доставал из нагрудного кармана её фотографию. А письмо не получалось. Иван злился на себя, на эти ускользающие воспоминания, рвал листы с короткими строчками, в которых, он чувствовал, не было того, чего ждала от него Вера…Пытался писать о красоте здешних рассветов и закатов, о гордом величии холодного моря, о красавице оленихе с оленёнком, которая без страха приходит к геологам за угощением. О том, что в экспедицию часто приезжает местный фельдшер, совсем молоденькая чукчанка по имени Анка-ны, что означает «рождённая в море». Начальник экспедиции ласково зовёт Анка-ны просто Анюткой – так зовут его дочку-школьницу. Анка-ны очень нравится, когда её так зовут – Анютка. Как рассказать, что фельдшер-чукчанка маленькая, хрупкая, очень нежная – как тундровые цветы, и такая же сильная и смелая. Мотается, как ветер, на велосипеде по тундре, запросто принимает роды и у женщины в отдалённом оленеводческом стойбище, и у оленихи. В экспедиции Анка-ны делала геологам прививки. Интересно ли Вере будет знать, что Анка-ны прекрасно знает русский язык, даже строго поправляет геологов, когда кто-нибудь неправильно ударение поставит в слове. Надо ли Вере знать, что Анка-ны светится счастьем, когда подолгу смотрит на него, Ивана, не стесняясь своего счастья, своей радости. Иван сам тайно – даже от себя – любовался чукчанкой, но однажды спросил, стараясь придать голосу строгость:
-Ты что смотришь на меня?...
Анка-ны счастливо засмеялась, сказала:
-Красивый ты. Очень нравишься мне.
Земля ушла у Ивана из-под ног от её простых слов. Помолчал обескураженно, потом сказал:
- Девушка не должна говорить об этом первая. Парень должен сам сказать девушке, что она красивая.
- А я красивая? – улыбаясь, спросила Анка-ны.
- Красивая! Очень! – вырвалось у Ивана так искренне, что он сам испугался.
Анка-ны так радовалась этим словам, что у Ивана пропало всякое желание поучить её девичьей скромности…
Разорвав очередное письмо Вере, Иван решил:
- Да ну… Знает же Верка, какой из меня писатель. В отпуск приеду – обо всём расскажу. Мать с отцом передают от меня приветы. Вера всё понимает.
Продолжение следует… Все публикации этого автора