Сказать, что отношения России/СССР и Китая всегда были непростыми – значит, высказать банальную истину. Вражда, затем – дружба и союзничество, снова вражда, затем – опять тесный союз; так менялись отношения между двумя странами-гигантами на протяжении ХХ века. Качели «вражда-дружба» и обратно – нормальные взаимоотношения государств: так, Россия враждовала с Англией в XIX-XX веках, но объединялась с ней для борьбы с Наполеоном и с Германией в обеих мировых войнах. С Францией Россия то воевала (Наполеон и Крымская война), то союзничала (мировые войны).
Но отношения России и Китая имеют уникальную особенность: «дружба» с Поднебесной была всегда выгода только и исключительно Китаю, и никогда - нашей стране. При этом Китай, хотя в годы «дружбы» и произносил (сквозь зубы) здравицы в честь России, другом и союзником её никогда не считал, и для внутреннего пользования, то есть для самого китайского народа, всегда делал упор на исконную враждебность к нему России. Иными словами, в годы советско-китайской идиллии (а вся «дружба» имела место только в советское время) Россия была для Китая «другом», которого китайцы дружно ненавидели, а Китай для России всегда оставался настоящим врагом, которого в Москве изо всех сил пытались любить.
Китай XIX – начала XX веков был технически отсталой страной, управлявшейся средневековыми методами. Но русские, хорошо знавшие и понимавшие народы Востока, прекрасно осознавали, что китайцы – народ очень талантливый и трудолюбивый, и, появись там кто-то подобный Петру Великому, огромная страна быстро станет великой державой. Тогда с Дальним Востоком и Сибирью, на которые исторически претендовал Пекин, пришлось бы распрощаться.
Фраза Наполеона - «Китай спит. Пусть он спит и дальше. Не дай нам Бог, если Китай проснется...» была понятна Санкт-Петербургу всегда, и политика России в отношении Китая зиждилась на неявном противодействии его усилению. Ещё в XVIII в. Россия оказывала негласную военную помощь западно-монгольскому Джунгарскому государству, сражавшемуся с Китаем, несмотря на то, что русские и джунгары боролись между собой за контроль над Алтаем и территорией нынешней Хакасии.
К середине XIX века мировые державы уверились в том, что Китай – «больной человек» Дальнего Востока. Поражения династии Цин в «Опиумных войнах» и в войне с Японией, а также страшные опустошения, вызванные Тайпинским восстанием, заставили политиков и дипломатов задуматься о будущем Китая, и, разумеется, о роли своих стран в неизбежном разделе ослабевшего китайского Дракона на сферы влияния.
Россия, имевшая общую границу с Поднебесной в несколько тысяч километров, приняла активное участие в дележе китайского «наследия». После того, как в 1858-1860 гг. Приамурье и Приморье, которые Пекин считал своими территориями, были включены в состав России, интересы Санкт-Петербурга распространились на Маньчжурию, Синьцзян и монгольские земли. Это понятно: Россия была заинтересована в создании дружественных буферных государств или квазигосударственных образований для усиления своего политического, экономического и военного влияния в Китае.
В 1862 г. в Синьцзяне, Ганьсу, Нинся, Шэньси и Цинхае начинается восстание уйгуров и хуэй (дунган) против Китая. Главой повстанческого уйгурского государства Джеты-шаар (Семиградье) становится талантливый военный вождь Якуб-бек. Россия оказывала ему помощь - ради ослабления Китая. Одновременно Россия заняла территории к востоку от озера Балхаш, улучшив свои стратегические позиции в Центральной Азии. И когда в 1878 г. китайцы разгромили уйгуров и дунган, Санкт-Петербург позволил уцелевшим мятежникам с семьями поселиться на своей территории.
В монгольских поселениях, несмотря на запреты китайских властей, селятся русские торговцы, а следом за ними появляются «агенты» и «комиссары» - официальные представители российских властей. Россия официально не поддержала борьбу за независимость Монголии, опасаясь яростной реакции держав, но секретная подготовка почвы для выступления монголов против Циней активизировалась. В 1905 г. на Востоке Монголии начинается партизанское движение: отряд князя Тогтохо нападает на китайских солдат и поселенцев. Оружие у отряда было русское, а при преследовании партизан китайскими войсками они уходят в Россию, откуда снова возвращаются в родные степи.
В декабре 1911 г., воспользовавшись республиканской революцией в Китае, Монголия объявляет о своей независимости: многолетние тайные операции российской разведки и дипломатии в Монголии увенчались блестящим успехом. Россия помогла новорожденному государству (официально не признав его) создать управленческий аппарат и армию. «Автономная», а фактически независимая Монголия стала идеальным буферным государством между Россией и Китаем.
В начале XX в., после «Боксёрского восстания» в Китае, в ходе которого повстанцы резали европейцев и китайцев-христиан, обстреливали Благовещенск и нападали на русские деревни, существовал даже проект присоединения к России всей Маньчжурии – она должна была получить экзотическое название «Желтороссия». Крест на этом начинании поставила неудачная Русско-японская война 1904-05 гг., но свою сферу влияния в Северной Маньчжурии Россия всё-таки закрепила.
Слабый, лишённый централизованного управления, разделённый на сферы влияния и де-факто независимые государства Китай был выгоден всем державам того времени, но прежде всего – России, имевшей наибольшие проблемы с восточным гигантом. В Петербурге понимали, что китайцы, исторически считающие себя вселенской империей, а все прочие страны – своими вассалами, лишь временно вышедшими из повиновения, ничьими союзниками по определению быть не могут. И тем более союзниками России, отторгнувшей, по их мнению, у Китая огромные территории.
Но то – «царизм», пёкшийся о государственных и национальных интересах России, - это чётко проработанная внятная и разумная внешняя политика. Совсем другое дело – большевики.
К врагу - в объятия
Республиканская националистическая партия Гоминьдан с начала революции 1911 г. воевала за власть в Китае, планируя превратить его в современную, развитую и сильную в военном отношении страну. То есть началось то, чего опасался Наполеон: Китай начал «просыпаться». Державы – Англия, США, Франция и Япония - не желали объединения Китая под властью главы Гоминьдана Сунь Ятсена, а вот Советская Россия уже в 1920 г. сделала его своим союзником.
Почему? Потому, что он был против империализма. Точнее, против любого империализма, кроме китайского. От советских людей тщательно скрывали, что в том же 1920 г., когда уже вовсю шли переговоры о военной, политической, организационной и дипломатической помощи РСФСР Гоминьдану, Сунь Ятсен писал, что на отвоевание Дальнего Востока у России Китаю необходимо послать миллионную армию. Затем, согласно его замыслам, трёхмиллионная китайская армия захватит Сибирь. И, наконец, третий этап, который доктор Сунь прямо называл возмездием русским за колонизаторскую политику: шестимиллионная армия, прорвавшись через Урал, захватывает Петроград, Москву и Киев. Бывшая российская территория заселяется китайцами…
Знали ли об этом в Москве? Без сомнения. И тем не менее сотрудничество большевиков с китайскими националистами бурно развивалось. В мае 1924 г. около города Гуанчжоу острове Хуанпу (Вампу) была создана военная академия. Возглавил её Чан Кайши, вернувшийся в Китай после окончания военных курсов в Москве, его заместителем по политической части стал коммунист Чжоу Эньлай.
Работу академии Вампу организовали советские военные специалисты во главе с П. А. Павловым, затем его сменил В. К. Блюхер и политический советник Гоминьдана М. М. Бородин. В 1924-1926 гг. академия подготовила 4258 офицеров. Её выпускники сыграли ведущую роль в создании Национально-революционной армии Китая и в Северном походе 1926-1927 гг., в ходе которого Гоминьдан попытался разгромить провинциальные клики, препятствовавшие восстановлению единого государства и зачастую коллаборировавшие с различными империалистическими странами. Одновременно на севере Китая образовалась самостоятельная, но поддерживающая Гоминьдан Народная армия маршала Фэн Юйсяна, которая в силу близости границы с Монголией получала большую военную финансовую и организационную помощь от СССР. (Фэн Юйсян – участник гражданских войн в Китае в 1911-36 гг., в 1936-45 гг. воевал с Японией. Исповедовал христианство, что было редкостью; крестил своих офицеров и солдат. В 1948 г. был приглашён в Советский Союз «на отдых». Погиб с дочерью 4 сентября 1948 г. в результате пожара («несчастный случай при возгорании киноплёнки») на палубе пассажирского судна «Победа» неподалеку от Ялты. Примерно в это же время в СССР погибли, и тоже при более чем сомнительных обстоятельствах, и другие китайские лидеры, в своё время поддерживавшиеся Москвой и ставшие лишними после того, как Сталин сделал ставку на Мао Цзэдуна).
Советские военные специалисты не только обучали китайских «союзников». Они и сами воевали с врагами Гоминьдана. «Советские военные советники часто принимали и личное участие в боях. Так, например, в феврале 1925 г. в одном из боёв из-за ошибки командующего войска революционной армии попали в тяжёлое положение и начали в панике отступать. Советники Степанов, Бесчастнов, Дратвин, Палло, несмотря на сильный огонь противника, заняли выгодную позицию и открыли огонь. Солдаты и офицеры НРА, увидев мужественные действия советских военных, прекратили паническое отступление, перешли в контратаку и обратили противника в бегство. Советник Теруни при штурме города Учан шёл во главе колонны и в самые критические моменты брал руководство боем на себя.
Советские летчики, воевавшие в те годы в Китае, принимали активное участие в боевых действиях. Во время Северного похода летчик Сергеев под Учаном за шесть дней налетал 37 часов - он вел разведку, производил бомбометание, помогая наступавшим частям НРА. Сергеев на предельно низкой высоте неоднократно обстреливал бронепоезд противника, заставляя его покидать позиции. Всего под Учаном советские летчики сбросили 219 бомб и расстреляли 4 тыс. патронов. Позднее, на Цзянскийском фронте, за 6 дней советские летчики налетали по 40 часов каждый, сбросили 115 бомб, израсходовали 7 тыс. патронов, доставляли донесения и летали на разведку в тылы противника» (А.Широкорад «Военная помощь СССР Китаю», oboznik.ru).
В 1927 г. Гоминьдан с помощью СССР захватил большую часть Китая. Падение немногих ещё остававшихся местных клик казалось Чан Кайши делом времени, и он начал резню коммунистов. Те ответили восстанием, развязали гражданскую войну и создали несколько крупных «советских районов». С этого момента СССР разорвал отношения с Гоминьданом и переключился на помощь Компартии.
Китайская Советская Республика
Если спросить даже исторически грамотного соотечественника: сколько советских республик было, скажем, в 1931 г., он точно ошибётся, забыв одну из них. Потому что в нашей стране мало кто слышал, что в 1931-37 гг. под руководством Коммунистической партии Китая существовала Китайская Советская Республика (КСР). Она имела все атрибуты государства – флаг, герб, гимн, собственные деньги, армию, милицию, суды, центральные и местные органы власти.
После начала гражданской войны между Гоминьданом и КПК коммунисты создали партизанские районы, в которых они устанавливали советскую власть. К 1931 г. в Китае было уже 10 советских районов, а сами партизанские отряды стали именоваться Китайской Красной армией.
7 ноября 1931 г. в городе Жуйцзинь (провинция Цзянси) состоялся 1-й Всекитайский съезд Советов. Съезд принял Конституцию Китайской Советской республики. Главой Совета народных комиссаров стал лидер Мао Цзэдун, Реввоенсовет возглавил Чжу Дэ.
КСР не составляла единой территории, а состояла из отдельных, часто находившихся в сотнях километров друг от друга анклавов. Крупнейшим был Центральный район (юго-восточный Цзянси - западный Фуцзянь), крупными советскими районами были район в Северо-восточной Цзянси, район Хунань - Цзянси, район Хунань - Хубэй - Цзянси, район Хунань - Западный Хубэй, район Хунань - Хубэй (к западу от Уханя), Сычуань - Гуйчжоу, район Шэньси - Ганьсу, Хубэй - Хэнань - Аньхойский район, район Хунху.
Население советских районов составляло 13-15 миллионов человек, то есть «советский» Китай по численности населения уступал только РСФСР и УССР, превосходя все другие советские республики. Численность регулярной Китайской Красной Армии (ККА) составляла не менее 100 тысяч бойцов и командиров, в составе т.н. Красной гвардии и Молодой Гвардии, представлявших собой отряды ополченцев, состояли сотни тысяч боевиков. Главной проблемой КСР было то, что советские районы располагались в Южном Китае, далеко от советских границ, и поэтому СССР практически не мог оказывать им помощь.
Тем не менее КСР успешно отразила четыре наступления армий Гоминьдана, а 5 апреля 1932 г. объявила войну Японии. Но осенью 1935 г. Гоминьдан начал пятый поход против КСР: ККА была разгромлена, советские территории захвачены. Остатки Красной Армии совершили «Великий северный поход» - грандиозный переход через всю страну, сосредоточившись на стыке провинции Шэньси и Ганьсу, создав там, вблизи границ Монголии, последний советский район. Его Гоминьдан уничтожить так и не смог: военная, техническая, финансовая, медицинская и прочая помощь через дружественную Монголию хлынула туда неиссякаемым потоком.
В связи с расширением японской агрессии и оккупацией Китая под сильнейшим давлением армии и общественности страны Чан Кайши согласился на объединение всех национальных сил страны против агрессоров. Коммунисты поддержали это решение, и КСР была упразднена, став Особым (самоуправляющимся) районом формально единой Китайской Республики. Китайская Красная Армия преобразовалась в 8-ю и 4-ю общевойсковые армии.
КСР так и не вошла в состав СССР. Мао Цзэдун лукаво объяснял это тем, что присоединение к Советскому Союзу возможно только после установления советской власти во всём Китае. Это вызывало недоумение в Москве, и советская пропаганда, рассказывая о китайских советских районах и действиях Китайской Красной Армии, говорила о них как о неотъемлемой части СССР и РККА. На самом же деле КПК была не коммунистической, а националистической партией Китая. Туда вошли националисты, недовольные тем, что Гоминьдан после смерти Сунь Ятсена оказался в руках слабых лидеров, неспособных избавиться от иностранной зависимости, дать отпор японским интервентам и сокрушить местные клики в провинциях. Они понимали, что без помощи извне победить внутренних и внешних врагов и объединить Китай невозможно, а помощь было реально получить только от СССР. Поэтому они подняли красное знамя и объявили себя марксистами-ленинцами. Однако представить себе, что китайцы, будь они хоть сто раз коммунистами, пошли бы на вхождение Китая в состав СССР как республика, абсолютно невозможно. Любой китаец, каких бы убеждений он ни придерживался, не сомневался (и не сомневается) в том, что Китай - единственная великая держава в мире, что китайцы превосходят остальные народы мира. То есть китайские коммунисты согласились бы войти в состав СССР, но только если бы столицей его был Пекин, государственный язык – китайским, лидером – китаец, а название - Поднебесная. То есть если Советский Союз присоединился бы к Китаю.
Следует отметить, что пропаганда национализма в КСР была не слабее, чем в районах, контролировавшихся Гоминьданом: в госучреждениях, воинских частях и школах там точно так же висели карты, показывающие «захваченные империалистами» регионы Китая, среди которых – советские Дальний Восток, Монголия, Южная Сибирь и часть Средней Азии.
Китайский коммунизм – это отдельная и крайне интересная тема. Российские коммунисты делают упор на том, что прорыв в экономике и социальной сфере Китай совершил под руководством их идейных собратьев. Это ошибка: никакой коммунистической партии в Китае нет и никогда не было. Ибо коммунистические партии на всех языках так и называются – «коммунистические». Компартия Ирана - «Хезбе коммунисте Иран», Таиланда – «Пак коммиунист хэнг пратеттай», Турции - «Тюркие коммунист партиси», Греции – «Коммунистикон комма тес Элладос», Филиппин – «Партидо коммуниста нг Пилипинас». И так далее. А так называемая Компартия Китая официально называется «Чжунго Гунчаньдан», что означает «Китайская партия всеобщего единства». А переводится это название как «коммунистическая» исключительно для внешнего пользования. Самое яркое тому свидетельство – тот факт, что в китайской компартии постоянно шли споры о том, можно ли считать настоящим коммунистом… императора Цинь Шихуана. Смешно? Только на взгляд европейца. Император, железом и кровью объединивший страну, безусловно, никакого отношения к учению Маркса-Ленина иметь не может, но быть предтечей «партии всеобщего единства» может вполне.
Вся история КПК показывает, что она всегда была не марксистско-ленинской, а китайской патриотической партией. До 1927 года коммунисты единым фронтом с Гоминьданом боролись с милитаристами и империалистами. Разрыв коммунистов с Гоминьданом спровоцировал его лидер Чан Кайши: испугавшись быстрого роста влияния КПК (всё-таки будем придерживаться этого неправильного, но принятого в мире названия партии) и начал террор против коммунистов. Те ответили восстанием и созданием Китайской Советской Республики и Китайской Красной Армии. Понятно, что коммунисты создали КСР лишь для того, чтобы резко увеличилась советская помощь. А поддержка коммунистов населением росла: Гоминьдан фактически прекратил борьбу с милитаристами и империалистами, бросив все силы против КПК. Никаких реформ в социально-экономической сфере Чан Кайши не проводил, только давил китайцев налогами. Так КПК стала лидером борьбы за независимость и объединение Китая.
После победы и провозглашения КНР суть китайской компартии не изменилась. Если большевики уничтожили Россию как государство, разделив ее на национальные республики и ликвидировав даже само историческое название страны, КПК восстановило единство Китая. Победа большевиков предопределила распад России, а победа китайских коммунистов – объединение Китая. Забегая вперед, напомним, что в 1978 г. Китае начались радикальные реформы, не имеющие ничего общего с коммунизмом, итогам которых сегодня поражается весь мир. Они превратили отсталую страну в развитую, нищих китайцев – в нацию, чье благосостояние растет самыми быстрыми темпами в мире. Китайский «коммунизм» является противоположностью коммунизма советского. Первый – модель, основанная на потребностях развития восточного гиганта, второй – плод коллективного безумия.
Истинное отношение КПК к СССР особенно чётко выявилось после начала Великой Отечественной войны. Советский Союз, потерпевший летом 1941 г. тяжелейшие поражения и лишившийся большей части своего военного и экономического потенциала, не мог продолжать помогать китайским коммунистам в прежнем объеме. Руководство КПК выражало советской стороне резкое недовольство этим, а на объяснения по поводу военных неудач Мао Цзэдун издевательски отвечал, что, мол, Красная Армия должна воевать по уставу – «малой кровью, на территории противника», тогда не было бы поражений. Представитель Коминтерна в Китае П.Владимиров в книге «Особый район Китая» писал: «Мао Цзэдун изобретателен, ловок. За простоватостью этого рыхлого, вялого человека - огромная целеустремлённость и четкое знание своих целей, а значит - врагов и союзников.
Для Мао Цзэдуна мы не идейные союзники, а орудие, которым он рассчитывает пользоваться для решения собственных целей. У Мао Цзэдуна органическая неприязнь к Советскому Союзу. В Советском Союзе, несмотря на все его заявления о дружбе, он видит идейного недруга. Это не причуда - неприязнь к Коминтерну, ВКП(б) - и отнюдь не личные обиды. Существенно другое: этот антисоветизм имеет уже десятилетнюю историю».
Однако увидеть в КПК то, чем она была с самого начала – националистическую партию, использующую СССР в качестве инструмента для достижения собственных целей, одна из которых – захват российских территорий, Сталин и его клика не желали. По-видимому, они просто боялись признаться в том, что с 1920-х гг. вели в Китае совершенно нелепую политику, поддерживая силы, нацеленные на долговременную борьбу против их страны.
И помощь КПК со стороны СССР, хотя и меньших, чем до войны, масштабах продолжалась после 1941 г. Оружие и продовольствие, которых так не хватало советскому фронту и тылу, в немалых количествах поставлялось китайским «братьям», которые вместо благодарности всячески оскорбляли советских представителей, постоянно угрожали пойти на тесное сотрудничество с американцами, если все их требования не будут беспрекословно выполняться Москвой.
После Второй Мировой войны, в ходе которой Красная Армия разгромила японцев в Маньчжурии, эта территория была передана Сталиным не международно признанному правительству Китая, а, вопреки всем законам и здравому смыслу – китайским коммунистам. Мао и его отряды получили от СССР огромную военную помощь, позволившую развязать новую войну с Гоминьданом и победить в ней.
Но это уже другая история.
(Выдержка из статьи http://www.historicus.ru/1322/).
