14
Оставшись без матери в возрасте четырёх лет, маленький Адриан оказался на попечении своей бабки Ольги по отцовской линии. Внезапное исчезновение самого дорогого в мире человека уже тогда принесло в душу осиротевшего мальчика ощущение потери чего-то очень важного, ничем более невосполнимого и безвозвратно утерянного. Первые месяцы без неё стали самыми тяжёлыми в его жизни. Днём ещё ничего, он играл и был чем-то увлечённо занят, но вечером, уже перед сном в постели, он начинал капризничать, плакать и звать маму. Так ему хотелось, чтобы она легла рядом с ним в его кроватку, обняла крепко-крепко и, вдыхая запах его взъерошенной макушки, запела любимую песню об осеннем вечере, а он обнимал её руки и тихо засыпал. Но нет, она не отзывалась больше, не приходила, её больше не было! Детская обида билась в нем отчаянной птицей, и он всё силился понять, как могла она оставить его одного в этом огромном мире? Как могла предать? Почему? Что он сделал такого плохого и за что так наказан ею? Но, получая от родных один единственный ответ, что мама уехала, она потом вернётся, нужно немного подождать, Адриан понемногу учился жить без неё. Взяв в рот большой палец руки, он сосал его, как пустышку, успокаивая себя тем самым, утешая своё детское самолюбие, и думал о чём-то своём одиноком и безумно важном и засыпал. И сколько потом не билась бабушка, пытаясь отучить внука от этой нехорошей, грязной привычки, всё её попытки терпели крах. Адриан прятался от неё, плакал, сопротивлялся, но продолжал втихую своё дело. Его верхние зубки стали деформироваться и выдвинулись вперёд, а пальчик перестал расти и сделался меньше остальных. И лишь спустя несколько лет, после того, как он пошёл в школу и одноклассники стали подмечать его недостатки и посмеиваться над ним, он сам, осознанно, начал избавляться от своей дурацкой привычки. Не таким он был человеком, который мог дать себя в обиду.
Подрастая, мальчик видел, что не только он вместе с матерью потерял часть самого себя, но и его отец тоже. Общее горе спаяло мужской дружбой два разбитых сердца, одно маленькое и чрезвычайно ранимое, другое большое и безмерно любящее его. Но Марк чувствовал, как сложно ему одному растить сына. Он был абсолютной его противоположностью, и если бы не Ольга, безоговорочно разделившая с ним нелёгкую участь вдовца, то он давно опустил руки и кто знает, что было бы сейчас с Адрианом, если бы не она! Взявшись за воспитание своего единственного внука, она принялась со свойственной многим бабушкам безоговорочной и абсолютной любовью баловать его, пытаясь тем самым заменить так рано ушедшую в мир иной Анику.
Так шли годы, мальчишка подрастал и ни в чём не испытывал нужды, ни в чём не знал отказа. Но, чем старше становился он, тем сложнее начинали складываться его отношения с отцом. Чем больше прибавлял единиц ему возраст, тем дальше отдаляло их друг от друга понимание. Несколько иной взгляд на воспитание имел Марк, намного отличный от Ольгиного. Ему хотелось, чтобы мальчик знал дисциплину, занимался спортом, увлекался точными науками, но ничего этого не было в сыне и, как ни бился Марк, стараясь увлечь его лыжами или математикой, тот не выказывал к ним никакого интереса и только разочаровывал своего отца. Вскоре Марк и вовсе махнул рукой и оставил свои попытки, из него всё равно выходил какой-то горе-воспитатель. Но одно он знал точно, как бы там ни было, он всегда должен оставаться объектом для подражания собственному чаду, быть ему примером во всём. Как будет жить он сам, также будет подсознательно повторять его путь и собственный сын. Поэтому никаких слабин, никаких необдуманных поступков и тем более слов он не мог позволить. Он их себе просто запретил! Пусть они с Адрианом и не достаточно близки сейчас, но потом, со временем, с годами, возможно, тот оценит все его стремления быть хорошим отцом.
Сейчас мальчику было шестнадцать. Какой чудесный возраст! Неповторимый возраст, когда ты открыт всему миру, когда ты, всё ещё окрылённый мечтами, уже не ребёнок, но ещё и не мужчина! Когда тебе кажется, что жизнь бесконечна, справедлива и благосклонна ко всем твоим начинаниям, когда тебе не нужно торопиться сделать то, что можно отложить в долгий-долгий ящик до нужного времени! Когда впереди столько неизведанного и соблазнительного, того, что ещё сто раз успеется, исправится, починится, наладится и непременно сбудется! Когда ты не обременён ничем, кроме личного, кроме того, что сидит внутри и ежесекундно вылепливает из тебя нового человека, взрослого человека: таким, каким ты не был вчера и вряд ли уже будешь завтра, таким, какой ты есть только сегодня и только сейчас! Итак, в свои шестнадцать Адриан был неплох собой, не глуп, в общем, всего в нём было в меру, однако ж, характер его был не от отца. Вспыльчивый, слегка заносчивый, не терпящий обид, он не был тюфяком, коим считал своего родителя, а напротив дерзким и смелым, даже безжалостным в каких-то вещах. Он успешно заканчивал последний школьный класс и готовился во взрослую жизнь. И, сказать по правде, длительное отсутствие отца заставило его многое переосмыслить. Адриан впервые и по-настоящему ощутил на себе ответственность за другого человека, с которым остался под одной крышей. Раньше всё было намного проще: школа, друзья, привольная жизнь, никаких обязанностей, обо всём была в силах позаботиться бабушка. Однако, внезапная новость о том, что где-то далеко, за тридевять земель отец попал в беду, как-то в одночасье вывела её из строя. Она, конечно же, не была беспомощной старухой, нет, скорее наоборот. У неё был свой дом мод, который она возглавляла уже третий десяток лет, свои подчинённые, свои доходы, свои друзья, приятели, и нехорошее известие как-то вмиг обезоружило её. Она вдруг захандрила, заметно постарела и даже заговорила как-то о неприятном, о смерти:
- Адриан, я прошу твоего внимания! Выслушай меня, пожалуйста. Я непременно хочу, чтобы ты похоронил меня по православным обычаям, - осторожно начала она разговор с внуком за вечерним чаем. - Знаю-знаю, ты скажешь, что всё это глупости и мне рано умирать! Но послушай, чем ближе человек подходит к концу, тем страшнее становится та неизвестность, которая его ожидает после, - её голос дрогнул. - Я хочу умереть правильно! Я хочу на том свете встретить своего Пашу. Мы так долго с ним не виделись. Пожалуйста, внучек, исполни то, о чём я тебя прошу!
Она тяжело поднялась из-за стола, подошла к книжной полке и, силясь что-то припомнить, вытащила оттуда свою потрёпанную записную книжку. Пролистав несколько страниц и отыскав нужную, она аккуратно вырвала её и с серьёзным видом подала юноше. На листке её красивым ровным почерком был выведен адрес: «Carrer de la Mare de Déu dels Reis, 12». Вот тогда-то, в ту же секунду Адриан осознал, что держит ответ не только за свою собственную шкуру. Какое-то глубокое чувство страха зашевелилось в нём. Ему был отлично знаком этот адрес. Ещё совсем маленьким мальчиком он много раз бывал в этом месте с бабушкой и отцом. Даже сейчас он мог прийти туда пешком, без всяких карт и навигаторов, и находилось оно в самом сердце Барселоны, а между прихожанами попросту называлось Благовещенской церковью. Спрятав записку подальше в карман, он пообещал Ольге, что в нужный момент исполнит всё, как следует, как того потребует от него игумен и она успокоилась. Адриан не бросал слов на ветер.
Бабушка безумно любила своего внука, боготворила его, если можно так выразиться. Ещё бы, он вырос у неё на руках, в её ласке и заботе! С тёмнокарими глазами и пшеничными непослушными волосами, точь-в-точь похожий на свою покойную мать, он отличался от всех остальных шалунов с самого маленького. Обладая горячим и взрывным испанским характером, он переворачивал дом с ног на голову, но она своим славянским, сдержанным и спокойным всегда могла потушить его, направить в нужное русло.
С ранних лет Адриан околачивался среди эскизов, отрезов пёстрых тканей, запахов великолепных духов, шлейфом веявших от приходивших к бабушке на работу изысканных дам и всецело был посвящён в святая святых её деликатного ремесла. Заказы, примерки, показы не проходили без его участия. Всюду он совал свой маленький любопытный нос. И Ольга уже не представляла своей жизни без него. Много времени они проводили вместе, играли, отдыхали, дурачились, разыгрывали целые остросюжетные триллеры дома, озвучивая разными голосами героев на колёсах. И целый мир проносился перед глазами мальчишки. Тут тебе авария на автобане, на помощь пострадавшим спешат полицейские и пожарные, кто-то плачет, кто-то сразу утешает. Скорая помощь развозит раненых по больницам. Вот опять всё хорошо, все мирно поехали дальше, кто на заправку, кто на мойку, по горам, по долам. А потом снова ураган, шторм, вихрь, сносящий всё на своём пути! И снова строители из пепла разрухи возводят мосты, города, запускают ракеты, спасают детей. И, возможно, отсюда, из этих простых и невинных игр, в крохотном сердечке зародилась большая любовь к киноискусству, которая впоследствии стала смыслом всей жизни Адриана. А может быть Ольга, узревшая в своём внуке необыкновенный художественный дар, уже тогда понимала, что невероятной фантазии мальчика нужно давать волю, выпускать её наружу, непременно восхищаться ею. Ведь всё, что ни делал Адриан, всё взахлёб! Если принимался рисовать, то душой, если брался за книгу, то целиком, если дрался, то, как в последний раз и любил сочинять безудержно. Бывало перед сном, лягут вдвоём с бабулей, а она предлагает:
- Давай, внучек, сказочку почитаю или расскажу историю про Катигорошка?
А он не соглашается:
- Нет, давай я сам тебе расскажу, - и начнёт сочинять небылицы-невидалицы, только успевай слушать, пока бабка, сморенная сном, сама не засопит тихо рядышком.
Так и жили маленькой семьёй день за днём, год за годом, пытаясь всячески заменить сироте мать.
По окончании обучения Адриан мечтал о дальнейшем поступлении в каталонскую кинематографическую школу. Нет, он не просто мечтал, он был одержим этой идеей. Туда же собиралась поступать и Кристина. Уже полгода они встречались, проводили время после уроков, иногда заглядывали в бабушкины кузни моды, но чаще уединялись в его небольшой, но уютной комнате. Девчонка эта слыла первой красавицей в школе, многие ребята сохли по ней, и он отлично понимал, что Кристину привязать к себе не так-то просто. Но несколько козырей Адриан всё-таки имел, в отличие от всех остальных парней. Прехорошенькая Кристина, как и многие девчонки её склада, намеревалась стать актрисой или моделью и дружба с Адрианом была ей только на руку. Но одного её желания попасть на подиум, а ещё больше на обложку «Patrones» или даже «Vogue» было недостаточно, требовались определённые связи. И Адриан, конечно же, пользовался своим не простым положением, как только мог. Бабушка выводила в свет новые наряды, которые в последнее время начали подгоняться под Кристину и сверкать на ней же на закрытых дефиле дома моды Ольги, а Марк по просьбе сына, пообещал, что как только подвернётся подходящий заказ, он сразу же позовёт её на съёмки. И та стала жить надеждой. Но отец её парня не только не звал к славе, а вообще уехал куда-то к чёрту на кулички, разбив все мечты в пух и прах, а ждать она решительно не хотела, тем более, когда вокруг табуном вились столькие воздыхатели. А Адриан сходил с ума. Он безнадёжно был влюблён в свою юную, очаровательную богиню. Ради одного её взгляда, ради прикосновения и поцелуя, он готов был сворачивать горы. Что и говорить, даже имя её было сладострастной мелодией для его уха, голос божественным нектаром, а жесты, выходки, капризы так будоражили юношеское безмерное воображение! Он засыпал и просыпался с мыслью о ней, с надеждой, что новый день принесёт ему её расположение, её улыбку, её красоту и нежность. И также ошибочно он думал, что такие же чувства испытывает к нему и она. Но когда уехал за границу отец, Кристина как-то начала меняться, как будто какой-то незримый холодок пробежал между ними…
Сказать, что жизнь Марка в корне изменилась после его возвращения в Испанию, не сказать ровным счётом ничего. Ещё, будучи в Украине, он обманул сына и пожилую мать, что при катании в горах вывихнул ногу и скоро совсем поправится. Каково же было их удивление, когда они встречали его в аэропорту. С загипсованной до колена ногой, опираясь о подлокотники костылей, он медленно хромал к ним на встречу.
- Сынок! – первой бросилась к нему элегантно одетая живая старушка, - ну как же так? Почему ты нам ничего не сказал?
- Мама, не волнуйся, со мной всё в порядке, - поспешил утешить её Марк. - Привет, Адриан! – он обнял сына и похлопал его по плечу, - здравствуй, мама! Ну не плачь, родная!
Марк не мог скрывать той радости, которую испытывал при виде близких ему людей. Вся его маленькая семья была сейчас здесь, в своём полном составе. И чтобы ни случилось в этом мире, он всегда вернётся домой, всегда отыщет путь к дорогим сердцу людям. К той женщине, что даровала ему жизнь и к тому бесшабашному сорванцу, ради которого жил сам.
- Ну что, домой! – скомандовал Адриан и, придерживая отца под руку, повёл к выходу.
- Как у вас с Кристиной? – тихо поинтересовался у него отец.
Горделивый двусмысленный взгляд выразился на лице парня.
- Не девчонка, а ураган! И как они уживаются вместе? – вмешалась, подслушавшая разговор Ольга. – Не понимаю, что он в ней нашёл?
- Значит, что-то нашёл! - улыбнулся ей Марк, и они вышли из терминала на парковку.
Уже дома, рассаживаясь за стол с праздничным ужином, начались расспросы. Марка интересовало, что нового произошло в жизни семьи и стране за время его отсутствия, а его просили рассказать об Украине. Ольга внимательно слушала сына. Давным-давно потерянная родина казалась ей сейчас как никогда близкой, хоть и навсегда утраченной временной полосой. Да и мало чего осталось от той другой, прежней страны, которую она оставила из-за службы Паши. Вырванная некогда с корнем обстоятельствами, она долго не могла прижиться здесь, в Каталонии. И даже сейчас, прожив на чужбине более двадцати лет, она не считала себя тут своей, как, впрочем, уже не считала себя своей там. С восхищением Марк отзывался о Киеве, о Львове и Карпатах и, как бы вскользь, упомянул Оксану:
- Я встретил там необыкновенную женщину…
Над столом нависла тишина. Ольга слегка улыбнулась и деликатно добавила:
- Давно пора.
Адриан счёл лучшим промолчать. Он знал, что время от времени у отца завязывались отношения с женщинами и, что бывало это не часто и ненадолго и заканчивалось всегда одинаково. Но никогда раньше за ужином он не заговаривал об этом с семьёй. Возможно, на этот раз его очередное увлечение затянулось дольше обычного, задело какие-то глубинные струны и растревожило одинокую душу заядлого холостяка, но конец определённо должен был остаться прежним, всё рано или поздно сошло бы на нет и непременно прекратилось.
- Что скажешь, сын? – Марк пристально посмотрел на него.
Адриан смутился от неожиданного вопроса:
- Спрошу, надолго ли?
Теперь смутился отец:
- Я бы хотел, чтобы она приехала к нам в гости и познакомилась с вами.
- Я только «за»! Надеюсь, она хорошенькая? – отпивая из бокала белое вино, согласилась Ольга.
- Это самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал! – с восхищением начал Марк.
- Красивей, чем мама? – не поднимая взгляда от тарелки, живо перебил его Адриан.
Тот ничего не ответил. Неловкое молчание снова выручила Ольга:
- А фотографии её есть?
- Конечно.
Марк потянулся было за стоявшими рядом костылями, но почему-то передумал.
- Адриан, подай, пожалуйста, мою камеру, там есть немного её снимков.
Сын нехотя встал из-за стола и принёс отцу фотоаппарат.
- Вот, мама, посмотри, - Марк разыскал нужные снимки и передал ей.
Старушка надела очки и, вглядываясь через вытянутые руки в светящийся экран, принялась пристально просматривать изображения:
- М-да, очень красивые глаза, голубые, но не холодные. Видно, что не чистая славянка, мешанная. Волосы шикарные! Она модель?
- Нет, она преподаватель в институте.
- О! - удивилась Ольга, - ещё и умна! А дети есть?
- Нет, мама, ей тридцать три, она разведена и детей у неё нет.
- Даже не знаю, плохо это или хорошо, - опустив на кончик носа золотую оправу и глядя на сына поверх стёкол, нахмурилась она.
- Хорошо то, что я её встретил! – коротко заключил Марк.
Ольга передала камеру внуку. Адриан не стал смотреть фотографии, а положил её экраном вниз на середину стола. Двое остальных сделали вид, что не заметили его бунтарского жеста.
- Когда же ты планируешь пригласить её к нам? – осведомилась у Марка мать.
- Когда встану на ноги. Ей и так пришлось не сладко со мной в больнице.
- Она ухаживала за тобой в больнице? – подняла в удивлении брови Ольга.
- Если бы не она, я даже не знаю, чем всё и закончилось.
Адриан заскучал, разговор взрослых стал ему не интересен. Заметив это, Марк тотчас сменил тему:
- Сын, как твои дела в школе, как идёт подготовка к поступлению, не передумал?
- Я уверен, как никогда!
- Это точно! – добавила Ольга.
- Может быть, благоразумнее было выбрать ремесло несколько иного характера, например инженера, или доктора, или юриста на худой конец?
- Может быть, отец, но я выбрал другое.
- Не нравится мне ваша затея, ох не нравится! И что это за профессия такая – режиссёр?
- Марк, не начинай, сто раз уже говорено, мальчик сам принял решение, это его выбор.
- Мама, милая моя, мама, я не хочу, чтобы мой сын стал несчастным человеком, но много ли ты можешь назвать режиссёров, добившихся чего-то в жизни? Это не серьёзно, в конце концов!
- Не много, но они всё же есть. И я тебе назову их, если ты того желаешь! – начинала распаляться Ольга.
Дальнейший разворот событий был знаком Адриану, как марш гренадеров. Он не спеша встал из-за стола, поблагодарил бабушку за ужин, пожелал всем доброй ночи и направился к себе в комнату, оставив за спиной разногласия двух абсолютно полярных взглядов на его будущую взрослую жизнь.
Уже поздней ночью, когда все давно спали, он, осторожно ступая босыми ногами по деревянным ступеням лестницы, спустился в столовую и отыскал фотокамеру отца. Украдкой, как вор на деле, просматривая фотографии чужой незнакомой женщины, так восхищавшей его родителя, он испытывал смешанные чувства. Беззаботно и легко смотрели с экрана на него её проницательные глаза. Задумчиво и серьёзно смотрел на неё он и всё силился понять, почему же отец, никогда раньше не заводивший подобных тем в семье, решился похвастаться своим новым увлечением.
Сразу же после Нового года, вооружившись привезёнными с собой рентгеновскими снимками и результатами анализов, Марк обратился за помощью в клинику. Семейный доктор, осмотрев его, не раздумывая, направил к целой гильдии специалистов, и тому пришлось начинать всё сначала. Новые обследования, новые осмотры, новые заключения и, в конце концов, стараниями хирурга, ортопеда, невролога и диетолога, для него была разработана специальная реабилитационная программа. Она включала в себя медикаментозный приём препаратов, упражнения для разработки мышц ноги и всего тела, прохождение физиопроцедур и, конечно же, особо сбалансированное питание, богатое кальцием, минералами и витаминами, способствующее быстрейшему восстановлению костной ткани. И Марку ничего не оставалось, как под наблюдением своего лечащего врача, взяться за её выполнение. Титановые пластины отлично прижились в его теле, гипс вскорости был снят и, единственное, что требовалось теперь – это время! И оно вяло потянулось вперёд: день, два, неделя, другая, третья…
Работа в студии также требовала его присутствия и Марку пришлось досрочно возвращаться к привычному образу жизни. Он приловчился по-новому управлять автомобилем, ходить без костылей, опираясь только на трость, ухаживать за собой без помощи посторонних. Адриан и Ольга заметили, что с момента его возвращения он сильно переменился, стал каким-то другим. Свет исходил из него, он даже как-то помолодел, стал энергичнее и живей, восприимчивей и деятельнее. Спокойный и уравновешенный прежде, Марк как будто готовился к чему-то грандиозному в своей жизни. И, конечно же, они догадывались, что всё происходящее с ним было благодаря ей, женщине из Киева. А он часто писал и звонил Оксане, рассказывал о своих делах, здоровье, делился планами на будущее, спрашивал совета. В общем, как-то непривычно было им его новое поведение. Пожилая мудрая мать чувствовала, что наконец-то, через многие годы поисков, её сын нашёл именно то, чего ему так не хватало в жизни, нашёл отклик себя в другом человеке, пусть и далёком, пусть и позднем и она радовалась, да, несомненно, радовалась этому. Адриана же наоборот, настораживало новое положение вещей, то ли это была юношеская ревность, то ли эгоизм, кто знает, но неприязнь к Оксане росла в нём с каждым днём всё больше и больше.
- Когда же твой отец возьмёт меня на съёмки? – сбросив на пол с плеч тяжёлый школьный рюкзак, Кристина упала на мягкий диван в гостиной и потянулась, как кошка. Её дерзкая непринуждённость заводила Адриана.
- Он только недавно вернулся к работе. Ты же знаешь, его нога вывела из строя все дела.
- Адриан, уже больше месяца прошло, как он вернулся из Украины. И зачем он вообще туда ездил, и страна какая-то странная, никогда не слышала о ней!
- Не огорчайся, если он обещал, значит, обязательно выполнит, - поспешил уверить её Адриан, - только приведёт в порядок дела в студии...
- Бла-бла-бла, я это уже сотый раз слышу от тебя. Давай лучше чего-нибудь поедим, у меня жутко разболелся живот, там определённо пусто!
Она резко вскочила с места и прошла на кухню.
- Как хорошо, когда никого нет дома! Можно творить, всё, что угодно! – открыв холодильник, она пробежала глазами по полкам.
Адриан взглянул на часы и разочарованно вздохнул:
- Это ненадолго, бабушка скоро вернётся.
- Да? Как жаль! – смуглое личико Кристины капризно нахмурилось. Конфисковав у холодильника сладкую газировку и остатки вчерашнего торта, она принялась вилкой кромсать его на куски, - иди скорее сюда и покорми меня!
Адриан улыбнулся. Её простые, мальчишеские манеры безумно забавляли его. Усевшись на колени своему бой-френду, девушка с большим аппетитом взялась уплетать сладость, время от времени позволяя и Адриану съесть кусочек-другой. Он кормил её, как своего любимого питомца, аккуратно и бережно. Прикончив, наконец, весь торт молодые люди хорошенько запили его газировкой и, забрав свои рюкзаки, поплелись на второй этаж. Проходя по коридору мимо кабинета Марка, Кристина вдруг остановилась и заинтересованно заглянула в него. Красивые фотографии, коими пестрели все стены, смотрели на неё с четырёх сторон.
- Ого! Полюбуйся, твой отец оставил незапертым свой кабинет! – вырвался восхищённый возглас из её уст.
- Нам дальше, - Адриан взял её за руку и притянул к себе. Он уже был в предвкушении того, что будет происходить сейчас за дверьми его комнаты.
- Погоди же, я хочу здесь всё хорошенько рассмотреть, - высвободилась из его объятий девушка.
Войдя в полутёмную просторную комнату, служившую Марку кабинетом, она с интересом принялась осматривать её обстановку. Через большие окна, завешенные плотными тёмно-оливковыми шторами, обшитыми по краям золотистыми кисточками бахромы, почти не проникал солнечный свет и, казалось, что полутень нашла здесь свой причал и поселилась навсегда. Мягкие низкие диваны в восточном стиле, расставленные по всему периметру комнаты, также расшитые золотой шнуровкой были завалены рабочими материалами своего хозяина. На журнальном столике стояла чашка с недопитым кофе, а рядом с ней лежала раскрытая книга в переплёте ручной работы. Как заворожённая, Кристина медленно ступала по мягкому ковру, скользя пытливыми глазами по цветным и монохромным снимкам, в изобилии находящимися здесь.
- Это всё работы отца, - пояснил Адриан.
Внутри неё всё сжалось. Она не могла понять, что с ней происходит, какая-то внутренняя волна окатила её, сердце быстро заколотилось, и слегка закружилась голова. Она остановилась в нерешительности. Адриан взял в руки несколько фотографий. Он и не мог предположить, что его подругу, обычно дерзкую и отважную Кристину, в эту самую секунду коснулось нечто возвышенное, отдалённо напоминающее стендалевский синдром, нечто похожее на эйфорию в её самом начале, лёгкое великолепное чувство, одновременно пугающее и затягивающее в свои спиралевидные нарастающие обороты, коснулось её сознания.
- А хочешь посмотреть гуцульскую свадьбу? – оторвавшись от снимков, вдруг спохватился Адриан.
- Какую? – скрывая дрожь в голосе, переспросила Кристина.
- Гуцульскую. Это народ такой, живущий в горах, в западной части Украины. Отец привёз оттуда кучу материала.
- Давай, – согласилась та и глупо улыбнулась. Её пульс начал приходить в норму и возвращать к жизни привычную Кристину.
Адриан подошёл к рабочему столу и легонько провёл ладонью по тачпаду, стоявшего тут же ноутбука. Его экран мгновенно загорелся. Многочисленные пиктограммы, хаотично разбросанные по монитору, предстали перед взором юноши. Разыскав нужную, Адриан приказал Кристине поудобнее устроиться в кресле и показ начался. Первые несколько минут она увлеченно смотрела на необычных горцев, на их живописную природу и довольно скромный быт, одаривая комментариями, всё, к чему только можно было придраться: к одежде, лицам, жестам. Но вскоре её внимание начало ослабевать:
- Скучно! Люди там какие-то пещерные!
Он обрадовано остановил просмотр:
- Тогда пойдём ко мне!
- Отстань, Адриан! Может у твоего отца найдётся что-нибудь поинтереснее для меня? – и, размяв пальчики, она придвинула к себе ноутбук.
Её молодой человек разочарованно выдохнул.
- Так, а что тут у нас на свёрнутых вкладках? Это не интересно, это тоже. О, посмотри, а вот какая-то переписка! Ничего не понимаю! На каком это языке?
Адриан присел за стол и заглянул через её плечо в монитор:
- На русском.
- Ух, ты! А можешь перевести, жутко интересно! – взмолилась Кристина.
- Ну не знаю, это же личное! – протяжно заметил парень и устремил свой взор в потолок.
- Да бро-о-ось! – удивилась она, но видя сопротивление Адриана, тотчас избрала иную тактику. Её глаза быстро сузились, а губы поджались.
- Ага, - с укоризной начала она, - значит, ты сам ничего не понимаешь? А ещё хвастал ребятам, что в совершенстве владеешь русским! – поставив особое ударение на слове «совершенстве», Кристина решительно добавила, - переводи, иначе останешься без поцелуя!
Делая вид, будто нехотя, Адриан всё же согласился на её каприз:
- Ты сама этого хотела!
Повернув к себе экран, он принялся читать сообщения, которые его отец писал своей любимой женщине. Он непременно хотел доказать Кристине, что отлично знает второй язык и ничего не хвалился, а говорил чистую правду. Но, как ни старался он, на испанском выходили не совсем складные фразы, порой вовсе не связанные, не согласованные между собой, теряющие конец логические начала и наоборот. Великий слог оказался ему не подвластен. Ещё бы, как неповторимо чувственен, пронзительно точен и жив был оригинал: «…Стыдливо холодна, восторгу моему едва ответствуешь, не внемлешь ничему, и оживляешься потом всё боле, боле – и делишь, наконец, мой пламень поневоле!» В общем, переводить интимную лирику, да еще без особой на то подготовки, молодому человеку оказалось не по зубам. Сломав, вконец, язык о несокрушимое словцо, Адриан, махнул рукой и в простой и понятной Кристине форме объяснил всю суть написанного, даже не подозревая того, что через многие годы, снова столкнётся с этими строками, но уже осознанно, с горьким сожалением того, что когда-то, так и не понял их сути.
- А давай напишем этой женщине что-нибудь, смотри, она как раз на связи, её значок горит, значит, она – on line! – вдруг предложила Кристина.
Адриан заколебался. Он не знал этой женщины лично, лишь из рассказов отца, но почему-то испытывал к ней какую-то внутреннюю неприязнь. Возможно, подсознательно ощущая, что эта далёкая незнакомка, как незваная гостья, вторглась в их размеренную жизнь с одной только целью – всё разрушить. Это было ему не по душе, каким-то новым, глупым, поэтому, рождённая в голове Кристины невинная шалость просто написать Оксане, мгновенно перевоплотилась в его голове в целую идею.
Он сел в кресло и начал под диктовку девушки, но со своими поправками, набирать текст сообщение. Когда всё было готово, он без колебаний нажал на клавишу отправки и, короткое письмо полетело за тысячу километров, через моря и океаны к своему адресату.
- И последний штрих, - злорадно усмехнулся Адриан.
Открыв программу для работы с фотографиями, которой, благодаря отцу, владел в совершенстве, он за считанные секунды состряпал поддельное изображение. На нём Марк стоял рядом с какой-то полуобнажённой испанской моделью, весело улыбался и выглядел довольно счастливо и также довольно молодо. Адриан даже не придал значения тому, что фото отца было достаточно давнишним, главное, что ему подходила его поза, выражение лица и облачение, всё остальное было делом техники. Готово! Заменив аватарку Марка новой, он удовлетворённо откинулся на спинку кресла. Кристина аж взвизгнула от восторга:
- Ну, ты молодец! Давай посмотрим, что она ответит! Смотри, сообщение помечено, как прочитанное. Да! Она набирает текст! – они оба затаили дыхание, -нет, остановилась. Думает, наверное, или плачет. Вот умора! Старик твой видать, втюхался в неё по уши. Опять набирает. Да что так долго?
- Нет, не набирает! Смотри, она вышла с сайта! Её значок потух.
- Как жа-а-аль! – разочарованно протянула Кристина.
Внизу раздался звук захлопывающейся входной двери.
- Адриан, ты уже дома? – послышался голос Марка.
Молодые люди испуганно переглянулись.
- Это отец! Сейчас он нам задаст! – прошипел Адриан.
- Быстрее удаляй фото и сообщение, - запаниковала девушка.
Он вернул на место старую аватарку отца и мгновенно удалил последнее сообщение. Аккуратно опустив крышку ноутбука, они на цыпочках выбежали из кабинета и скрылись за дверью комнаты Адриана, радуясь тому, что остались незамеченными.
С этого дня другие изменения в поведении отца начал замечать сын. Задумчивый и слегка раздраженный, он спускался утром к завтраку, а вечером запирался от всех в своём кабинете и подолгу не выходил, ссылаясь на то, что скопилось много срочной работы. Также и Ольга заметила, что с Марком происходит что-то неладное. Она догадывалась, что причина кроется в делах сердечных. Что-то произошло между её сыном и женщиной из Киева и, хотела ему даже предложить поехать к ней, но врачи ни за что не дали бы своего согласия на эту поездку. Слишком рискованной была нагрузка, да и Марк сам отлично понимал это. Так прошла неделя, другая, третья, но ничего в его жизни не менялось.
- Что случилось, отец? Ты в последнее время ходишь, как в воду опущенный, - однажды спросил его по дороге в школу Адриан.
Тот лишь горько усмехнулся. В его душе так много накопилось за последнее время, и он почувствовал, что не может больше молчать, ему нужно выговориться, с кем-то поделиться наболевшим и сын, как никто другой, сможет понять его:
- Та женщина, помнишь, о которой я рассказывал, когда вернулся из Украины, - он сделал паузу и глубоко вздохнул, - она просто исчезла. Ничего не понимаю, разве так может быть, Адриан? Я не могу дозвониться ей ни на один номер телефона, не могу найти её ни в одной соцсети! Чертовщина прямо какая-то! – он ударил руками о руль.
Адриан сидел рядом с серьёзным и задумчивым видом и ничего не отвечал.
- Впрочем, не забивай себе голову, - не находя поддержки сына, он перевёл разговор на другую тему, - как дела с Кристиной? Передавай ей от меня привет!
Высадив Адриана около школы, он поехал дальше в студию, а тот, погружённый в свои собственные размышления, поплёлся за толпой, спешащих на занятия школяров.
Передать привет Кристине в это утро, ему так и не удалось. Поджидая её у входа, он стал невольным зрителем одной неприятной сцены. К металлическим воротам школьной ограды подкатил новенький красный автомобиль спортивного типа. Его передняя дверь плавно отворилась, и из неё показалось знакомое смуглое личико. Девушка вышла, игриво развернулась, расправила складочки своей школьной юбки и захлопнула за собой дверь. Она хотела уж было уйти, но парень, сидевший за рулём, вдруг окликнул её по имени. Кровь жаром подступила к лицу Адриана. Имя его девушки произносил какой-то чужой человек! Он видел, как та быстро вернулась назад и жарко поцеловала в губы своего спутника, и почувствовал, как при этом вскипает в нём ненависть и презрение к самому себе. Глядя на них со стороны, Адриан почему-то ощутил свою никчёмность и несостоятельность. Ещё бы, это не он привёз её на дорогущем авто к школе и не он окликнул её для поцелуя прямо у всех на глазах. Стыд и злость завладели им. Он спрятался за колонной, подпирающей арку большого центрального входа, и стал ожидать. Ничего не подозревая, Кристина быстрым шагом прошла мимо. Перебивая волнение, Адриан окликнул её:
- Привет!
- О, Адриан, привет - она растерянно захлопала глазами и остановилась.
- Кто это? – он покосился на отъезжавшее от школы алого цвета авто.
- А… это? Это мой брат! – быстро соврала она.
- Братьев так не целуют! – вспылил Адриан.
- Да что с тобой? Успокойся! Остынь!
Пелена покрыла его глаза, и он рукой замахнулся на девушку, но вовремя остановился. Кристина сделала несколько шагов назад. Глядя на её чертовски красивое перепуганное личико, Адриан ухмыльнулся, подошёл к ней вплотную и негромко добавил:
- Отец просил передать, что никогда не станет снимать тебя… потому, что ты проститутка!
Теперь в её тёмно-карих глазах вспыхнул пожар:
- Ну, если так, тогда прощай! И знай, что самое ужасное – это находиться рядом с тобой! Ты и в подмётки не годишься моему новому парню! И я была с тобой лишь только потому, что хотела попасть на обложку журнала и стать знаменитой! – она осеклась.
- Понятно, – спокойно улыбнулся тот.
Зазвенел звонок. Они оба встрепенулись. Хладнокровно взглянув на Кристину, Адриан, молча, закинул на плечи рюкзак и быстро сбежал со ступенек. Не оборачиваясь, он покинул школьный двор. А растерянная и обескураженная Кристина осталась одна. Помявшись на месте, она поправила свои волосы и, тихо ступая по каменной плитке опустевшего коридора, пошла в класс.
Ярость и злость бурлили внутри Адриана. Он шёл, куда глаза глядят, и чувствовал, что вот-вот разрыдается. Хотелось всё бросить к чёрту, провалиться в тартарары. Кошки не просто скребли на душе, они выскребали до дыр всё то, что до недавнего времени было таким ценным и значимым. Он ненавидел Кристину, но ещё больше ненавидел себя. Ему казалось, что во всём произошедшем виноват только он один. Ах, как он мог допустить всё это! Так он шёл и размышлял, как ему быть дальше. Нет, он не был из тех слабаков, которые при первой неудаче бегут прыгать с крыш, вскрывать себе вены или совать голову в петлю, конечно же, нет! Но что в таком случае делают настоящие мужчины? В его голову приходило только одно: они покупают алкоголь и уходят куда-нибудь подальше от цивилизации, чтобы собраться с силами и переосмыслить свою жизнь. Смахивая с глаз проступающие слёзы, ежесекундно отталкивая образ любимой и в одночасье ненавистной Кристины, он решился вернуться домой. Пара сотен евро, припрятанная на чёрный день в учебнике химии, тёплые вещи и палатка – вот и всё, что нужно, чтобы убраться подальше от всех на побережье моря. И сейчас было самое лучшее время, когда опустевший дом был предоставлен в распоряжение только ему.
Отворив дверь, он настороженно перешагнул порог. Никого! Отыскав в старый походный рюкзак, Адриан принялся шарить по кухонным шкафам, набивая его нутро попадающимися в поле зрения консервами и теми необходимыми предметами, которые могли пригодиться на улице. Когда дело было сделано, он взбежал по лестнице на второй этаж, чтобы забрать деньги и тёплые вещи. Проходя мимо кабинета отца, он мимолётно заглянул в него и буквально замер на месте.
Марк сидел в кресле за столом, опустив голову на сложенные перед собой руки. Адриану сначала показалось, что тот спит, но подойдя ближе, он убедился в обратном. Марк, вздрогнув от неожиданной встречи, поднял голову. Его затуманенные глаза с отчаяньем смотрели на сына. Он плакал. Адриан понял, что отец не поехал сегодня на работу, она не волновала его вообще, а нечто другое, спрятанное где-то глубоко дало слабину и плотину чувств, в последнее время едва сдерживаемых, прорвало. Глядя в глаза отцу, Адриан испытывал жалость. Рюкзак выпал из его рук и глухо ударился своим грузным пузом о пол. Комок подступил к горлу, и внезапное признание вырвалось наружу. Буквально за считанные секунды он выложил всё то, что произошло несколько недель назад на этом самом месте. Как подло и цинично поступили они с Кристиной, отправив в Киев ложное сообщение и, сделав фальшивую фотографию. И не раскаянье увидел в глазах сына Марк, а глубокую душевную боль, которую Адриан хотел причинить и ему, какую-то невычерпную обиду, которой тот жаждел с кем-то поделиться.
Выслушав, молча, короткий рассказ сына, он поднялся с кресла и горько произнёс:
- Мне очень жаль, что я не смог воспитать в тебе достойного мужчину!
Взяв со стола бумажник и мобильный телефон, и уже не обращая внимания на Адриана, он начал рыться в ящиках своего стола. Юноша, молча, следил за его манипуляциями. Внезапная догадка озарила его. Быстро сбежав вниз, Адриан открыл дверь гардеробной и зажег там свет. Подкатив лестницу к самой верхней полке, он ловко взобрался по ступенькам вверх и достал спрятанную от посторонних взоров коробку, в которой бабушка хранила разные бумаги. Откинув её крышку, он тотчас наткнулся на мамины фотографии, лежавшие поверх остальных документов. Осторожно проведя рукой по пожелтевшим снимкам, Адриан улыбнулся. Он до сих пор помнил её ласковый голос, этого у него было не отнять. Как и прежде он любил её, и впредь будет оставаться верным памяти о ней, до последнего своего вздоха, ведь он её сын. Глядя на смеющееся счастливое лицо матери, ему захотелось, чтобы и отец непременно стал счастливым, может быть по-иному, по-новому, с той другой женщиной, ведь он имел право на это! Взяв нужный документ, Адриан вернулся в кабинет Марка. Тот так же копался в ящиках. Подойдя к отцу, он протянул ему коричневый, слегка потрёпанный паспорт. Марк на мгновение замер. Заглянув в глаза сыну, он теперь увидел в них нечто другое, нечто повзрослевшее, дружественное и мужское. Он улыбнулся, обнял его и похлопал по плечу, но нельзя было медлить. Каждая минута теперь была на вес золота. Адриан услышал, как громко внизу захлопнулась за отцом входная дверь. Желания уходить из дома и покупать спиртное, уже не было.
Продолжение следует...