Из жизни в Тридевятом Царстве: Разговор не о горшках с цветами
— Ваня! — с наигранной радостью воскликнул Кощей, приоткрыв дверь. — Очень здорово, что ты зашёл! Как жаль, что я сейчас очень занят!
— Это как понимать? — буркнул Иван. — Очень рад меня видеть, а если бы я ушёл — то был бы ещё радостнее?
Кощей обеспокоенно оглянулся и изобразил подобие улыбки.
— Как ты мог такое подумать? Просто сейчас не лучшее время.
Иван нахмурился и с силой толкнул дверь. Кощей потерял равновесие и упал на пол.
Посреди замка болтался Богатырь, подвешенный за ноги и с кляпом во рту. Увидев Ивана, он задёргался и победно замычал.
— В свою защиту скажу, что он сам виноват, — проворчал Кощей, отряхиваясь. — Сам пришёл, сам недооценил…
— Сам подвесился, — кивнул Иван. — Чайку бы попить горячего, а?
Победное мычание сменилось на удивлённое.
— Это запросто, — усмехнулся Кощей. — Пойдём вниз, там потише будет.
Иван поморщился, сел на ступеньку лестницы и вздохнул.
— И тут нормально. Мне не мешает.
— Ты не заболел, Ваня?
Иван вздохнул ещё раз.
— Поругался, — догадался Кощей. — Эх ты, молодо-зелено.
— Не поругался, — ответил Иван. — Мог бы, но не стал. К тебе вот ушёл. Вот скажи мне, как так получается, что живут люди, радуются жизни и друг другу, а в какой-то момент всё меняется? Появляются недовольства, претензии, ссоры всякие. Вот как?
— Тут много разных причин, Ваня. Забывчивость, например.
— И что я забыл, по-твоему?
— Для начала то, что твоя зазнобушка такой же человек, как и ты, — ответил Кощей, раскачивая Богатыря, — со своими привычками, идеями, мыслями и желаниями. После этого в дело вступает молчание. Не в том смысле, что вы постоянно молчите. А в том, что у людей, почему-то, отсутствует диалог. Вместо того, чтобы спокойно поговорить до, вы предпочитаете ругаться после.
— Давай на примере.
— Пожалуйста. Ты как-то раз с Василисой поругался из-за чая, помнишь?
— Не из-за чая, — возразил Иван, — а ложки.
— Ну сразу другое дело! — ехидно заметил Кощей. — Суть, что Василиса размешивала мёд, ты устал слушать этот звон, что-то ей сказал грубое и вы поругались. Но ведь Василиса делала так всю свою жизнь. Тебе это не нравилось с самого начала, но ты молчал и терпел, непонятно зачем и почему. А когда очередной раз совпал с плохим настроением, вышло то, что вышло.
— Продолжай.
— А скажи ты ей сразу о том, что тебе это не нравится, всё было бы хорошо. Понимаешь? Могло быть просьбой, а стало претензией.
Иван почесал нос. Богатырь молча хлопал глазами.
— Или вот не вышло у тебя Чудище какое одолеть, — Кощей сел на ступеньку рядом. — Настроение ни к чёрту, само собой. Пришёл домой — сразу об этом скажи. Объясни, мол, так вот и так, по такой-то причине. Что, сложно это?
— Нет.
— Так почему ты так никогда не делаешь?
Иван молча пожал плечами.
— Потому что ты забыл, Ваня, — подсказал Кощей. — И все так — ходят, в себе копят до последнего, а потом выплёскивают всё. От капельки-то ничего не будет, а вот от бочки воды разом — ещё как! Понимаешь?
— Вроде бы, — кивнул Иван. — А как быть, если какие-то слова сразу будут претензией казаться? Скажу вот, что мне горшки с цветами на окнах не нравятся, так в меня сразу один из них полетит.
— Поставь рядом с ними то, что нравится тебе. Сразу по-другому на них смотреть станешь. Иногда, Ваня, стоит самому попытаться улучшить ситуацию, ведь нужно же учитывать тот факт, что эти горшки с цветами нравятся ей. Полезно, знаешь ли, уважать друг друга. А если не получается самому придумать, как улучшить, то что нужно сделать?
— Поговорить?
— Верно, — довольно улыбнулся Кощей. — Но не нужно говорить, что тебе не нравится, а потому надо убрать — тогда это претензия, в лоб получишь. Надо сказать, что ты хочешь сделать так, чтобы тебе это тоже начало нравится и тебе нужна в этом её помощь. Уверен, Василиса оценит такой подход. И тогда вы либо вместе что-то придумаете, либо вместе решите, что не так уж они и важны, эти горшки с цветами.
— Вместе, — пробормотал Иван, поднимаясь со ступеньки, — В другой раз чаю выпью. Домой пойду.
