В издательстве «Комсомольская правда» выходит моя новая книга о Пугачёвой, к ее юбилею. Подробная и честная биография. Здесь – небольшой отрывок.
Каждый раз перед зарубежными поездками Пугачёва «теряла» кого-то из своих музыкантов: партийные и лубянские органы запросто не выпускали несколько человек за границу. Повод обязательно находился: несколько браков, знакомство с сомнительными элементами и, разумеется, национальность. Аргументы, что в урезанном составе, без бас-гитариста или барабанщика, группа потеряет всякий смысл, не брались во внимание.
«Каждый раз мы отбивали кого-то из музыкантов, - вспоминал Евгений Болдин, директор и третий муж певицы. - Иногда нам приходилось общаться напрямую с высшими чинами КГБ. Алле часто помогал генерал Филипп Денисович Бобков. Это было как в детективе. Мы ехали на площадь Дзержинского, останавливались у главного входа, из которого обычно никто не выходит. Милиция внизу уже была предупреждена, что сюда подъедут «Жигули» такого-то цвета и с таким-то номером. Кто-то выходил из дверей, встречал нас и провожал к Бобкову».
Этот генерал КГБ заслуживает отдельного романа. «Один день Филиппа Денисовича». Он стал верным соратником Андропова, борцом с идейными врагами. Андропов назначил его главой нового Пятого управления КГБ. Бобков не только искал врагов – он приятельствовал со многими знаменитостями. Был даже покровителем.
Уже в 1990-е годы Олег Павлович Табаков на одном торжественном вечере в свою честь произнес благодарственные слова в адрес Бобкова, за то, что тот очень помогал ему в его творческой жизни и даже способствовал получению большой квартиры. Поэт Евгений Евтушенко тоже был с Бобковым в самых теплых отношениях. Однажды Евтушенко вез из-за границы книги, и на советской таможне их конфисковали: запрещенная литература! Евтушенко тут же бросился к Филиппу Денисовичу, взмолился о помощи. Об этом он поведал сам много лет спустя, выказывая явную признательность генералу-спасителю.
В сотрудничестве творческой интеллигенции и КГБ давно нет никакой государственной тайны, хотя многие прелюбопытные факты предстоит узнать только через много лет, после рассекречивания архивов.
Можно понять мотивацию этих талантливых людей. Конечно, сейчас, при Брежневе, ни им, ни их детям уже не угрожали пуля или колючая лагерная проволока. Но оставить без сцены, без эфира, без тиражей могли одним движением брови. Некоторых и оставляли - в назидание «подонкам».
Почему всемогущий Бобков помогал Пугачёвой? Возможно, была личная симпатия. Кроме того, приятно, знаете ли, после разбора доносов и докладов поболтать с милой остроумной женщиной. К тому же – самой популярной женщиной страны. А Бобков вовсе не был «картофелем в мундире», он ходил в театры на все премьеры, много читал. Но при этом совершенно очевидно: кроме личной приязни к Пугачевой была и служебная. Мудрый Филипп Денисович желал, чтобы Первая певица была с Пятым управлением. Не потому, что она могла вдруг выкрикнуть на концерте лозунг в защиту академика Сахарова, а потому что так было всем проще и слаще. Кроме Сахарова, конечно.
Злоупотреблять высокими отношениями, конечно, не стоило, и Болдин это прекрасно понимал. Мелкие проблемы с рядовыми сотрудниками КГБ решались своими силами. А сотрудники следили за «нашей рыжей» ревниво. Есть даже версия, что Пугачёва проходила в картотеке КГБ под псевдонимом Лара.
А когда в критическую минуту (точнее, дни) Алла вдруг подумала об эмиграции из СССР, будто бы сам Бобков вел с ней долгую беседу и убедительно доказал, что ее талант цветет только среди русских снегов, а там она будет тешить ностальгирующих алкашей в брайтонском ресторане. Что на самом деле чистая правда, даже если Бобков такого и не говорил.
И Алла уезжала. И всегда возвращалась.
А Филипп Денисович в 1991 году ушел в отставку – за несколько месяцев до путча, будто предвидел или знал. И возглавил Службу безопасности группы «Мост» - да-да, той самой, что владела каналом НТВ и Издательством «Семь дней». Руководителем и хозяином «Моста» был Владимир Гусинский, в прошлом – театральный режиссер. В структурах Бобкова оказались многие из его соратников. Они получали очень хорошее жалование, но работу выполняли ту, к которой были приучены на Лубянке: слежка, сбор компромата, провокации и спецоперации. Мост между творческой интеллигенцией и КГБ оказался на удивление прочным.
Но вернемся в СССР.
Конечно, во всех поездках Пугачёву с «Рециталом» сопровождал сотрудник органов. Болдину, как неизменному руководителю группы, всегда давался заместитель с Лубянки. Артисты давно называли их ласково – «пастухи».
«Это были разные люди, - вспоминал Болдин. - Они писали отчеты о нашем пребывании за рубежом, чтобы оправдать свою поездку. Они, конечно, мешали нам, потому что после каждой поездки были обязаны о ком-то в своем отчете написать плохое. “Такой-то с переводчицей пошел в магазин и купил себе магнитофон. А другой на Кубе пел частушки с непристойным содержанием”. После этого идешь и начинаешь объясняться.
Иногда Алла срывалась на этих гебистов - мы же с ними все время общались, водку пили вместе.
Был у нас один гебист, который все время напивался. Однажды он пошел куда-то, и я сказал нашим ребятам следить за ним. Чтобы вовремя его унести. И вот он нажрался до невменяемого состояния, и наши музыканты волокли его в гостиницу. Ведь если бы с ним что-то случилось, то досталось бы и нам».
Когда Пугачева должна была ехать в Западную Германию, чтобы выступить в Кельне, туда не пустили двух человек из «Рецитала». Перед концертом прямо на месте им подыскали замену. Алла нервничала, но настроена была решительно:
- Да хоть я вообще осталась бы без группы - все равно пойду и буду петь!
Во время концерта освещение сцены вдруг стало совсем плохим, чужие музыканты перестали играть, потому что не видели нот. А Пугачёва продолжала петь, словно ничего не случилось.
После концерта, покинув с ослепительной улыбкой сцену, она вбежала в гримерку, свалилась на стул. Прибежали музыканты, «пастух»-гебист, кто-то еще. Все обнялись и буквально рыдали.
Алексей БЕЛЯКОВ