В квартире, залитой солнечным светом, было очень тихо. Непривычно тихо. Дети давно крепко спали и это время, посвященное себе, текло медленной рекой. За окном плескались волны Гринфьорда, блестели на солнце верхушки снежных гор и слышались крики чаек.
Я радовалась солнцу, сменившему череду пасмурных дней и с трепетом наблюдала, как едва клонящееся к закату светило начинает все окрашивать в золотой цвет. Заметно похолодало, ветер крутил снежные вихри и от этого весь воздух казался наполненным золотой пылью.
Восторгу моему не было предела и я, схватив камеру и утеплившись, вышла на улицу, ловить полуночное солнце. Взбираясь на склон, проваливаясь по пояс в снег, останавливаясь отдышаться, перелезая через наваленные доски и какие-то трубы, пытаясь удержаться на льду и закрываясь от ветра, я была невообразимо счастлива. Я пробралась к самому обрыву и просто расплакалась от вида красоты, которая меня окружала.
Уже порозовевшие острые верхушки высоких гор на горизонте, кружащие над заливом птицы, золотая дорожка солнечного света, тишина, одиночество, шум ветра и волн, кислород вокруг.
Внутри себя я ликовала, кричала и прыгала от радости, но я застыла. Не двигалась и только смотрела, пыталась запечатлеть в памяти этот поразительный закат на краю маленького поселка за полярным кругом.
Сделав не менее пары десятков кадров, я отправилась к началу Баренцбурга, чтобы сделать кадр с табличкой.
Очень странные ощущения. Вокруг не души, заливаются лаем собаки с Хаски фермы, воет ветер, в воздухе золотая снежная пыль. Край поселка. Еще сотня шагов и я окажусь один на один с дикой природой. У меня все сжималось в груди от невольного страха и восторга. Хотелось идти дальше, забраться на самую высокую году, увидеть стены ледников, низвергающиеся с грохотом в океан водопады, и с высоты смотреть как полуночное солнце завершает свой круг освещая синие воды заливов и подкрашивая остроконечные вершины Свальбарда.
