По принятой в российской, советской, а потом вновь в российской историографии версии, знаменитое у нас Ледовое побоище произошло весной 1242 года, как явствует из названия, на льду Чудского озера. Хотя стоит заметить, что изначально оно не было таким уж знаменитым, считаясь лишь одним из многочисленных боестолкновений на границе владений Ливонского ордена и Новгородской с Псковской республиками.
Рыцарский орден «Братьев рыцарей Христа в Ливонии», в просторечии известный как орден Меченосцев (из-за красного креста тамплиеров с мечом такого же цвета под ним, изображавшихся на рыцарских плащах) был создан в 1202 году. Продвигаясь от моря в восточном и юго-восточном направлениях и попутно колонизируя языческие племена, ливонцы в 1216 году вторглись в сферу аналогичных интересов русских (только двигавшихся с востока на запад). После череды стычек к 1224 году установилась весьма условная линия разграничения, что в последующем послужило поводам к новым конфликтам.
Вскоре Ливонский орден вошел в состав Немецкого рыцарского ордена на положении «младшего брата». С тех пор тевтонцам волей-неволей пришлось поддерживать Меченосцев в войнах с русскими. Очередная началась в 1240 году и протекала с переменным успехом, пока, наконец, 5 апреля 1242-го в районе Чудского озера встретились войско под командованием ландмейстера Тевтонского ордена в Ливонии Андреаса фон Фельфена и новгородская рать, которой предводительствовал князь Александр Ярославович. Который, благодаря побитым незадолго до того на соответствующей реке шведам, получил прозвище Невский.
Русские, как обычно, построились «орлом»: главный полк в центре полк и два крыла – левое и правое. Только обычно сильнейшим и самым многочисленным был именно центр войска, а на сей раз гениальный стратег Александр Ярославович решил своих дружинников поставить на флангах. «Главный» же полк, которому предстояло фактически вынести на себе всю тяжесть предстоявшей битвы, составили из ополченцев. Их, в отличие от профессиональных воинов, губить было не жалко – бабы смердов еще нарожают.
А дабы мужичье, ежели вдруг оробеет, не побежало, «фольксштурм (как выразились бы враги-немцы) поставили спиной к крутому берегу. Который мало того что был густо усеян валунами, так его вдобавок заставили санями, скрепленными между собой цепями. «Вся эта кутерьма в случае чего и прорвавшимся немцам будет сильно мешать» - здраво рассудил Невский. На крайний случай в резерве у Вороньего камня он еще оставил небольшой отряд «спецназа» из отборных дружинников.
Немцы также решили придерживаться своей традиционной тактики - атаковать «кабаньей головой», то есть, клином, середину которого составляла пехота, а бока и острие – конные рыцари. Обычно клин мощным ударом раскалывал строй противника, которого в дальнейшем нужно было просто дожать.
На рассвете тевтонцы ринулись в бой. Однако первая атака была встречена градом стрел и оказалась неудачной. «Ливонская рифмованная хроника» описывает этот момент боя так:
«Русские имели много стрелков, которые мужественно вышли вперед и первыми приняли натиск перед дружиной князя».
Судя по всему, рыцарям пришлось отступить и перегруппироваться перед повторным натиском. На сей раз им удалось, хотя и с большмм трудом, смять центр русского войска:
«Был слышан звон мечей
И видно как раскалывались шлемы.
С обеих сторон убитые
Падали на траву».
Кстати, судя по последним словам летописца, дрались уже на берегу, куда были оттеснены ополченцы. Александр, подождав, когда главные силы рыцарей увязнут в битве, отдал приказ атаковать с флангов. Не ожидавшим такого маневра тевтонцам показалось, что на них напали целые полчища «схизматиков».
«Те, кто был в войске братьев,
Оказались в окружении.
У русских было такое войско,
Что, пожалуй, шестьдесят человек
Одного немца атаковало»
Ерунда, конечно, но у страха, как известно, глаза велики. Первыми, как водится, обратились в бегство вспомогательные отряды эстов, латов и прочей местной «чуди», бросившие своих хозяев-немцев на произвол судьбы. Кнехтов преследовали по льду озера семь верст, пока те, потеряв около полутысячи человек, не добрались, наконец, до противоположного берега, укрывшись в лесу. Оказавшиеся в окружении немецкие рыцари тоже, как обычно, умело защищались, но в итоге были разбиты. На месте погибли 20 орденских братьев, шестеро попали в плен.
При этом массово в полыньях никто не тонул – это уже эффектная (спору нет), но абсолютно недостоверная придумка режиссера Сергея Эйзенштейна, снявшего прекрасный фильм «Александр Невский». Такое было невозможно хотя бы потому, что, обладая похожим вооружением и доспехом, тевтонский рыцарь весил уж никак не больше русского дружинника, и уходить под лед им бы пришлось на пару. Хотя Псковская Третья летопись и упоминает, что, мол,
«Чюди много победи, имь же несть числа, а иных вода потопи».
Но тут наверняка подразумеваются улепетывавшие, не разбирая дороги, пресловутые кнехты, кое-кого из которых в процессе бегства вполне могло занести на участки с тонким льдом.
Никакого поединка между Александром Невским и тевтонским предводителем тоже, конечно, не было: Эйзенштейн скомпилировал эпизод почти двухлетней давности, когда юный и горячий княжич Александр в битве на Неве и впрямь попортил своим копьем широкое мурло шведского ярла Биргера.
Больше того, калининградский архивист Анатолий Бахтин, наиболее авторитетный в России специалист по истории Тевтонского ордена, убежден, что и строй «кабанья голова» или, как его непочтительно называли русские, «свиньей» в реальности не использовался!
- В русских летописях есть только слова: «прошибошася свиньею», что можно понять как чисто эмоциональное определение – «растолкав, пробились как свинья к корыту (в этом случае к обозу?)», - объясняет исследователь. – Есть ведь русская поговорка «Как свинья к корыту лезет».
Как бы то ни было, благодаря убедительной победе в битве, которую гораздо позже стали называть Ледовым побоищем, в том же году между Тевтонским орденом и Новгородской республикой был заключен мир, продолжавшийся 10 следующих лет. Немало по тем бурным временам!