Конечно, вся троица быстро просекла, что дедовский способ не работает. (А вообще, какой из дедовских способов работает?!) Зёма, правда, пару раз понаблюдал издалека – а точно ничего не прилетит? После первого – не очень удачного – раза Стёпа почувствовал себя героем-первопроходцем и на нём явственно проступили очертания короны.
В коридоре раздались звуки возни и пыхтения: браты-акробаты отправились «на дело». Инициатором авантюры, как обычно, выступал Зёма, а исполнителем – его ближайший друг и соратник. Наивный Стёпа всегда ведётся на восхищённые придыхания мелкого пакостника:
- Ты такой большой, такой сильный! – вьётся вьюном Зёма. Стёпа счастливо щурится.
- А давай в кухню войдём?! – подначивает Зёма.
- Ты что?! – пугается Стёпа. – Нельзя же!
- Да ничо… Там нет никого! – Зёма подталкивает Стёпу к преступлению. - А ты такой большой… Такой сильный! - И Стёпа, конечно, ведётся в очередной раз на подставу.
Зёма сидит на пороге и внимательно смотрит. Очень напоминает сталкера, бросающего перед собой гайки, только Зёма бросает вперёд любимого друга и соратника.
- Куда?! – а в кухне – опачки! – я сижу.
Стёпа на полусогнутых разворачивается на сто восемьдесят и летит в выходу. Тщательно облизанная ложка со звоном врезается в косяк. Зёма неподвижно сидит на пороге и преданно смотрит в глаза:
- А я ему говорил, что нельзя!!!
С дверью происходит то же самое. Зёма вроде бы слышал, что дверь открывалась. А как?! А можно?! А точно?! А ещё раз? Так, где тут Стёпа?!
Стёпа сладко спит, слегка похрапывая. Кто будет ждать, пока Стёпа проснётся – тот не Зёма.
Зёма делает пару кругов вокруг друга и соратника, после чего аккуратно пристраивается к своему любимому кусательному месту, и нежно, но решительно вонзает зубы в аппетитный Стёпин филей. Стёпа истерично взвизгивает, взлетает на полметра, в полёте просыпается и приземляется отдохнувший, посвежевший, готовый к подвигам и замахивается лапой.
Зёма вжимает голову в плечи, падает на спину и сдавленно верещит:
- Я не хотел! Я не хотел! Я нечаянно! Это не я!
Стёпа нерешительно замирает: задницу отчаянно саднит, сон не досмотренный, но врезать Зёме – это себя не уважать. Зёма понимает, что решается его судьба и быстренько тянет весы на себя, меняя тему:
- Пойдём дверь откроешь! Ты такой большой, такой сильный…!
И Стёпа в очередной раз сдаётся. Поправив корону, он горделиво встряхивается и, сопровождаемый угодливым Зёмой, направляется к двери с зажатой в ней тряпочкой. Там он отработанным движением втыкает морду в дверь и бодает её лбом. Зёма трётся позади и внимательно наблюдает, готовый в любой момент, в зависимости от ситуации, к трём сценариям: задыхаясь от ужаса свалить в коридор, упасть в панический обморок или, таращась честными глазищами, сдать товарища на скорый суд и жестокую расправу. Позитивных сценариев с Зёмином списке не предусмотрено.
На сей раз обошлось: дверь медленно поддалась, Стёпа в ожидании одобрения оглянулся на приятеля. Но тот в полном восторге он проскакивает мимо Стёпы в спальню:
- Получилось! Получилось! Кто молодец? Я молодец!
Пока Стёпа оторопело соображает, почему, собственно, молодец Зёма, а не он, на Зёму падает тряпочка.
- Мйяя-а-а-а-а! – от предательски внезапного нападения с мелкого поганца слетает пафос и восторг, он шарахается в тумбочку, в кровать, спотыкается об удлинитель, запутывается в шнуре, не переставая орать и вот-вот скончается от переизбытка эмоций. И всё это за полторы секунды.
Наконец, тряпочка сползает с Зёмы, он слегка успокаивается и, всхлипывая, выходит из спальни. На пороге всё с таким же оторопелым видом продолжает сидеть Стёпа: он ничего не понял – что это вообще было?! Его временнАя система координат работает в ином режиме, нежели Зёмина. Зато Зёма, пробегая мимо Стёпы, успевает обеими лапами дать Стёпе пощечины:
- Это всё из-за тебя! – и убегает в слезах.
Стёпа, мягко говоря, обескуражен. За что?! Так хорошо всё начиналось! Нет, ему никогда не понять ранимой души Зёмы… Он вздыхает и тяжело запрыгивает на кровать: хотя бы сон досмотрит.