Иногда самая шумная музыка пробуждает самые камерные лирические воспоминания. Собственно, на стыке этих противоположностей и рождались наиболее яркие образцы поп-музыки начала семидесятых. Сегодня Граф Хортица решил поделиться своими впечатлениями и воспоминаниями об одной из групп, чье неоднозначное наследие в лучшем виде подтверждает все, сказанное выше.
В ПОИСКАХ СОЧНОЙ ЛЮСИ. (ОПЫТ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО КОЛЛАЖА)
Женщину звали Зелда Плюм. Но узнал я об этом не сразу. И узнал я об этом не сразу, потому что пластинка была без обложки. А первое, что я отметил, когда первый альбом англо-американской группы Juicy Lucy наконец-то попал мне в руки, было отсутствие нескольких зубов у женщины по имени Зелда Плюм.
Человек, мечтавший избавиться от Juicy Lucy без конверта, просил за диск «две бумаги», то есть двадцать рублей. Такой суммы при мне не было, а на другой день, когда она появилась, холодный голос в телефонной трубке объявил, что «пласт ушёл».
Но главное я успел зафиксировать. А главным для меня было влияние Боу Диддли на белый утяжеленный ритм-энд-блюз.
Знакомые мне к тому времени опыты – «Mona» у Стоунзов и «Who Do You Love» у The Doors не производили должного впечатления. «Джуси Люси» стала первой группой, раскрывшей предо мною потенциал африканских ритмов человека по имени Боу. Естественно, я в ту пору понятия не имел, каков цвет кожи этого человека, хотя что-то подсказывало, что она значительно темнее, чем кожа тех, кто с таким упоением эксплуатирует эти ритмы.
Дальнейшее ознакомление с творчеством группы расползлось и растянулось на несколько лет, напоминающие долгие вариации на ритм-энд-блюзовый стандарт, в котором три аккорда.
Хотите верьте, хотите нет, но все остальные альбомы Juicy Lucy попадали мне в руки без обложек. И ладно бы, на них присутствовал какой либо «секс» - ничего подобного! Какой-то маньяк, надо думать, реагировал исключительно на название. Как еще объяснить эти частично оголенные пластинки, в том числе и с этикеткой Vertigo, не представлявшей в ту пору ни малейшей ценности.
Порою доходило до многослойного абсурда – беспалый человек в подмосковных лесах продает за «пятнашку» нечто странное. А именно – обложку диска группы Standells. Когда ему протягивают эти пятнадцать рублей, он ежится и морщится, норовя поскорее скрыться. Но – вместо классических Standells с их панк-битом, внутри оказывается Lay Back and Enjoy It – провальный шедевр группы Juicy Lucy.
К тому времени я уже привык к подобного рода сюрпризам, и песня Oh Pretty Woman – третий трек на первой стороне пластинки, довольно быстро успокоила мою душу.
Переизбыток мастерства при дефиците идей оказывал «Джуси Льюси» воистину медвежью услугу на протяжении всех четырех лет их «карьеры».
С одной стороны – приманивая консервативных романтиков, всегда готовых сослаться на солидный состав, играющий «традиционную» музыку, с другой – демонизируя «стариков», не мешая тем же самым «старикам» вырастать в цене.
Генеалогическое древо супергрупп – Cactus, Mountain и т.д. уже подтачивали Stooges и New York Dolls, которым, скажем прямо, чисто технический уровень – «девятый разряд», был не по зубам.
Но и древо, на котором засели старые кенари, кому нечего было больше сказать, при всём обаянии, тоже смотрелось жутковато.
Голоса длинноволосых птиц прежнего десятилетия были давно записаны, проданы, уценены и перепроданы еще раз.
Рэй Оуэн – чернокожий вудуист, спевший вокальные партии на первой пластинке – быстро пришел и быстро скрылся, записав один сольный альбом. За ним пришли другие – что не солист, то – мастер-класс. Впрочем, ничего особенного сольная пластинка Рэя Оуэна собой не представляет.
Аналогично выглядят и попытки «омолодиться» других ансамблей тех лет – Spooky Tooth, Mountain, Rare Earth, Jo Jo Gunne.
Переслушивая эти отчаянные опыты теперь, я в первую очередь выделяю элементы многословия, или даже, если угодно, рок-пустозвонства. Возможно, это связано с тем, что вокалисты тех лет импровизировали слова прямо в студии, непосредственно в момент записи, но опираясь в этих процедурах на классических песни прошлых лет. Моим личным фаворитом в этой области по-прежнему остается Миллер Андерсон, записавший одну из наиболее удачных песенных сюит в таком духе, вместе с группой Keef Hartley Band.
Творчество за порогом зрелости – очень опасная разновидность продления бытия – и своего и чужого.
Впрочем – моё постижение Juicy Lucy укладывалось примерно в два с половиной года.
Итак, «Джуси Льюси» – существенный фрагмент в мозаическом образе грядущего, или просто очередная кафельная плитка на стене в покойницкой?
Музыка Juicy Lucy с большим опозданием добралась до тех абстрактных берегов, которые, непосредственно, в период ее создания, выглядели так отчетливо ясно. То есть, чего уж греха таить, нам тогда, в начале семидесятых, мерещилось светлое будущее, где классический рок будет звучать регулярно и весомо, примерно так же, как звучали в начале семидесятых песни Марка Бернеса, Леонида Утесова, Клавдии Шульженко... Но, глядя сегодня на соседние дома, словно с другого берега, я пытаюсь смириться с мыслью, что ни одному из тамошних обитателей имена Зелды Плюм и Джуси Люси не говорят ровным счетом ни о чем.
Кавер-версия песни «Mr. Skin» в начале третьего альбома звучала и вызывающе, и дерзко. Не менее дерзко и вызывающе, чем Willy The Pimp в финале предыдущего диска.
Мысленно переслушивая «каверы» в той или иной форме присутствующие на всех четырех пластинках Juicy Lucy, я возвращаюсь к еретической мысли о том, что мы – любители крепких групп, проворонили второй Led Zeppelin. Настолько убедительно и основательно звучит этот материал полвека спустя.
Наверное мне пора сделать весьма важную оговорку – как вы, вероятно, уже заметили, в сегодняшнем повествовании полностью отсутствуют и фабула и «сквозное действие», потому что их не было и в моей погоне за «Сочной Люсей» в реальной жизни, или в том состоянии, которое казалось ею.
Перед вами эмоционально-психологический коллаж – что-то вроде неотредактированной стенгазеты, составленной из шизоидных, но – стопроцентно аутентичных цитат и картинок.
Человек, пытавшийся продать мне Juicy Lucy без конверта, погиб в Нью-Йорке под колесами самосвала в начале этого века, когда смерть соотечественника за границей, даже в капстране, давно уже не казалась чем-то из ряда вон выходящим.
Но Зелда Плюм – дама без комплексов и, как все цветные фото, без возраста, отыскала меня, или, как выражались советские деляги-конспираторы, «вышла на меня» через другого покойника.
Так, ей-богу, будет достоверней, хотя бы потому, что хронологию смены составов этой группы, вплоть до её превращения в коллектив-призрак, в полностью покинутый прежним экипажем, дрейфующий корабль, всё это можно узнать в сетевых источниках.
У соседки умер сын. От сына остались пластинки. Подобно многим обитателям улицы Глиссерной, человек этот был моряком, ходил в загранку. И даже, как оказалось, бывал в Австралии. Пил наверно.
Я честно отсчитал тридцать пять рублей, на которые тогда – в 1985, можно было месяц прожить в Крыму, и, заскочив в спецмаг, помчался на свидание с детством.
Альбом по-прежнему звучал убийственно. Без намека на вторичность, но с оттенком новизны. Примерно так, на фоне Джимми Смита звучали снайперы-минималисты Booker T. & MG’s. И снова меня посетила мысль про Led Zeppelin номер два, потому что Гленн Кемпбелл – полнейший тёзка того Гленна Кемпбелла, играл не хуже и не лучше, чем Джеймс Патрик Пейдж – он играл как надо, и эта особенность, была очевидна не только для коллег, но и для дилетантов, вроде вашего покорного слуги.
Но и этому событию предшествовал странный жест человека, сбитого грузовиком в Бруклине.
Сам по себе жест был примитивен и прост – человек этот, бас-гитарист Владимир Фирер, позвонил и предложил бесплатно «накатать» мне пластинку «Джуси Люси».
Так получилось, что это был единственный диск данной группы, который я имел возможность изучить досконально в тринадцатилетнем возрасте, поэтому и сказано о нем будет чуть больше, чем про остальные.
Он назывался Pieces – то есть, «части» или «фрагменты». Обложку мне тогда так и не показали – поп-арт и боди-арт уже был, «Фрагменты» были оформлены в стиле ретро. Лишь отдельные люди, знали в те времена, что ударение в этом слове ставится на последнем слоге.
Пластинка стартовала с одной из самых многословных пьес Чака Берри – Promised Land, почти тогда же перепетой и Элвисом и Джонни Холлидеем – в обоих случаях неудачно. Далее следовала фольклорная «Кукушка» в утяжеленном виде. Альбом, скажем прямо, начинался триумфально, как Nantucket Sleighride у Mountain, или даже как альбом всем альбомам – Disraeli Gears у Cream.
Но главное было не в забойных вещах, а в двух балладах, спетых Полом Вильямсом под одно фортепьяно, по крайней мере, так казалось.
Лет мне было в пять раз меньше, чем сейчас, но я тогда впервые соприкоснулся с тоской по чужой бессмысленно прожитой жизни.
Обе эти песни – All My Life и Why Can't It Happen to Me, подвигли меня на углубленное изучение английского языка, по которому у меня и так была единственная пятерка во всем классе.
И мне очень жаль, что их не перепел Билл Медли. Их, по-моему, вообще не заметили, потому что они адресованы совершенно одиноким дяденькам под градусом. Их вообще-то мог бы напеть и записать даже Фрэнк Синатра, чья One For My Baby воистину может считаться mater dolorosa всех песен такого рода.
Juicy Lucy породил Whitesnake – связующее звено между музыкой восьмидесятых и утяжеленным блюз-роком конца шестидесятых. Модернизированное эхо времен, когда, параллельно реакционной моде на усиленный саунд и стиль, вызревали нормативы привередливости и всеядности для будущих поколений, предельно далеких от Мемфиса, Детройта и Кливленда, не только в пространстве, но и во времени, которое движется только в одном направлении.
Приятная мелочь - первый альбом Juicy Lucy в триллере Дарио Ардженто "Четыре мухи на сером бархате" (1971).
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
Далее читайте:
* История одной рок-группы. Bread через бурные воды
* о Нико, Дионн Уорвик и многих других