Волны качают дебаркадер. Поскрипывают провисите мостки. Под ними проплывают безлистая ветка, кем-то выроненный букет ландышей. Мутноватая вода лижет остатки почти разрушенной стены на станции Родимцева. Все так же, как было в то половодье. Хотя нет, все иначе. Нет тех камней, на которых лет двадцать назад сидели с другом. Камни рухнули в Волгу вместе с большей частью стены. Другой стала набережная возрожденного города, и другими стали мы. Только половодье, кажется, то же. Раздольное, свежее и, как всегда, волнующее.
Половодье – это юность воды. В XVI веке на Руси его называли водопольем. Потом кто-то надломил слово внутри, и волна потеснила волну. Половодье – это открытая вода, по-народному полая. Стало в слове просторней, а в понятии – свежей.
Падает день за днем вода. Обретают землю стоявшие до этого в волнах столбы электропередач, плывущий лес. Урегулированное браслетом гидростанции, стиснутое мощным бетоном, волжское половодье тем не менее буйно и так же таинственно, как дорога, уходящая в воду, как вздувшаяся вена тихой лесной речушки.
На юность воды надо смотреть не из окна городской квартиры. Даже не с борта узкого теплоходика, вплывающего в затопленный лес. На половодье лучше глядеть, стоя у самой воды, когда слышишь, как трется о кустарник, об стволы деревьев поднятая резвящимся потоком прошлогодняя листва, как трещит сшибаемый напором старый бурьян и в лесу становится с каждой минутой светлей от растекающейся свежести. В это время обострены все чувства: слух, зрение, обоняние. Надо быть начеку и не промедлить с отступлением, ибо вода, растекаясь по знакомым ей с прошлых лет протокам, низинкам и впадинам, может быстро окружить клочок земли, на котором стоишь, а потом… Года два назад, собравшись «помочить удочки» в старой воде, мы забрались глубоко в Среднеахтубинскую пойму. Только благодаря умению одного из моих друзей быстро ориентироваться, а также благодаря его знанию поймы, мы успели выбраться. Вода шла буквально по пятам. Там, где час назад голубели цветы, бурлили мутные потоки.
Как ни ждут половодья, а все равно оно неожиданно. Еще вчера на лугу паслось стадо и от сочного запаха трав возбужденно взбрыкивали телята. Еще вчера думали хозяева околичных дворов подправить изгороди, убрать с задов вынесенные на просушку бочки; плетеные корзины, а уже утром обалдело и радостно смотрят, как плавает в огороде забытая доска и по водной глади скользят обленившиеся за зиму утки. Русла привычно усохших речушек быстро заполняет вода, и уже не подъезжай близко к недавнему броду. Нет брода, нет коротающих в лужах жизнь Тншанок, Сакарок, Котлубаней. Есть буйные реки, холодный омут которых пронзают стрелы стремительно идущих на нерест рыб и в глубинах которых бурлит жизнь. Не так ли и среди нас, людей? Живет вроде бы незаметный человек, делает невеликие дела в отведенных ему берегах. Но дайте ему воду!
Полая вода несет полную жизнь. Скатываясь, она оставляет земле долгую память о себе. Уже затихли Дон и его притоки. Над сырыми лесными полянами поют иволги. А Волга еще в большом разливе. И пойменные леса смотрятся в прозрачную воду. Пусть дольше смотрятся.
Tags: ПрозаProject: MolokoAuthor: Щепоткин Вячеслав