Они называют это "биллиардо". Ещё одна традиция, оставшаяся в Эритрее от итальянцев. Асмэра, Эритрея
Милан - это туманы, Буэнос-Айрес - цветущая жакаранда, Бамако - рассвет над рекой Нигер, Санкт-Петербург - нарядные набережные Невы. Асмэра оставляет особенное, похожее на добрый портвейн после первых дождей осени, послевкусие. Здесь всё настоящее. Обрезать взгляд до размера киноплёнки, в оттенки чёрного и белого раскрасить всё вокруг. И...вот они, герои ранних фильмов Трюффо и Феллини, сидят за соседним столом, любуясь игрой солнечного света в гранях стеклянных стаканов, где вода, которую тут подают к лучшему на свете утреннему кофе.
Пожалуй, что этот город - один из самых необычных городов Африки и, совершенно точно, самый нарядный.
Его облик, созданный как архитектурное лицо города будущего в 1920-1930-х годах итальянскими колонизаторами как Piccolo Roma (Маленький Рим), прекрасно сохранился до сегодняшнего дня - от разбегающихся в стороны дорог, украшенных фиолетовыми цветами жакаранды, до центральных проспектов, от шумного рынка до сакральной тишины старых кинотеатров.
Здесь нет толп туристов, только отчаянные одиночки прилетают в эту страну, считающуюся одной из самых закрытых в мире. Те смелые одиночки, что приезжают сюда, устремляются к известным достопримечательностям - автостанции Fiat, выполненной в виде взлетающего самолёта, свалке бронетехники, гниющей со времён войны за независимость, памятник Пушкину.
Я начинаю свой день с посещения здания почты, тихо дремлющего на одной из боковых улиц. Здесь переливаются в утреннем солнце золочёные крышки абонентских ящичков с табличками порядковых номеров. Первые посетители, хлопающие двери. Я отправляю несколько открыток, вежливый сотрудник с блестящим пробором в седых волосах принимает у меня плату и раскладывает нужное количество марок на каждой открытке.
В выполненном из красного дерева интерьере кафе меня встречают давно забытые порядки - необходимо оплатить кофе на кассе, после этого с талоном в руках попросить у барной стойки свой заказ. Вытертые жетоны жёлтых монет звенят о глазурь фарфорового блюдца.
На улицах почти нет машин - как говорят, действует ограничение на покупку топлива. На дороге ко мне подошёл молодой парень. Он здоровается и принимается расспрашивать про мой фотоаппарат. Меня, только вернувшегося из Южной Америки, такое начало разговора несколько настораживает. Парень рассказывает о себе - он снимает фото и видео на свадьбах и хотел бы купить у меня камеру, потому что новую купить в магазине почти невозможно - у его страны почти отсутствуют торговые и экономические связи с внешним миром. К сожалению, мне нечего ему предложить, но от него я узнаю, у кого я могу обменять деньги по выгодному курсу, который на 20-30 процентов ниже официального.
Это экономическое преступление, за которое здесь могут посадить на 8-10 лет.
Вместе мы идём в один из гостевых домов напротив христианского собора. Обмен происходит в тёмной комнате, ещё дышащей ночной влагой. Свет от прикрытых жалюзи выхватывает силуэт громадного шкафа с покосившейся дверцей, постель, на которой, укутавшись застиранным одеялом, сидит совсем юная проститутка. Мы смотрим друг на друга, её настороженность сменяется напуганной улыбкой. Одна за другой появляются из скрученной в рулон пачки купюры.
За мной закрывают дверь.
В одном из разговоров за чашкой кофе с молоком, подаваемом в гранёных стеклянных стаканах, я узнал интересную вещь про отношения между религиозными конфессиями: здесь представлены несколько ветвей христианства, ислам, в далёких деревнях есть последователи древних культов, но совершенно отсутствуют межрелигиозные трения.
И да, в Эритрее, которая стабильно занимает последнее, 180-е место в рейтинге свободы прессы, не спрятаться от новостей - Трамп, исламисты, Россия и Украина.
Я жду получения бумаг, которые необходимы для посещения открытых регионов страны. Разрешения необходимо получить в офисе министерства туризма Эритреи. Офицеры спрашивают номер машины, цель визита, вежливо интересуются моими впечатлениями от первого знакомства с их страной.
Небо окрашивается тёплыми красками заката, близится вечер. На улицах появляется всё больше и больше людей. Я иду в один из кинотеатров города, где каждый день показывают одни и те же старые фильмы.
В баре на входе в кинотеатр "Рома" знакомлюсь с пожилым англичанином. Пол приехал сюда на несколько дней, тоже впервые и тоже впечатлён всем тем, что видит вокруг. Мы договариваемся пойти вместе на "Похитителей велосипедов" 1948 года, классику итальянского неореализма.
После второго бокала пива приходит идея посмотреть кинотеатр изнутри.
За тяжёлой шторой скрыт старый зал. Обитые красным бархатом сиденья, изгибы лож, лепнина на стенах. Мы с Полом принимаемся щупать то ручки, то ткани, то латунные номерки на спинках кресел - всё это совершенно настоящее, живое, не уступившее своё место дешёвому пластику и синтетике.
Киноаппарат перестал стрекотать. За стеклянными дверьми кинотеатра струилась ночная жизнь. Мы вышли на улицу и, смешавшись с толпой, растворились среди силуэтов прохожих этого странного города.
