Гора Бештау, которая величаво нависает над красавцем городом-курортом Пятигорском, вещь уникальная и интересная. Начнем с того, что состоит она из пяти вершин, это отголоски доисторического извержения Эльбруса. Магма до нас дошла под землей, а уже пробиться наверх не смогла, просто вспучила землю и скалы. Так наши горы и возникли. И вот Бештау - гора манящая и загадочная. Растут на ней реликтовые маки, говорят чуть ли не величиной с суповую тарелку! И тайна это есть великая, где это они находятся. Как спросишь, все знающие делают каменные лица и говорят, что это секрет! С одной стороны верно, если каждый туда шататься начнет и маки рвать, то они быстро закончатся, а с другой - интересно же посмотреть! И хоть даю честное слово просто любоваться и нюхать, месторасположение мне так и не открывают, вид у меня злодейский, наверное. Кроме маков есть еще поляны с таинственными камнями. Туда и сунуться страшно, почему-то мороз бежит по коже при виде этих кругов, сотворенных непонятно кем или чем для своих таких же непонятных целей. Есть монастырь и Монастырское озеро, которое тоже далеко не всякому показывается. Ну, и еще по мелочи. Уран там разрабатывали, фон радиационный повышен и, наверняка, призраки бродят. А в этом году случилось там форменное безобразие. На ежегодном слете по обмену опытом, напились в хламину все 12 месяцев. Старички декабрь, январь и февраль ужрались первыми. Декабрь еще пытался посохом махать и даже насыпал немного снега, но зловредное действие алкоголя быстро свалило новогоднего вестника в глубокий сон. Глядя на это, январь и февраль тоже быстренько накидались.
- И что нам теперь делать? - Ноябрь, как выяснилось, был самым ответственным.
- Что делать? Дежурь за них, - легкомысленный март икнул и приложился к бутылке.
- А что я-то?
- А кроме тебя некому, - март неверной рукой показал на спящих вповалку месяцев. - Меня в конце февраля пни, сменю. - И захрапел.
- Ну вот за что мне это? - ноябрь плюнул и взял посох.
Скучно ему было. Поговорить не с кем. Дождями землю полил осенними, так флора и фауна возмущаться начали. "Не сезон," говорят, "снег давай," говорят, "морозы!" Особенно флора возмущалась, что вместо покойного долгого сна под теплым снежным покрывалом, приходится слегка подремывать под редкие, унылые дожди.
- Да, ну вас! - обиделся ноябрь и тоже выпил крепко. Так он и дремал до конца февраля, потом радостно разбудил март, который с бодунища был зол, хмур и мрачен. На 8 марта, как всегда, устроил премерзкую погоду.
- Вот вам, праздник солнца и весны! - и так снежком и холодным дождем посыпал. А потом сам себя устыдился. - Да, что же это я, - говорит. - И так эти пьяницы всем зиму испортили, пусть уж весна будет!
Открыл он бочонок с особым весенним воздухом, пахнущим свежестью, пробуждением, воскрешение, цветами и солнцем.
- Птицы, пойте, радуйтесь, я пришел!
И пичуги прочистили горлышки, почистили перышки и ну петь-заливаться!
- Цветы, растите, цветите! Пчелы скоро проснутся!
И первые робкие, но самые яркие пролески и лютики проснулись, потянулись и зацвели.
- Так-то лучше! - Март сел на пенек, пнул апрель, чтобы тот успел умыться и приступить к работе в хорошем настроении.
- А с этими что делать?
Юный и свеженький апрель непочтительно потыкал храпящую кучу.
- Да пусть уже дрыхнут! Не ровен час проснутся и спьяну за посох схватятся, вот кутерьма будет!
Март и апрель сидели на солнечной, теплой поляне, пили душистый травяной чай (у августа в карманах чего только не валяется: и травы, и яблоки сушеные, вот и одалживаются у него все) и думали каждый о своем. О чем? Да, кто ж их знает!
