Помните припев единственной в своем роде политизированной песни группы «Комбинация»?..
Берег «красный», берег «белый»,
Ничего не разберешь.
У меня одна проблема:
Как ко мне ты доплывешь.
Берег «красный», берег «белый»,
А кругом одна вода.
Разлюбила коммуниста,
Полюбила «беляка».
Поменяв слова «красный» и «белый» на «правый» и «левый», можно было б заиметь замечательный лейтмотив и саундтрек к фильму, о котором я пишу вам сейчас. Но обо всем по порядку.
Кто хотя бы раз работал на выборах, знает, что это жареный океан страстей, манипуляций и лжи, приправленный амбициями и алчностью. Чьими конкретно? Только ли кандидатов? Конечно, нет. Если ты включился в этот процесс — неважно, с какой именно стороны — ты уже в нем, в этом адском океане, будь ты даже простым уборщиком в штабе кандидата. Ты подписал кровавый контракт.
Суть фильма «Левый берег», созданного силами независимого театра «Компромисс», на первый взгляд, проста: трое выпускников филфака не знают, кто они, зачем они пришли в этот мир, чего им нужно хотеть от бытия. Но, как это часто бывает, все «проклятые» вопросы быстренько решают за них: в провинциальном городе «N» грядут выборы в городской совет. И кандидату от левого берега требуются мальчики на побегушках. Так вот быстро и незаметно «распахнутое настежь небо» над головами троих, пока еще романтически настроенных выпускников, запахивается, превращаясь в рекламный плакат кандидата, мельтешащий перед глазами.
В конце картины мы узнаем, что якобы противостоящие друг другу кандидаты в депутаты (один «понаехавший» в город «N» москвич, второй, понятно, местный) совершенно наглым образом сговорились и работают в паре. А свой штаб, эту развеселую троицу, они попросту кинули. Сюжет мало того, что предсказуемый, так еще и в России повсеместный. Парни, кто вы такие, что бы данные вам обещания соблюдались? Идите, гуляйте. Служебную машину в гараж — и до свидания.
Поэтому о сюжете больше ни слова. Этот фильм нужно рассматривать не как нечто отдельное от всего, что делал театр «Компромисс» до этого. Напротив — это следующий этап, новая часть картинки в общем пазле.
Одна из основных отличительных черт театра — следование определенной тенденции, выбранной однажды генеральной линии. Они ставили спектакли по Довлатову, Борису Рыжему, по Аверченко. И вот теперь художественный фильм, полный метр, в основе которого лежат рассказы режиссера театра Бориса Бужора. Повторюсь — это, четвертое по счету творение «Компромисса», следующий акт в одном глобальном спектакле, который ребята ставят на протяжении уже трех лет.
Что же это за бесконечный спектакль? Ответ вот: это нескончаемое и тревожное переживание ненужности человека человеку. Древнеримский комедиограф Плавт сказал: «Человек человеку волк». Философ Сенека его опроверг: «Человек есть нечто священное для человека». Живи эти двое сегодня, они пришли бы к идиотскому и тавтологическому, но единственно верному выводу: «Человек есть то, что не нужно человеку». Вот вам ключ от всего творчества театра «Компромисс» и основная мысль трудов Бужора и Ко. Именно на эту клейкую ленту прилипают нужные авторы, произведения, сюжеты, решения, музыка и декорации. «Никому мы не нужны» — так называлась одна из их постановок. То есть и додумываться не надо, нам всё сказали открытым текстом.
Что ж, казалось бы — это не новость. С кем не поговорю — ощущение тотального одиночества и покинутости сопровождает сегодня каждого второго. Особенно людей старшего поколения, которые еще застали позднесоветскую эйфорию, когда стало многое можно, но если вдруг свобода обожжет — еще реально было спрятаться в кенгурушную сумку советского государства. А теперь — все. Либеральные реформы оказались необратимыми. Прятаться некуда. Сколько не гуляй по бесконечным этажам торговых центров, они тебя все равно выплюнут.
Будет так:
— Вы покупаете?
— Нет, я гуляю. Ищу тех, кому я нужен.
— Тогда пошел вон, подонок!
Я к тому, что этот фильм — не новое слово в авторском кино. И постановки, что были до этого, собственно, не претендуют на новое слово в театре. Дело-то в другом. Тут задача чуть иначе стоит и видится мне в другой плоскости: а новокаин — он новый? А тетрациклин? А аспирин, анальгин?
Мы когда чахнем от гриппа, разве говорим врачам:
«А ну-ка, дайте-ка мне чего-нибудь новенького, а то устал я каждый раз лечиться одинаково»?
Или мы просим у них старые добрые таблетки, которые сняли симптомы и излечили нас в прошлый раз? Вот в этом и соль. Именно так действует и любая религиозная организация. Оттого религии и не «новеют», они всегда традиционны: суть в напоминании. Не дошло? А мы напомним.
Снова не дошло? А мы еще раз напомним. К слову, именно поэтому у театра и религии (особенно титульной для нашей страны) вечные между собой недопонимания и косые взгляды друг на друга. Внутренне оба эти явления чувствуют конкурентов друг в друге. И я только что показал, где тут корень.
При всем своем депрессивном посыле, фильм изобилует юмором. Не стебом, не ерничеством, не фигой за спиной, а именно здоровым юмором. Порой при просмотре у меня возникали аналогии аж с Никулиным, Вициным и Моргуновым. Я хотел бы еще раз на этом остановиться: сегодня мы привыкли именно к издевкам, к насмешкам, к сарказму, а потому обычный юмор кажется порой каким-то глупым, устаревшим. Но это только кажется. И только на первый взгляд. И в целом, «Левый берег» — это психически совершенно нормальный, здоровый фильм; без девиаций, без «бытового сатанизма», без сигаревщины (это вовсе не означает, что актером и режиссеру чуждо то, о чем я выше говорю, просто они сделали другой фильм).
Что касается игры актеров, лично для меня наиболее убедительными оказались Тарас Леонов и Светлана Шульга. Кстати, в театральных постановках «Компромисса» все актеры для меня одинаково хороши. Видимо, в кино акценты расставляются чуть иначе.
Знаю, что после премьеры многие зрители сетовали на обилие в картине мата. Здесь я целиком и полностью на стороне фильма: просто эти люди никогда не работали на выборах. Если колбаса и хлеб — это бутерброд, то мат и постоянные нервы из-за срывов всех сроков — это выборы.
Согласитесь, если вы придете в гости, и вам к чаю дадут кусок хлеба без колбасы, назвав его бутербродом, вы, видимо, к этим людям больше не придете. Так почему же в случае с кинофильмом вы хотели, чтобы вам врали? Оставьте уже за спиной ваше морализаторство. И не просите съемочную группу, актеров и режиссера лгать вам. Вас итак обманывают на каждом шагу.
Главный вопрос бытию, который задается в фильме, звучит так:
«Кто убил Карамазова?»
Но это вопрос-метафора. В него упакован совсем иной смысл, и звучит он так: «Когда же все это кончится и настанет что-то другое, более светлое, хорошее и доброе?»
Вот такой большой, как творческая мечта театра «Компромисс», вопрос. Есть желающие ответить?
Роман БОГОСЛОВСКИЙ
