Балалайка и фортепиано. Сочетание инструментов, безусловно, необычное. Один – народный, простой, непритязательный. Другой – аристократичный, великосветский, салонный. Как оказалось, вместе они могут сотворить настоящее чудо. Мне удалось побывать на одном из концертов музыкантов «Классик-дуэта». Это Андрей Горбачёв (балалайка) и Татьяна Ханинова (фортепиано).
– Андрей, это правда что вы причислены в придворные музыканты английской королевы?
– Действительно, в 1992 году мы выступали перед Елизаветой II. Это был концерт лучших номеров Эдинбургского фестиваля, в котором мы участвовали. Всё это предварял очень сложный протокол: сначала поклониться той ложе, где находятся царствующие особы, только потом – всем остальным. У них королева – символ государства, поэтому к ней очень почтительно относятся, следят за каждым движением её руки. Корреспонденты даже подсчитали количество хлопков, которыми Елизавета одаривала музыкантов. На первом месте оказалась Даяна Росс, на втором - мы. Королева нам хлопнула 63 раза!
– А что вы ей играли?
– Мы играли классическое произведение. Это фантазии на тему оперы Бизе «Кармен». Принимали нас очень хорошо. Они не ожидали, что на фольклорном русском инструменте можно такое сыграть.
– Насколько сложно совместить фортепиано и балалайку?
– Как только появился оркестр народных инструментов, позже балалайка, стали появляться такие совмещения. Когда-то и скрипка считалась фольклорной, и многие духовые инструменты. Сегодня 70 процентов балалаечников – академические музыканты, а остальные играют на эстраде, в джазе. Их можно увидеть на ТВ. Академическую балалайку, кстати, там вы не увидите, потому что мы не хотим давать взятки, чтобы туда попасть. Я имею в виду федеральные каналы.
– А вы, Татьяна, что можете сказать по этому поводу?
– Когда я еще не работала с балалаечниками, тоже думала, что это не совместимые вещи. Но когда попала в класс замечательного ведущего педагога и исполнителя Павла Ивановича Нечипоренко, я просто влюбилась в балалайку. Но умение играть в дуэте «фортепиано–балалайка» пришло, конечно, с опытом, со временем. Во многом благодаря тому, что однажды на первом курсе ко мне пришел худенький мальчик родом из Воронежа – Андрюша Горбачёв. Его игра на балалайке меня просто поразила. Это было явление. Мы начали работать. Вначале как солист и концертмейстер, но дальше - конкурс за конкурсом – мы смогли уже создать дуэт.
– Вы всегда дуэтом выступаете?
– Дуэт – наша основная форма, мы работаем вместе 16 лет. Но Андрей выступает и с симфоническими оркестрами – как с российскими, так и
с зарубежными.
– Андрей, а почему именно балалайка?
– Родители привели меня учиться играть на фортепиано. Но директор воронежской музыкальной школы на прослушивании сказал, что пианистов очень много, а работы у них нет. Балалаечников – мало, и работа для них всегда найдется. Он не ошибся. К примеру, мой график гастролей расписан на два года вперед. Не каждый пианист может похвастать таким результатом.
– У вас есть свои ученики?
– У меня в классе сейчас занимается 25 студентов. Я работаю в трех вузах. Основной – Российская академия музыки им. Гнесиных, заведую там кафедрой. В моём классе уже воспитано одиннадцать лауреатов всероссийских и международных конкурсов.
– Когда вы всё это успеваете?
– За счет личной жизни. Её у меня нет. При таком графике это просто невозможно. Я человек очень жадный до работы. Практически не отказываюсь от предложений, которые мне поступают.
– Татьяна, вы пианист, так сказать, человек, менее фанатично преданный балалайке. Ответьте: у этого инструмента в России есть будущее?
– Я – оптимист. Я уверена в этом. Подтверждение тому то, что сейчас происходит на Западе. Приезжаем, например, в Швейцарию. Там говорят: играйте классику. То есть балалайка уже воспринимается не только как сугубо народный инструмент. К этому постепенно приходят и в России.
– Могу сказать больше, – добавляет Андрей Горбачёв. – Ни разу в метро в
Москве я не видел балалаечников. Скрипачи стоят, духовики, на синтезаторах подрабатывают. Балалаечников нет, потому что мы достаточно универсальны: можем играть фольклор, джаз, классику. Я думаю, верно сказала Татьяна: широкая публика в России вот-вот откроет для себя балалайку как инструмент академический.
– Андрей, я знаю, есть именные скрипки, а как насчет балалаек?
– У меня в руках именно такая балалайка. Её сделал Марк Александрович Купфер. Он был заместителем главного конструктора известного КБ. Разрабатывал всем известный вертолет «Черная акула». Но еще он был потрясающе музыкален. Любил бардовскую песню. Сам играл на гитаре и... реставрировал гитары. А в 1970 году увлекся балалайкой. Сделал 16 новых инструментов. Все они именные. Он делал их только для своих любимых исполнителей.
Мне посчастливилось. Перед самой своей кончиной Марк Александрович изготовил последнюю (шестнадцатую) балалайку для меня. По акустическим возможностям таких в мире очень мало. Лады сделаны из лопастей вертолета, их ни разу никто не менял за 16 лет. Обычно меняют через два-три года. Это совершенно потрясающий, уникальный инструмент. Он позволяет играть музыку от классики до самых современных произведений. У меня пять балалаек. Но этой я особенно дорожу.
– В одном из интервью вы сказали, что учиться надо в столице, а работать в провинции. Почему?
– Такая традиция заведена еще русской интеллигенцией в девятнадцатом веке. Учиться надо там, где можно больше получить, больше взять, а работать там, где можешь больше отдать. Поэтому в России мы не отказываемся от концертов. Если балалайка не будет звучать на концертах в нашей стране, значит, какая-то её часть просто исчезнет.
