Дмитрий Бозин в роли Саломеи. Фото из открытых источников.
После посещения одного из лучших, по мнению армии критиков, спектакля Романа Виктюка «Саломея» задалась вопросом – что это вообще было?
На первый взгляд, все было безупречно. Режиссер мастерски совместил часть биографии Оскара Уайльда с его пьесой «Саломея». Границы разделения просто отсутствовали, одно плавно перетекает в другое, одни и те же актеры играют и в его жизнь, и в «Саломею» и сразу две роли: Саломею и Альфреда Дугласа (любовника Оскара Уайльда), мать Уайльда и Иродиаду, Иоанна Крестителя (в пьесе его зовут Иоканаан) и Роберта Росса (друга Уайльда), Оскара Уайльда и Ирода. Все роли, за исключением матери писателя и Иродиады, исполняют мужчины. Да и играют отлично, как единое целое, с чувством ансамбля, когда каждый находится на сцене в том месте, где рисунок спектакля наиболее выигрышен.
Особенно впечатляет заслуженный артист России Дмитрий Бозин в роли Саломеи. Актер не косит под девушку, не жеманничает, не вихляет бедрами. Наоборот, у него мужественная пластика. А когда вынашивает замыслы, как заполучить голову Иока- наана, замирает, аки змий, словно сворачиваясь перед тем, как нанести молниеносный смертельный удар. Невозможно не восхититься отличной мускульной формой артиста, легкостью, с которой он делает пируэты, и это притом, что Бозин уже разменял пятый десяток - ему 46 лет.
Надо сказать, в этом спектакле вообще никто специфически не извивается, как это частенько происходит в мужском творческом коллективе. Танцуют, по-мужски, атлетически, с кувырками, прыжками. Публика дружно аплодирует. Билеты на спектакль расходятся, как горячие пирожки. В «Саломее» ведь так всего много. Тут и любовь, и страсть, и рок, и ритм, и музыка, и… Но стоит чуть поостыть от этого безусловно талантливого действа и задуматься, а что же получаешь в остатке, то картина оказывается другой.
Получается, аллюзий много, а сути мало. Вот Иоканаан (его довольно аморфно играет Иван Никульча). Если на груди массовки специфические черные тканевые ремешки, то на груди Иоканаана они белые. Наверное, зачем-то довольно сомнительная деталь понадобилась режиссеру, если без нее он не обошелся? Может, у Иоканаана скрытый эротический комплекс? – подумает иной заморачивающийся зритель. Но Виктюку этого мало. Его Саломея искушает Иоканаана, а он реагирует так, что не поймешь, то ли держится из последних сил перед ее чарами, то ли не знает, как от нее отделаться. Есть и другие подмены.
На суде над Оскаром Уайльдом по обвинению в гомосексуализме его мать (сильно, хлестко ее играет заслуженная актриса Людмила Погорелова) бросает в толпу – вы тут все в клетке, а сам писатель выглядит этаким небожителем-победителем. Мораль проста, как голая коленка – главное любовь, независимо от сексуальной ориентацией.
Да Бог с ней, с ориентаций! Но если уж говорить о ней, то в реальности Уайльд чувствовал себя глубоко виноватым, он считал, что погубил не только себя, но и семью, связавшись с Альфредом Дугласом. Это была очень тяжелая, мучительная любовь-зависимость, от которой писателя безуспешно пытался отвадить его друг Роберт Росс, тоже, кстати, гомосексуалист. Вот она какая правда.
У художника свое видение событий и людей. Однако в результате спектакль, заточенный под торжество любви без всяких «но», выглядит торжеством низа, где нет места чувствам. И когда это понимаешь, то обнаруживаешь, что декорации в черно-красных тонах смахивают на дом для приватных свиданий. Мужчины, с накрашенными глазами, помадой на губах, в костюмах с турнюром – его продажные обитатели. А прекрасная Саломея вроде вишенки на торте, которая и потанцует, а то, по просьбе клиента, и кнутом заедет в нужное место.
После спектакля мне вспомнился Рихтер. Известно, что он выступал не только в престижных залах, но и в обычных клубах, для обычных людей, далеких от классической музыки. Великий музыкант это делал по зову души, он считал, что подлинное искусство понимают все, независимо от воспитания и образования. Сохранились удивительные свидетельства слушателей таких концертов. Рихтеру писали: если бы не услышал вас, то считаю, жизнь была бы прожита зря; я узнал, что такое красота; теперь мне хочется быть лучше.
Интересно, а что бы сказали в некой деревне Ивановке, если там показать спектакль «Саломея»?
