Кризис российского кино – тема, которая очень часто муссируется в современном, как правило, русскоязычном обществе. Еще 10 лет назад более половины респондентов (54%) считали, что российское кино находится на подъеме (по данным независимой социологической службы ФОМ), за последние годы этот показатель снизился почти на треть (39%). Многие выходящие сегодня российские фильмы обсуждаются в ироничном ключе, обсуждается плохая актерская и режиссерская работа, бессмысленность посыла. Многие люди все меньше и меньше верят в российское кино, предпочитая ему зарубежные и советские фильмы. С чем связан подобный кризис? Почему российское кино потеряло свою привлекательность по сравнению с теми же советскими и перестроечными фильмами?
Стоит заметить, что современный российский рынок кино разделился на две неравные части. Первая – это режиссеры, снимающие в основном ширпотребные комедии, как правило, низкого качества и с низкими рейтингами. Вторая – режиссеры, работающие в основном ради зарубежных наград, частые гости различных кинофестивалей и лауреаты премий. Эта категория находится в относительном меньшинстве по сравнению с первой. Эти две части рынка нужно рассматривать отдельно. Во многом первую категорию представляют такие режиссеры, как Никита Михалков, Сарик Андреасян. Фильмы из данной категории ориентированы на широкую аудиторию, чаще всего являются комедиями (хотя попадаются и боевики), и, как правило, при наличии звездного актерского состава проигрывают за счет банального замысла, избитых приемов, монтажных огрехов и тому подобного. Примерами таких фильмов можно считать «Елки», «Мамы», «Кухня в Париже» и другие. У этих фильмов низкий рейтинг на соответствующих сайтах, и зачастую нелестные отзывы от зрителей. Тем не менее, далеко не все подобные фильмы проваливаются в прокате, многие из них нацелены на определенную аудиторию и в этой нише имеют огромный успех. И все же эти фильмы не считаются высококачественными.
Вторая категория ориентирована на серьезные зарубежные награды и кинофестивали. В ней работают как популярные режиссеры, такие, как Тимур Бекмамбетов, так и более нишевые, неоднозначные, как Роман Волобуев, Александр Сокуров. Эти фильмы снимаются не только в расчете на соотечественников, но и с прицелом на возможные мировые премьеры. Контакт достигается разными способами – кто-то поднимает серьезные социальные проблемы, как это было в фильмах «Дурак» и «Левиафан», кто-то работает с зарубежным актерским составом и операторами («Особо опасен»). Фильмы, слепленные в духе голливудских боевиков, имеют огромный бюджет и мощную базу спецэффектов. Такие фильмы имеют неплохие кассовые сборы, но при этом они делаются скорее по зарубежным лекалам, нежели с применением неких чисто российских приемов и наработок. С фестивальными фильмами все куда неоднозначней. В мире российское кино не получило широкого признания, так как большинство хороших российских фильмов в данной нише довольно мрачны и тяжелы для восприятия (можно вспомнить хотя бы тот же «Левиафан»). От российских фильмов заранее ожидают затянутости и мрачности, что не добавляет им одобрения на кинофестивалях. Кроме того, эти фильмы освещаются крайне неохотно, они не так известны массовому зрителю. Это проблема пиара современных российских режиссеров часто препятствует тому, чтобы российское кино увидел весь мир.
В России нет национального кино, как такового, что должно делать наши фильмы открытыми для массового зрителя. У российских фильмов нет этнических особенностей, культурных тонкостей и характерных приемов, как, например, у того же сербского режиссера Эмира Кустурицы. Но, несмотря на это, в общемировой контекст российские фильмы встраиваются крайне неохотно. Одна из причин тому – сложный языковой код, не всегда доступный для понимания. Субтитр в одном из переведенных на английский язык фильмов звучит, как «you can choose any «pogonyalo». Это не то, что может понять человек, плохо знакомый с российской культурой. Что самое сложное, фильм, который и должен вводить человека в некую обособленную культуру (в нашем примере это культура «блатных», тюремный контекст), сталкивается с невозможностью дать лучшее определение этих самых понятий. Появляется порочный круг, разорвать который можно только с помощью неких особых глоссариев, толковых словарей. Однако и здесь будут свои сложности. Шутка «о, тепленькая пошла», известная российскому зрителю и любимая им, не будет понята за рубежом. И никакой глоссарий здесь не поможет. А ведь многие российские комедии строятся именно на таких шутках, понятных даже обывателю из глуши, но не далеко за пределами России. Индивидуальность многих подобных фильмов будет состоять, за неимением лучших возможностей, в таких непереводимых моментах. И то, что у Кустурицы является национальным колоритом, у нас станет камнем преткновения, убрать который может помочь только профессиональный рост российских режиссеров. Однако захотят ли режиссеры уйти от уже наработанных приемов, уже известной аудитории ради погони за чем-то новым? Сложный вопрос. Так или иначе, наше кино все больше становится поводом для иронии, нежели полем для размышления. Можно надеяться, что это не продолжится долго, и рано или поздно появится хороший фильм, который получит мировое признание и зарубежные награды.
