Если вдуматься, именно Ольга Рыжова, а вовсе не умная Калугина, гиперактивная Шура или - мелкая фарцовщица Верочка являют собой образ «типовой советской женщины» эпохи пятизвёздочного генсека. Рыжова — обыденна и банальна, как ГДР-овский ковёр в двухкомнатной квартире в Хорошёво-Гадюкино;
...как чешский хрусталь — этакая глубокая салатница, куда Рыжова накладывает свой «фирменный салат» с тёртым яблочком; как сама её фраза: «А вообще я живу, так сказать, не отстаю!» В те годы появилось очень много таких — не остающих. Что перечисляет Рыжова, когда Юрий Григорьевич спрашивает её о жизни?
О том, что у неё отдельная квартира, правда, в пригороде. Что её мужу язву оперировал «сам Покровский», а потом счастливый супруг заполучил бесплатную путёвку в Ессентуки. Всё пучком. Не феерия, но и не провал. Не отстаёт. Скучновато, зато — стабильно. Кстати, Самохвалов слушает все эти потоки слов безо всякого интереса —
...жизнь Рыжовых (в широком смысле этого слова — филистеров позднего СССР) для него — унылая каша. Оленька постоянно «бегает с авоськами», достаёт, стоит в очередях за каким-нибудь очередным гусем, которого «уже там нет» или за арбузиком. Если Верочка достаёт эксклюзив, то Оленька хватает что дают.
Хорошо ли она работает? Видимо, неплохо. Вероятно, она даже скрупулёзнее своего друга Новосельцева. Не талантливее уж точно. Просто, как все девочки-хорошистки (а Рыжова — типичная хорошистка), Ольга не пытается выглядеть смышлёнее учителя и — признанных отличников. Сидит себе, окропляет шейку отечественным парфюмом. Жуткие ли на ней розочки?
Нормальные. Средние розочки. Жуткие она бы не нацепила. Плохо ли она выглядит? Да нет же. Она пристойно одета, без диких затей. У Рыжовой всё — без затей. И без явных, эпатирующих заскоков. (О любви к Юре - чуть позже и это, как раз, тот допустимый эпатаж, который уместен в рамках её популяции).
Её сложно представить читающей запрещённый «самиздат», примеру, Солженицына или даже нежелательные вещи Булгакова. Калугина — да. Может. Новосельцев — тем более. Причём, оба признаются в этом только друг другу. Но эти — могут. Рыжова — нет. Всё в пределах и рамках. Ни туда, ни сюда. Ни Богу свечка, ни чёрту - кочерга.
Такие, как она, всегда посередине. Тот случай, когда «колеблются вместе с линией партии». Для Рыжовой «хорошо» - только то, что хорошо для 99,9999 процентов населения. Больше того, её бредовые приставания к женатому начальнику — это тоже в рамках обывательской модели.
У каждой женщины, которая спрашивает: «Я ещё, как ...ничего?» обязательно должен быть роман. Типичный. С таким же типичным страданием и надрывом. Не удивлюсь, если у Рыжовой были уже «влюблённости», а мужу своему она относится как к некоей данности. Как к квартире и путёвкам в Ессентуки. Очень хорошо представляется будущее в эру Перестройки.
Оленька поддержит всё. И станет поддерживать любые перекосы и перестановки. Да! И она точно станет «заряжать воду» Чумаком и колбаситься под Кашпировского. И — ездить на Рижский рынок за поддельными духами польского разлива. Потому что на что-то приличное у неё никогда не будет денег.
Зина Корзина (с)
