Юлия МАЛАХОВА
В СССР были две касты неприкасаемых, которых почитали все — от секретарей обкомов до милиционеров и пьянчуг: учителя музыки и библиотекари. Группы интеллигентов в семидесятые-восьмидесятые почтительно переписывали самоиздатовские раритеты, все дети советской страны играли на баянах или пианино, и почтительный трепет перед этими профессиями до сих пор еще блуждает в нашей крови.
У меня была подруга-библиотекарь, Ирина Данилович: коротко стриженая феминистка с сигаретой в руке и томиком стихов под мышкой была моим гуру и идеалом, мне было лет 17, ей за 30. Через Ирочку вышла я как-то на юную умницу и тоже библиотекаря Аллу. Аллочка тоже была в очках и несла в себе все восхитительные особенности класса неприкасаемых: богемность, невероятную эрудицию, шик и элегантную небрежность в нарядах, тонкое чувство прекрасного и интуицию на новое в творчестве. Как и все из касты этих великих, живущих своею странной интеллектуальной и такой духовной жизнью в стране Большого Брата, где Свобода была Рабством, а Мыслепреступление пресекалось самим его носителем, Аллочка невероятно тонко чувствовала необходимость перемен в культурной жизни.
Мы все жили тогда в прекрасной среде: обком и партия занимались своими делами, художники-поэты-музыканты творили, библиотекари сохраняли главное...
Помню, как в конце 80-х вдруг появились НТТМ — такие ростки капитализма в комсомольской оранжерее, где выхаживали самые интересные и яркие проекты, наподобие капризных экзотических растений. Мне тогда дали задание создать серию значков на темы башкирских сказок (кому это придет в голову сегодня?!), а вот юной Аллочке доверили создать небывалое — творческое объединение художников «Сангат». Вот тогда и стартовала яркая и очень плодотворная жизнь галериста Аллы Булянской.
Учитывая круг Аллы, ее великолепное знание истории искусства и ситуацию с художниками в Уфе (а их было немало, и почти все они были чрезвычайно яркими дарованиями), она могла начать работать с именами, уже известными зрителю. Но Алла начала с другого конца: выбрала выпускников худграфа и училища искусств и вообще молодых, мало кому известных тогда ребят. И Толик Баратынский со своими невероятными импрессионистскими акварелями, и Саша Буганин с непривычными для совковой реальности загадочными многосложными живописными полотнами, и Сережа Игнатенко с такой очень личной философией в трагедийных тогда оттенках и сюжетах, их всех объединяли две вещи: вера в их талант Аллы Булянской и их собственное чутье, что они особенные.
Я не могу сказать точно, как так получилось, но помню выставку, организованную, кажется, вышеупомянутыми НТТМ (она была посвящена чему-то или кому-то, без этого в СССР было никуда), и в огромном зале Алла Булянская собрала тогда, в 1989-м гигантское количество молодых, дерзких, колючих гениев. Причем их картины она почти все продала! Это был шок. По крайней мере для меня, когда она пришла ко мне домой и сказала: «Юляша, твой батик теперь уехал в США!». Сейчас это смешно, а тогда казалось невероятным, но она, похоже, первой на огромном советском пространстве (не знаю аналогов) смогла установить столь важную для любого художника связь: картина — покупатель. Юная галеристка Алла Булянская уже тогда отличалась от своих коллег тем, что не просто продавала картины (быстро и за хорошие деньги), она не просто находила таланты — она их вела по жизни, оставаясь и в горе, и в радости самым близким и надежным другом. Художники, вошедшие в ее круг, платили ей тем же.
Я до сих пор жалею, что отказалась сотрудничать с ее галереей и ушла с головой в телевидение. А Аллочке отдали крохотный закуток — точнее, гардеробную в выставочном зале Союза художников БАССР и. родилось чудо, первая в истории Башкирии частная художественная галерея «Сангат». Ее плеяда звездочек превратилась нынче в яркое созвездие крупной величины — живописцы Сергей Игнатенко и Александр Буганин, акварелисты Анатолий Баратынский и Рамиль Абдуллин, ювелир Эрнест Джа-нинян. Успех был невероятным! Приезжали гости из Москвы и Петербурга на эти, казалось бы, провинциальные вернисажи! Но провинциальными они никогда не были — яркие стильные интерьеры, ошеломляющие интересные полотна и творческие инсталляции, бурное нескучное обсуждение — можно сказать, галерея «Сангат» мгновенно превратила пыльную, забытую всеми гардеробную выставочного зала в центр культурной жизни столицы Башкортостана. Алла стала законодательницей моды и стиля — точнее, она этого не замечала, но на нее равнялись ее последователи, ей подражали, завидовали, ее обожали и частенько пытались сжить со свету.
Но яркий талантливый человек (я не могу назвать Аллу Булянскую деловой женщиной, нет, она именно яркий талант, поддерживающий художника и помогающий ему не сгореть или не загаснуть) идет вперед, смеясь над невзгодами.
Как и многие, в бурные девяностые она оказалась в Москве, где мы с ней опять неожиданно столкнулись — я, репортер программы «Время» Первого канала, она — солидная и шикарная в галерее на втором этаже всеми любимого ЦДХ на Крымском Валу, куда пускали лишь лучших из лучших. Она выставила первой в 1997 году на Арт Манеже не кого-нибудь, а Андрея Макаревича с его столь иронично-непринужденной графикой, не забывая об уфимском «Санга-те», привезла цветные литографии великого Шемякина.
Прошли годы, и Алла открыла рядом с лондонской галереей Тейт (что может быть более знаковым для англичанина, чем это собрание британской духовности?) свою галерею. Теперь она выставляла здесь лучшие русские имена, не прекращая искать и юных, тех, в кого она поверила.
30 сентября 2014 года в Лондоне состоялся вернисаж галереи Аллы Булян-ской с очень интересной выставкой графики русского мастера, знакомого многим нам с детства по портретам Есенина, Пушкина — Анатолия Давыдова. Вернисаж, как и все, за что берется Алла — был блистательным. И я знаю, что у нее еще все впереди.
