Солнце утопало в кронах деревьев, отбрасывающих короткую тень в самый разгар дня, и палило нестерпимо. Лиза натянула козырек бейсболки почти на кончик носа и подумала, что разбуженный солнцем сводный хор зоопарка с басами медведей, баритонами тигров, тенорами мартышек и заливистым сопрано птиц не в состоянии заглушить зычный голос Анжелики Сергеевны.
— Пчелкина, напряги внимание! Что ты хотела сказать этим изображением?
Внимание напряглось мгновенно, округлив глаза и заставив козырек бейсболки удивленно приподняться над бровями.
— Где ты видела таких фазанов? — вопрошала Анжелика Сергеевна в обычной для нее патетической манере, переводя испепеляющий взгляд с написанного Лизой этюда на вольер с птицами. — Перед тобой стояла задача — запечатлеть кусочек живой природы! Ты считаешь, что природа не достаточно мудра?! Тебе не нравятся естественные краски натуры? Поэтому оперение птицы на твоей картине раскрашено таким странным, я бы даже сказала примитивным, способом — белое с перьями всех цветов радуги в хвосте? Ты не перепутала хвост фазана с головным убором индейца? Надо было больше поработать с объемом, а не увлекаться цветными пятнами. Не знаю, кто научил тебя писать в такой манере, но точно не я. Печально, что ты совершенно меня не слышишь!
К сожалению, гневную тираду Анжелики Сергеевны слышала не только Лиза, но и вся группа художественной школы, проходившая летнюю практику в зоопарке. Не найдя доводов в свою защиту, Лиза отвернулась к многоголосному вольеру с серебристыми фазанами, красно-зелеными попугаями и розовыми фламинго, из глубины которого на нее смотрели круглые удивленные глаза.
— Некоторые люди считают, что они всегда правы, — прошептала Лиза наблюдавшей за ней птице. — Ты тоже так думаешь, милая птичка? Я вижу это по твоим глазам. Надеюсь, что ты нравишься себе на моем эскизе. Когда твои перья освещает солнце, они отливают серебристобелым и в них вспыхивают яркие краски. Но Анжелика этого не видит и думает, что на картине все должно быть как в жизни, обыденно и серо. А мне хочется, чтобы все было по-другому — ярко и празднично! Думаешь, стоит ей об этом сказать? Она не станет меня слушать!
Фазан в ответ пронзительно закричал, и вздрогнувшая от удивления Лиза воскликнула:
— Вы слышали, что он сказал?! Каждый охотник желает знать, где сидит фазан!
— Что только не придумают люди, чтобы заглушить справедливую критику! Можно было сочинить что-нибудь пооригинальней! — презрительно фыркнула Анжелика Сергеевна и, отвернувшись от Лизы, величественно направилась к соседнему этюднику.
— Видно, мне как следует, напекло голову, если привиделась говорящая птица, — прошептала Лиза фазану, складывая этюдник и засовывая в него злополучный эскиз. — Кто в такое поверит?! Пойду погуляю... Продолжим в другой раз! Хотя я почти уверена, что Анжелике снова не понравится.
Встав со скамейки и перекинув через плечо лямку сложенного этюдника, Лиза махнула рукой удивленной птице и побрела по мощеной дорожке к выходу из парка.
Проходя мимо фонтана, призывно сверкающего на солнце прохладой веселых струй, Лиза присела на бортик и, зачерпнув рукой воды, плеснула себе в лицо. Всплеск водной глади, замочивший брызгами футболку и шорты, сообщил о том, что поставленный на мокрый мрамор этюдник имел неосторожность упасть в фонтан.
— Прекрасное завершение прекрасного дня! — с досадой воскликнула Лиза, сняла кроссовки и, закатав повыше шорты, залезла в воду, надеясь обнаружить деревянный ящик.
— Вот уж, действительно, в воду канул! — вздыхала Лиза, от огорчения готовая заплакать: — Какой-то день сегодня невезучий! Фазан не получился. Голову напекло. Этюдник с кистями и эскизом утонул в фонтане, где воды по колено. Надо быстрее лечь спать, чтобы наступило завтра.
Синие морские волны кипели у берега кружевной белой пеной, стараясь дотянуться до сафьяновых сапог царя, атласных туфелек дам и бархатных башмаков придворных из его свиты. По пути волны яростно разбивались о большой гранитный валун, окатывая пенными брызгами возлежащую на нем русалку.
— Как тебе не стыдно, Марина?! — грозный голос царя загремел над морской стихией. — Почему ты расстраиваешь Акварель? Ты разве не видишь, что она плачет?
— Это ей не вредит. Томный увлажненный слезами взгляд только усилит ее очарование, — заявила русалка, свесившись со своего камня головой вниз.
Дама, названная царем Акварелью, подошла к самой кромке воды и, смахнув голубым шелковым платком дрожавшую на щеке слезу, простерла руки к русалке:
— Марина! Ты же не станешь спорить с тем, что мое аквамариновое ожерелье у тебя?!
— Не стану! — согласилась русалка, продолжая висеть вниз головой и что-то разглядывая в воде. — Сто миллионов раз я говорила тебе, не надевать драгоценности на морскую прогулку!
Куда вы смотрите, Ваше Величество? Тщеславие ваших придворных переходит все рамки приличия!
— Аквамарин — это не украшение, — томно простонала Акварель. — Это — мой талисман!
— Ты уверена, что это твой талисман? — поинтересовалась русалка. — Почему же тогда у него — мое имя? Аквамарин — морская вода. Или водная Марина — так еще лучше.
— Марина! — голос царя прозвучал еще громче и строже. — Ты совершенно не ценишь мое время! Ты нашла на дне моря ожерелье мадемуазель Акварель?
— Нашла, Ваше Величество! — прокричала русалка и нырнула в морскую волну. — Я много чего нахожу! — сообщила она, вынырнув из пенных волн и вытащив из воды на камень какой-то предмет.
— Ваше Величество, позвольте мне! — энергично потребовал раскрасневшийся от волнения придворный в длинном пестром камзоле, приблизившись на несколько шагов к воде. — Если ты, многоуважаемая Марина, не возвращаешь найденное тобой ожерелье, можно предположить, что и другие пропавшие вещи, имеющие государственную ценность, находятся у тебя! Такие как государственный флаг, карнавальная маска сестры Его Величества и старинный фолиант с законами Искусства.
— Тут ты хватил лишнего, Палитра! — деловито промолвила русалка, разглядывая выловленную из моря диковинку. — Этих ценностей я и в глаза не видела.
Мне попалось только ожерелье. А теперь еще — вот этот ящик. Ну, наконец-то открылся! — возликовала Марина, открывая свою находку и извлекая из нее написанную маслом картину: — Ты только взгляни, Палитра! Если тебе понравится это приобретение, я готова отдать его в обмен на ожерелье.
Засунув картину обратно, Марина положила ящик на гребень пробегавшей мимо волны, которая опустила его у ног Палитры.
— Что-то похожее на складной мольберт, — изрек Палитра, разглядывая деревянный ящик и доставая из него картину. И добавил осевшим голосом: «Это же — фазан! Вы понимаете, Ваше Величество?! Белый фазан! Долгожданный знак свыше! Мы не должны упустить такой шанс!»
— Я так и знала, что тебе понравится! — засмеялась Марина. — Акварель, прекрати плакать! Здесь и так полно воды. Прости, дорогая, но сегодня оказался не твой день!
Желтоглазая луна покачивалась за окном, наполняя ночь тревожным светом, проникавшим сквозь тонкие шторы.
Лиза открыла глаза и с ужасом обнаружила перед собой незнакомого юношу, почти мальчика. Его белые волосы, голубые глаза и яркая улыбка, странно светящиеся в темноте, казались порождением лунного света. Здравый смысл и полученный из телевизора опыт говорили о том, что, несмотря на свое очарование, забравшийся в дом посреди ночи мужчина может быть только вором.
— Ты — вор? — дрогнувшим от страха голосом спросила Лиза.
Юноша покачал головой и улыбнулся:
— Меня зовут Блик. Для тебя такое имя звучит странно, я понимаю. Блик — отраженный свет.
«Сейчас он меня заговорит как опытный мошенник», — тоскливо подумала Лиза и ущипнула себя за руку, чтобы осознать реальность: «Не поддамся!»
— Зачем ты залез в окно, если не вор? — усилила Лиза свою атаку. — Ты же не с луны свалился! Немедленно убирайся отсюда, пока я не вызвала полицию!
Привстав с кровати и взяв с тумбочки телефон, Лиза оглянулась на вора и от удивления чуть не упала на пол. Этот ночной мошенник держал в руках ее картину с фазаном! Злополучный эскиз, раскритикованный Анжеликой и утонувший в фонтане, был найден забравшимся к ней ночью форточником!
— Где ты его нашел? — оторопело спросила Лиза.
— Принесло море, — улыбаясь, ответил воришка, которого по какой-то нелепой фантазии назвали Бликом. Если это не воровская кличка.
— Я потеряла этот эскиз в фонтане! Значит, там есть труба, идущая в городскую реку, впадающую в другую реку, впадающую в какое-то море, — соображала Лиза, имевшая, как оказалось, очень приблизительные представления о географии. — А куда делся этюдник, в котором лежал эскиз?
— Деревянный ящик? — Блик понимающе улыбнулся. — Остался у нас в Цве-тограде. Я не придал ему особого значения. Для нас важен рисунок!
— А для меня — этюдник! Хотя мне приятно, что моя птичка могла кому-то понравиться.
— Ты должна отправиться со мной в Цветоград! — умоляюще воскликнул незваный гость, все меньше напоминавший форточника.
— Ты просто читаешь мои мысли! — обрадовалась Лиза. — Я должна забрать свой этюдник до возвращения мамы из командировки! Если она узнает, что я его утопила, то будет расстраиваться. А на чем мы поедем?
— У тебя на балконе припаркован мой велосипед, — смущенно ответил Блик. — Мы полетим на нем.
— И долго придется добираться до твоего Цветограда, если спокойно ехать, а не лететь? — строго спросила Лиза. — Это город или поселок?
— Это — целый мир, Лиза! Прекрасный мир искусства. И хотя в нашем мире сейчас — не самые лучшие времена, он все еще невозможно прекрасен! — Теперь Блик говорил очень серьезно и даже не улыбался. — Твой приезд поможет нам. Мы прочитали твой знак.
— Я не очень понимаю, о чем ты говоришь, но, если вашим художникам нужна помощь, могу что-нибудь покрасить. Поехали — разберемся на месте. Если ты пройдешь на кухню и включишь чайник, я смогу быстро одеться.
Блик отстегнул от велосипеда два пластиковых шлема и протянул один Лизе:
— Надевай!
— Зачем? — удивилась она.
— Дорога может быть неспокойной,
— туманно объяснил новый приятель. — Садись на раму!
— Ты не хочешь спуститься во двор? — изумилась Лиза.
В то же мгновение Блик подхватил ее подмышки, усадил на раму, оседлал велосипед и закрутил педали. Велосипед медленно и плавно оторвался от балкона и поплыл в звездное небо.
— Интересно, за счет чего мы летим?
— недоумевала Лиза. — У твоей лошадки нет мотора. Вот если бы были крылья, нас несли бы воздушные потоки — это я понимаю.
— Похоже, физику ты знаешь лучше, чем географию, — поддержал разговор Блик.
— Не настолько, чтобы догадаться, какая сила поднимает нас вверх!
— Сила Вдохновения, Лиза! Она способна вознести на немыслимую высоту.
Лиза хотела сказать, что этот поэтический пафос ничего не объясняет в аэродинамике, но в это время они вплыли в густой одурманивающий туман, и она совершенно забыла, о чем шла речь.
— Это нирвана — туман безмыслия, — как сквозь сон доносился до нее голос Блика. — Его надо пролетать как можно скорей, иначе появится желание в нем остаться. А теперь надевай шлем!
— Что-то случилось? — вздрогнула разомлевшая Лиза.
— Мы входим в область идей. Они проносятся маленькими метеоритами и могут неожиданно прилететь в голову. Чтобы уберечься от ударов, нужен шлем,
— объяснил Блик. — Изредка они достигают вашего мира. Тогда случаются великие открытия.
— Ты хочешь сказать, что Ньютону на голову упало вовсе не яблоко?! — изумилась Лиза, озираясь по сторонам в надежде увидеть хоть краешек метеорита.
— Когда человек идет к своей идее сам, не жалея сил, яблока бывает достаточно.
