В прошлый раз, продолжая тему нашего путешествия на Новую Землю и Вайгач, я написал об интересном поведении гусей, которых мы увидели, пока мы ходили по окрестностям нашего убежища.
Особенно много гусей нам встречалось, когда на следующий день мы шли к одной довольно привлекательной цели - «Медным Балкам». Крошечные черные коробочки, шеренгой стоявшие на сопке, были видны от самого моря, и мы просто не могли не отправиться туда.
Утром мы двинулись вдоль Янгояхи вверх по ее течению. На байдарке добрались до развалин избы, которые видели еще вчера. Река здесь становилась совсем мелкой, и проще было бросить лодку прямо там, и дальше идти пешком.
Изба, кстати, оказалась весьма живописной: я стоял возле нее, глядел окрест, и так прямо и думал, как же хорошо и интересно было бы пожить в таком месте летом.
В общем-то самая обыкновенная промысловая избушка, из скромных и небольших. Она, видно, вообще не посещалась людьми, и потому была совершенно непригодна для жизни: провалившийся пол, обвисший потолок, дырявая крыша, пустота внутри.
На ровной полянке перед домом виднелись остатки летней кухни — развалившаяся кирпичная печка, на которой обитатели в теплую погоду когда-то готовили еду, чтобы не делать духоту в жилом помещении еще более невыносимой.
Чуть поодаль ранее, вероятно стоял какой-то сарай, от которого ныне остался только один фундамент, в котором, похоже, теперь поселился песец, так как Сева уже минут 5 нарезал вокруг него круги, что-то копал, и лаял в одни уз дыр, ведущих куда-то под землю.
Ничего интересного, кроме чудесных видов мы там не нашли, и закончив вскоре осмотр, пошли дальше вдоль реки по ее берегу, свободному от стланика, занимавшему здесь все обозримые пространства.
Когда мы прошли еще пару километров, то все стало гораздо интереснее. Река, которая в низовьях местами казалась какой-то грязной лужей, здесь делалась стремительной и прозрачной.
Так как дальше от моря начинались сплошные скалы, то и речка эта текла в русле, прорезанном водой прямо среди серого камня. Помнится, еще по пути на Новую Землю мы восторгались водопадом, увиденным в другом месте. Но здесь, где вода перекатывалась с одной плиты на другую — тот водопадик казался сущим надсмехательством.
Сейчас, под осень, воды в реке стало мало, и она струилась по самому краешку русла, обнажая отшлифованный тысячелетиями камень, перетекая по неровностям, заполняя различные выбоины.
В одном месте, на высоком берегу, нам повстречались остатки какого-то совсем крошечного домика. Этакий сарайчик 3х2 метра, дверка, окошечко, внутри лежак.
От времени все это уже самого развалилось, и мы ломали головы, что же это? То ли «дачное» жилье кого-то из местных, то ли засидка какая… Позднее, правда, мы узнали, что то был домик некоего орнитолога, который работал в том месте годах в 70х.
Попив чаю возле этих развалин мы пошли дальше и добрались до того места, где скалы заканчивались, уступая место огромному заболоченному плато. Речка тут поворачивала на 90 градусов и становилась спокойной. Тут же была и тихая заводь, в которой, как не сложно догадаться — пряталась очередная стая гусей. Серые гуси вперемешку с казарками чинно плавали взад и вперед по воде, пока их размеренная жизнь не была нарушена нашим приходом. Я, конечно, даже и не думал по ним стрелять (вот еще, тащи потом добычу на себе хрен знает сколько!), а хотел только понаблюдать, как будут вести себя гуси разных видов, сбившиеся в одну толпу.
И, как я ожидал — эти вели себя точно так же, как и вчерашние. Поясню, пожалуй, что тогда было как раз такое время, когда почти все гуси уже закончили линять и постепенно собирались в большие стаи, готовясь к своей сезонной миграции на материк. А линной гусь, как известно, потеряв свои старые маховые перья — летать не может. Однако, дело было в том, что у большинства-то перья уже отросли, и чисто технически они опять стали полноценными летунами. Но вот дух коллективизма летать им не позволял.
В стае все смотрят друг на друга, и если там содержится определенный процент еще не оперившихся гусей, то всем другим так же начинает казаться, что они тоже летать не могут. Гуси при этом не совершают даже никаких поползновений ко взлету — ну, там, расправить крылья, разогнаться, помахать ими. Нет! Они просто плавают. Но стоит такой большое стае разбиться на несколько групп помельче, то все эти группы вдруг необъяснимым образом моментально вспоминают о своих чудных крыльях и поднимаются в воздух, оставляя на воде единицы своих пока еще неоперившихся сородичей.
Понаблюдав за этим, и выпив еще горячего чая, мы опять пошли дальше. На другой берег реки, туда где начинается бескрайнее топкое поле, поросшее травой, за которым, в свою очередь, уже совсем недалеко виднеется та самая сопка с балками.
Уже оттуда было видно, что они какие-то особенные, совсем не такие, как встречались нам прежде. Большие, странной формы, стоят с такими равными промежутками. По сторонам от них возвышаются небольшие скалы, возле которых можно разглядеть кучи гравия.
Это, явно, отвалы оставшиеся от каких-то геологических изысканий. Я быстро устал хлюпать сапогами по болоту, и размышлял о природе тех балков и окружающих их предметов, чтобы как-то убить время и все-таки доковылять до нашей цели. И в самом деле, рано или поздно мы пошли в подъем, земля под ногами стала твердой. Еще немного, и вот она — ближайшая куча гравия, лежащая возле какой-то заросшей траншеи, из которой торчат обломки истлевших досок.
Обессиленный я присел, расстегнул куртку, из под которой, как мне казалось, сейчас должен с шипением повалить пар, и принялся сворачивать себе сигарету.
