В Польше с 90-х идет процесс реприватизации. Там после свержения коммунизма бывшие владельцы национализированной в 1945 году недвижимости добиваются возврата участков и домов. Но в этих домах, восстановленных после войны за государственный счет, уже несколько десятков лет живут другие люди.
Йоланта Бжеска поплатилась жизнью за свой протест против чистильщиков квартир, которые наживаются на реприватизации: она не только отказалась покидать свой дом, но и помогала другим людям, попавшим в такую же ситуацию. В конце концов сожженное тело женщины нашли в лесу, а убийцы остались безнаказанными. Сейчас трафареты с лицом Йоланты можно встретить на многих домах в Варшаве: женщина навсегда стала местным символом борьбы.
Реприватизация
После свержения коммунизма в 1989 году довоенные владельцы варшавских участков решили объединяться и требовать возвращения утраченного имущества — иными словами, оспаривать декрет Берута. Поскольку в Польше крайне негативно оценивают время Польской Народной Республики, а действия коммунистов считают незаконными, к требованиям владельцев все поначалу отнеслись с пониманием. До сегодняшнего дня польские власти никак не могли принять закон, который должен регулировать правила реприватизации.
Не дождавшись закона, довоенные владельцы решили взять дело в свои руки и обратились за помощью в специализированные юридические конторы. Они подали жалобы на административное решение 1945 года об изъятии земельных участков по декрету Берута, где требовали возвращения территорий вместе с домами либо денежной компенсации. За отсутствием регулирующего реприватизацию закона органы городской администрации начали процесс возврата и возмещения потерянной после войны недвижимости, по большей части действуя наугад. Единственной бумагой, на которую они могли опираться, стал административный кодекс, позволяющий аннулировать решение о национализации 1945 года.
Декрет Берута
В 1945 году на карте появилась Польская Народная Республика — часть советского блока. Оказавшиеся у власти коммунисты решили отстроить столицу, полностью разрушенную во время Варшавского восстания 1944 года — тогда по прямому распоряжению Гитлера столицу Польши превратили в море руин.
План восстановления Варшавы требовал правовых рамок, и коммунистическое начальство приняло закон о национализации земельных участков в Варшаве, известный по сей день как декрет Берута (Болеслав Берут — глава местной партии коммунистов. — Прим. ред.). Восстановление Варшавы решили проводить за государственный счет и общественным трудом. Но сначала надо было разобраться с довоенными владельцами участков, которых осталось немного: люди во время войны бежали из разрушенного города, варшавские евреи погибли в нацистских лагерях смерти, северный район, в котором находилось гетто, превратился в заваленный щебнем пустырь. Власти посчитали, что искать правовых хозяев территорий смысла нет, и заочно лишили владельцев варшавской недвижимости и членов их семей права собственности. В декрете Берута не упоминались здания, но поскольку после бомбежек в лучшем случае остались только отдельные стены, то дома, отстроенные на данных участках, по умолчанию переходили во владение государства.
Дом на спокойной улице Набеляка, которая теперь находится в модном варшавском районе Мокотув, отстраивал Францишек Круликовский. За это его семья получила там право на жилплощадь и заняла одну из квартир. При этом формально владельцем квартиры оставался город — семья каждый месяц платила установленную квартплату. В 1947-м у Францишека родилась дочь Йоланта (Бжеска — по мужу). Она выросла и продолжила здесь же счастливо жить со своим мужем, пока в 2006 году в дом не пришли незнакомые владельцы.
С 2006 года дом, в котором Йоланта Бжеска прожила всю жизнь, перешел в частные руки. Новый владелец повысил квартплату, не скрывая, что его цель — избавиться от жителей, чтобы сдавать или продавать квартиры по рыночным ценам. Соседи действительно стали постепенно переезжать в другие квартиры, но не всем было куда. Оставшиеся были вынуждены терпеть запугивания, отключения воды, электричества или газа и растущие долги за неуплаченную квартплату. Муж Йоланты Бжеской заболел и умер в декабре 2007 года. После его смерти женщина осталась жить в доме на Набеляка одна и продолжала борьбу с новым владельцем, несмотря на то что все остальные жильцы дома уже съехали.
Чистильщики домов
Информация о судьбах жильцов, которых вместе с квартирами передали новым владельцам, стала попадать в СМИ. Выяснилось, что процесс реприватизации больше напоминает криминальную схему, в которой замешаны одни и те же персонажи. Схема работала примерно так: условный гражданин Х покупал у пожилых владельцев или их потомков право на данную собственность — квартиру, участок или дом в одном из национализированных в 1945 году районов Варшавы. Люди были готовы продать это право за копейки. Таким образом, гражданин Х получал права на несколько объектов по всей Варшаве, несмотря на то что он не являлся ни довоенным владельцем, ни родственником такового. Суммы сделок о продаже права на утраченную собственность редко превышали 300 долларов. В то же время рыночная цена недвижимости, о праве на которую идет речь, составляла миллионы.
С помощью специализирующихся на реприватизации юристов гражданин Х успешно получал от города право собственности на недвижимость и выживал людей из их квартир, резко повышая квартплату. Если это не помогало (жильцы либо соглашались платить больше, либо переставали платить вообще, оспаривая решение в суде), Х принимался за другие способы. Например, в одной из квартир открывал бордель, закрывал доступ к общим частям здания: подвалу, чердаку — или даже оставлял фекалии под дверями непокорных жильцов.
Эти специалисты по борьбе с жильцами вскоре получили название — чистильщики домов. Их профессия — зачищать дома от их жителей, их хозяин, условный гражданин Х – скупщик прав на собственность. В последнее время это одна из самых прибыльных профессий в польской столице. Самый известный среди скупщиков — Марек Моссаковский. Тот, который в апреле 2006 года пришел в гости к Йоланте Бжеской. . Моссаковский сначала годами скупал права, а затем инициировал процесс возврата.
Борьба и гибель Йоланты
Йоланта Бжеска работала в Варшавском техническом университете. Когда к ней впервые пришел Марек Моссаковский, она была уже на пенсии. Женщина категорически решила отстаивать свое право на жилплощадь. За месяц до смерти мужа в 2007 году они вместе создали «Варшавское объединение жильцов», чтобы с теми, кто оказался в похожей ситуации, бороться за свое жилье. Бжеска с того времени активно участвовала в протестах, приходила на заседания Совета города Варшавы, оказывала юридическую помощь другим вытесняемым из квартир жильцам. Всё это время она жила как в осаде, под постоянным прессингом новоявленных владельцев. Ей пили двери, постоянно поступали угрозы, унижения. Именно с такой обстановкой, с постоянным стрессом, она и связывала внезапную смерть мужа.
Хотя она сама не была юристом, женщина делилась теми знаниями, которые получила в ходе судебных процессов с новыми владельцами своего дома. Потихоньку Бжеска стала одним из самых узнаваемых персонажей среди тех, кто отстаивал права жильцов перед чистильщиками. Она привлекла к проблеме внимание журналистов, общественных деятелей и политиков (обычно левых взглядов) и добилась определенных успехов: она помогла некоторым жильцам победить в судах.
К сожалению, в собственном деле ее усилия не принесли желаемого результата. В начале 2011 года суд после рассмотрения иска Бжеской одобрил позицию Моссаковского о повышении квартплаты, хотя требуемая им сумма превышала пенсию Бжеской. Если квартплата, которую она платила городу, составляла около 150 евро в месяц, то новый хозяин потребовал порядка 500 евро, отметив, что это еще компенсация за незаконное пользование квартирой в прошлом. Со временем эта сумма достигла 700 евро. Долги активистки перед Моссаковским росли, и она в начале 2011 года получила приказ о выселении.
Йоланта не смогла добиться от города и переселения в муниципальную квартиру. В отличие от неё, которая не смогла получить взамен квартиру от города, фактически миллионер Моссаковский, владелец недвижимости по всему городу, является арендатором муниципального жилья. (Никто не знает, действительно ли он там живет, но у него есть квартира). Сообщают, что он даже потребовал от города бесплатный ремонт, раз жильё не его, а городское.
Первого марта 2011 года дочь Йоланты заявила в полицию о пропаже матери. Полиции понадобилось шесть дней, чтобы связать этот факт с обнаруженным в Кабацком лесу облитым нефтью и сожженным телом женщины. В ходе опознания подтвердилось, что это тело Йоланты Бжеской.
Расследование
Расследование от начала и до конца было отмечено скандальными упущениями. Тело активистки было передано семье только через 9 месяцев после трагедии. Неизвестно, почему заключения экспертов длились так долго. Сначала органы власти настаивали на том, что активистка совершила самоубийство, несмотря на то что версия противоречила логике. Судмедэксперты провели ряд экспертиз и пришли к выводу, что человек был бы не в состоянии сам поджечь себя таким образом: у Бжеской сгорела верхняя часть тела, но руки у нее не были сожжены — то есть она ими не пробовала потушить себя, хотя это должно происходить на уровне рефлекса. Люди, которые находились в предполагаемое время смерти Бжеской неподалеку, ничего не слышали. А эксперты настаивают, что невозможно, чтобы она не кричала. Значит, что, скорее всего, женщина была без сознания, когда ее подожгли. Возможно, кто-то до этого ударил ее по голове. Кроме того, ничего не указывало на то, что Бжеска хотела покончить с собой. По этому поводу тоже была проведена специальная психологическая экспертиза. В день перед смертью Йоланты в квартире на улице Набеляка ее дочь нашла телефон и ключи на столе, как будто мать, торопясь, покинула дом. Никакой предсмертной записки не было.
В ходе следствия прокуратура согласилась, что имеет дело с убийством. Расследование о смерти Бжеской прокуратура закрыла в 2013 году, не выявив виновных. В 2016 году министр юстиции лично дал указание возобновить следствие.
Варшавская реприватизация еще идет. Городские активисты продолжают борьбу за одно из базовых прав человека — право на жилье. Но вести эту борьбу сложно, если государство не на твоей стороне.
Никто из протестующих не сомневается, что Йоланта Бжеска была убита потому, что мешала скупщикам прав и чистильщикам домов в их деле. На манифестациях в защиту прав жильцов изображение Йоланты Бжеской стало неотъемлемым символом борьбы.
На стенах домов в центре Варшавы часто можно увидеть трафарет-граффити с ее округлым лицом в очках. С надписью: «Памяти Йоланты Бжеской. Нас всех не сжечь».
Активисты движения квартиросъемщиков продолжают добиваться расследования обстоятельств смерти Йоланты. Кроме того, они продолжают сопротивляться сложившейся ситуации:
Одно можно сказать точно: люди, участвующие в движении квартиросъемщиков, возлагают вину за случившееся на неправильную жилищную политику, которая ставит арендаторов государственного жилья в зависимость от недобросовестных спекулянтов и владельцев трущоб. Мы клянемся, что не забудем тяжких испытаний Йоли и ее вклад в борьбу, которую мы будем продолжать с еще большей решимостью.
Не забудем, не простим!
На одной из акций памяти, выступающие говорили о том, что смерть Йоланты это «прямое следствие политики, которую взялось проводить государство, именно она привела к репрессиям против жителей спорных домов. Бжеска выступила против этого и поплатилась самым дорогим — жизнью»
