После того, как одним февральским днем старушка Надежда Никитична упала в люк, жизнь её решительно переменилась. Лежать дома с вывихнутой ногой пришлось целых две недели, и любимые занятия Надежды Никитичны, такие как колошматить палкой от дворничьей метлы огромную плешивую собаку, что жила на газоне возле их хрущевки, вылить ведро воды с добавлением вонючего подсолнечного масла на маленьких матершинников из соседней школы, вечно смоливших под её окнами, и поездки в сумасшедший дом, где уже год держали её тётку-крестную, пришлось отложить.
Жить на тахте с вывихнутой ногой Надежде Никитичне было категорически скучно. Она уже пересмотрела все возможные передачи по телевизору, обзвонила знакомых безумных стариков, с которыми водила товарищество, и уже было скатилась до такого утлого дела, как пролистывание томика сказок Пушкина в бархатной обложке, когда вдруг заприметила в пыли под тумбочкой краешек какой-то брошюры.
Выудив её на свет своими маленькими пальцами в изумрудных перстеньках, Надежда Никитична, с удивлением обнаружила эзотерическую книжонку «Заговоры Сибирской целительницы, выпуск 31». Следующие пять часов Надежда Никитична с увлечением читала. Она окунулась в мир народного целительства, заговоров и приворотов, от пребывания в котором серебряные волосы на её аккуратной голове бушевали - Надежда Никитична была зачарована раз и навсегда. В тот вечер Надежда Никитична долго не могла уснуть, глядя, как оживляемые фарами проезжающих по двору мимо хрущевки машин двигаются по стенам и потолку угольные, похожие на летучих обезьян тени.
Утром решение было принято. Падение в люк раскрыло в Надежде Никитичне дремавший доселе древний дар врачевания и ведовства. Как человек опытный Надежда Никитина понимала, что, прежде всего, надо было дать рекламу. А что для этого требовалось? Правильно – заманить самых матёрых старух района на бесплатный приём.
Первой по волшебной нужде к Надежде Никитичне явилась самая больная бабка из всех знакомых – тётя Ксюша, которую все во дворе называли «Колобок». Тётя Ксюша уместила свои необъятные телеса за стол на крошечной кухоньке Надежды Никитичны и непрерывно двигая челюстями, будто что-то пережёвывая, с недоверием покосилась на предусмотрительно развешанные хозяйкой под советской вытяжкой «Брест» несколько пучков сушеной петрушки да завалявшийся еще с осени скукоженный виноградный лист. Колобок попросила что-нибудь от резей в голове и странного, преследующего ее ощущения, что внутри отсутствует мозг. Надежда Никитична надела на нос очочки и подрагивающей костлявой ручонкой выписала на листок названия трав и сборов, из которых Колобку предлагалось изготовить хитрый отвар. Для усложнения задачи Надежда Никитична включила в список парочку несуществующих наименований, которые тут же ловко выдумала, незаметно хихикнув. Пыхтя и хмыкая, озадаченный и удивленный Колобок укатилась восвояси варить целебное зелье.
Эффект не заставил себя ждать. Через день к Надежде Никитичне на приём уже заранее по телефону записался ветхий и практически выживший из ума бывший геолог Пантелей Илларионович. Интереса к своему занятию от мужчин Надежда Никитична никак не ожидала, поэтому слегка напуганная принялась наводить в квартире духовный антураж. Чертыхаясь на всё еще ноющей вывихнутой ноге, вскарабкалась на антресоли и выворотила оттуда несколько покрытых пылью и клоками тополиного пуха икон. Установила в комнате, подложив под них нарядное, украшенное вышивкой полотенчико, за неимением церковных, поставила рядышком несколько разноцветных ароматических, привезённых дочкой из Прибалтики свечек, на стол положила толстенную советскую энциклопедию, тщательно упаковав обложку калькой.
Пантелей Илларионович явился вовремя, уселся напротив Надежды Никитичны, которая на этот раз решила выступить с распушенными волосами и в фиолетовом джемпере, и загадочно на неё поглядел, несколько раз глупо мигнув. Надежда Никитична пригласила его изложить проблему, и старик пустился в разговор не о хворях и болячках, ни о треклятом государстве и ценах на селёдку и даже не о своих минералах, килограмм двести которых хранил у себя в каморке, о чём знал весь двор, а… о любви. Совершенно спокойно и откровенно, что привело Надежду Никитичну в нечеловеческий восторг, он рассказал, что его супруга, дескать, совсем разлюбила его, уже давно и бесповоротно. А любит она только гнусную свою жирную дворнягу по имени Крыса. Псине, мол, вся ласка, внимание и забота, а ему, обожающему также сильно, как в день их первой встречи на опушке леса пятьдесят лет тому назад, до комьев в горле, только подзатыльники, горелые корки да обидное прозвище «козлиная рожа». И хочет, значится, Пантелей Илларионович любовь вернуть. Вот так.
Надежда Никитична было опешила совершенно, однако мгновенно собралась. Дело было посерьёзнее колобковских мифических резей. Стало быть, и меры Пантелею Илларионовичу предстояло принять непростые. Сначала, конечно, кладбище. Идти на кладбище и там искать могилу этого года подписанную именем таким же как у супруги. Нет нет, Пантелей Илларионович, без этого никак не обойтись. Там на могиле необходимо закопать их с супругой фотокарточку (будьте аккуратнее, моего одного подопечного там недавно страшно избил сторож - Надежда Никитична импровизировала на ходу) и оставить в мудрой землице на девять суток. После – вернуться, фотку выудить и идти с ней прямиков в церковь. Ах да, охладевшую супругу все эти дни тайком опаивать (ничего не поделаешь, Пантелей Илларионович, здесь у вас ситуация крайне запущенная) собственной мочой. Дальше: в церкви заказать сорокоуст, а еще через неделю, пока супруга будет спать – тихонько пристроить ей на веки (да да, как покойнику, придётся Пантелей Илларионович, речь же о любви! Да в таком возрасте! Вы меня помилуйте!) пятирублевые монетки. Утром супруга откроет глаза, монетки отпадут – а с ними и могильный замок с её сердца, и глаза её с тех пор будут лучиться одной лишь страстью. Надежда Никитична откинулась на спинку стула крайне довольная собой. Сдюжила. Ошарашенный надеждой Пантелей Илларионович дрожащими пальцами, покрытыми седой порослью волос вынул из-за пазухи потрепанное портмоне.
После Пантелея Илларионовича в тесную квартирку Надежды Никитичны потянулись внушительные очереди бабушек и дедушек, старых дев и прочего люда. Приводили даже одного визгливого юродивого с клочковатой рыжей бородой. Надежда Никитична набивала руку и веселилась напропалую до дня, когда дело, наконец, не приняло серьёзный оборот. К тому времени квартира её уже была похожа на волшебный грот Гингемы.
Бледная дрожащая всем телом и сверкающая чернильными глазами дагестанка из овощной палатки попросила изничтожить свою золовку. Изжить со свету. Золовка эта, тварь такая, квартиру у них отжать хочет. Надежда Никитична жаргона не понимала, но тут же смекнула, что играть нужно по-крупному. Она шумно хлебнула отвара липы из большой глиняной чашки. Придется, милочка, обезглавить кошку. Как? А очень просто. Кошек в подвале у нас полно, вы вот Гришке столяру полтинник дайте, он вам и поймает какую-нибудь поганенькую. Только кошку прямо живую надо обезглавить, вы это, пожалуйста, запомните. Топориком мясным сподручнее. И ночью конечно. Нет, про кладбище забудьте, вы меня за кого принимаете? Это же фольклор. Тут надо будет с картой и транспортиром поработать. Вы к нам откуда приехали, говорите? Ах да, чуть не запамятовала - голову кошки надо будет на примусе прогреть, как следует, выпарить оттуда всю дрянь, чтобы греха не было.
Вечером Надежда Никитична опустила уставшие ноги в таз с горчицей. Еще недавно она робко выписывала Колобку какие-то травы, а сегодня - принимает заказы на изничтожение! Амброзия! Подумать только, а всего-то - в люк упала!
Через несколько недель наступила весна, и Надежде Никитичне вдруг страшно захотелось алычи. Она отправилась на ярмарку и набрала в одном из ларьков еще всякой всячины – кило слив, яблочек на компот, грецких орехов. Благодаря колдовству, средства теперь позволяли питаться как следует. Когда она протянула деньги закутанной в несколько курток и шарфов продавщице, та внезапно отодвинула ее руку. Надежда Никитична уставилась ей в лицо и внезапно узнала в нём свою недавнюю клиентку. Кошачью голову. Дагестанка покачала головой в знак того что не примет оплату. Да что вы, в самом деле, берите деньги, запротестовала Надежда Никитична. Не возьму! Вам век буду задарма отдавать. Вы ж мне жизнь устроили. Надежда Никитична посмотрела в черные жалящие как пчёлы глаза ошарашено. Позавчера похоронили ж. Сама - того. Кончилась ночью. Надежда Никитична не поняла – как кончилась? Да так, как вы и сказали –выкурили её со свету кошачьей головой. Вы меня извините ради Бога, видите, люди стоят, отпустить надо. Вы приходите в любое время, сердечно прошу. Самый лучший товар всегда вас ждать будет. Век не забуду!
Дома Надежда Никитина разлила корвалол так, что его запах распространился по всей квартирке. Да это что же это такое? Надежда Никитична принялась с остервенением сдирать со стен разноцветные покрывала и пихать в шкафы нелепую колдовскую атрибутику, пузырьки, мешочки с иголками и тряпичные фигурки. Это что же получается? Взаправду всё? Надежда Никитична присела на краешек тахты. На улице бушевал ураган.
Неожиданно раздался оглушительный звон бьющегося стекла, и в комнату прямо через окно влетел желтый пузатый обломок кирпича. Проклятый ветер! Или это малолетние куряги, которые решили отомстить склочной старухе за очередную порцию воды с подсолнечным маслом, которыми Надежда Никитична продолжала промышлять на досуге?
Вот к ним-то, к ним-то и надо возвращаться, думала Надежда Никитина, растворяя кусок сахара стакане с чаем. С того самого дня её недолгая, но ослепительная как Изумрудный город колдовская карьера была завершена.