Вчера я вернулась в Питер. Проснувшись утром еще до рассвета, я отправилась за кофе на улицу после того, как зеленый свет северного солнца, от которого голубое утро было зеленоватым, превратился в снегопад с белого неба. Мне очень захотелось дойти до Исакьевской площади.
Это Анна Ахматова так писала, через мягкий знак: "Исакьевская". Я часто вспоминаю этот отрывок из ее поэмы "Без героя":
"Уверяю, это не ново...
Вы дитя, синьор Казанова..."
"На Исакьевский ровно в шесть..."
"Как-нибудь побредем по мраку,
Мы отсюда еще в "Собаку"...
"Вы отсюда куда?" -
"Бог весть!"
На безлюдной белой от снега площади деревья, дубы и сирень, были покрыты свежим снегом, а Исакий казался таким величественным и высоким...
Описать все эти улицы, такие знакомые, сейчас, когда город так изменился, было бы слишком сложно. Всегда любила рассказывать, как выглядит Питер в то или иное время года, на рассвете и на закате.
Я думаю, мне больше всего нравится день в городе. Есть в каждом мае такие дни, когда Питер точно сказочный город: повсюду цветут деревья и так много сирени, и огромные тюльпаны, и лодки проносятся по каналам, и золотой свет солнца... Но этим декабрьским утром воспоминание о майском солнце было таким отдаленным, и мне город казался каким-то другим, чужим городом. Быть может, из-за того, что я покинула его летом, и тогда-все было по-другому. Мне было жаль, что я целых полгода не видела изменений в городе.
Наблюдать за ним - этого вполне достаточно для художника, чтобы всегда иметь сюжет для картины. В любую секунду Питер предстает совершенной моделью. Не могу поверить, что скоро пойду на Невский навещать своих уличных портретистов!.. Но сразу к ним не пойду. Сначала нужно привыкнуть снова жить в этом странном городе.
Прошел еще день, вечер, ночь и снова наступило утро. Я проснулась перед рассветом. Вспомнила, что ночью шел дождь. Значительно позже - о том, что вечером шла по сверкающему Невскому. И - только сейчас - что я видела, проходя по набережной канала Грибоедова, на фасаде Казанского икону Богородицы с младенцем.
Но мне нужно больше времени, чтобы описать символическое значение моего возвращения.
Хочу рассказать сейчас только один случай. Я летела из Сибири в Питер через Москву, и когда мой самолет снижался над Москвой, мне вспомнились слова, которыми я озаглавила этот текст. В оригинале так:
— «А впрочем, Вы ведь никогда
не ходите мимо моего дому…»
Это эпиграф к стихотворению Марины Цветаевой.
Мой путь не лежит мимо дому — твоего.
Мой путь не лежит мимо дому — ничьего.
А всё же с пути сбиваюсь,
(Особо весной!)
А всё же по людям маюсь,
Как пёс под луной.
Желанная всюду гостья!
Всем спать не даю!
Я с дедом играю в кости,
А с внуком — пою.
Ко мне не ревнуют жёны:
Я — голос и взгляд.
И мне не один влюблённый
Не вывел палат.
Смешно от щедрот незваных
Мне ваших, купцы!
Сама воздвигаю за́ ночь —
Мосты и дворцы.
(А что говорю, не слушай!
Всё мелет — бабьё!)
Сама поутру разрушу
Творенье своё.
Хоромы — как сноп соломы — ничего!
Мой путь не лежит мимо дому — твоего.
27 апреля 1920
