Когда-то давно большой северный архипелаг, который теперь называется Шпицберген, называли совсем другим словом. Его называли Грумант. В этом суровом краю люди постоянно не жили, но регулярно приходили на промысел. Потому что тут всегда имелось много моржей, белух и нерпы. Добывали их норвежцы, голландцы, англичане. И, конечно же, моряки с русского Севера. Поморы, ходившие в те далекие края на своих кочах.
На одном из таких кочей летом 1743 года на промысел к Груманту ушла команда из 14-ти человек. Добывать зверя и моржовый клык было выгодно, хоть и рискованно. Особенно, если команда была небольшой. Тем более, что попасть можно было в такие дебри…
Этот отряд подошел к берегу Малого Беруна, острова на востоке архипелага. Они не собирались сюда специально, но коч затерло льдами и отнесло к восточной части архипелага. Вспомнили, что где-то в этих краях есть построенное ранее становище – небольшая изба, срубленная охотниками поморами. Но ее еще предстояло отыскать, так как GPS тогда, в XVIII веке не придумали, плавали в лучшем случае по картам, а то и просто по описаниям - "сказкам". На поиски избы пошел кормщик Алексей Химков и еще три человека: Иван Химков, Степан Шарапов и Федор Веригин.
Причем коч в это время находился еще и в нескольких километрах от берега. Поэтому мало было сходить, найти избу, требовалось еще через торосы по льду до берега добраться. Так как пошли только на разведку, то снаряжения четыре человека с собой взяли по минимуму. У них было пороха на 12 зарядов, котел, жаровня, пули, топор, немного муки, трут, огниво, табак и трубки.
Поморы добрались до берега, нашли избу. Она оказалась вполне целой, в ней даже была печь, чтобы топить по-черному. Только топить оказалось нечем. Впрочем, с этой проблемой решили разобраться позднее. Главное, с избой повезло, есть где разместиться.
Но на следующий день, когда четверка поморов вышла на берег, она не обнаружила корабль. Его вообще больше никто и никогда не видел. То ли ночной ураган разбил, то ли унесло вместе с льдиной. И четыре помора остались на необитаемом острове. Ага, как тот самый Робинзон. Только он устроился с комфортом в теплых краях и перевез кучу добра с корабля. А тут у поморов осталось только 12 зарядов для ружей. Впрочем, как оказалось, на острове водились дикие олени и другая живность, а значит, в первое время голод им не грозил. Надо было устраиваться и жить. В надежде, что кто-то придет сюда, к этому острову.
Для того, чтобы было чем топить печь, собирали на берегу то, что вынесло море. Например, обломки разбитых кораблей. Так как обломки приносило разные, то подвернулась даже такая удачная находка, что смогли смастерить нечто вроде походной кузницы. Это случилось после того как выловили толстую доску с массивным железным крюком.
Дальше смастерили рогатины. Потому что порох и заряды кончились. А вот белые медведи начались. Да, считается, что в этой части Северного Ледовитого океана, мишки не очень крупные. Не больше полтонны. Но, поверьте, этого более чем достаточно на самом деле.
Так они и устроились на острове. Питались полусырым или вяленым мясом, потом рассказывали, что вяленое мясо им отдаленно хлеб напоминало. Ни соли, ни овощей, ни, понятное дело, витаминов, за исключением мелкой травы в короткое лето. Поэтому им вполне реально грозила цинга. Но всем четверым повезло, что Алексей Химков был опытный кормщик. Во-первых, он постоянно занимал людей, заставляя их двигаться и работать. Во-вторых, заставлял есть мелкую траву и пить оленью кровь. Так и перебивались. Цинга скосила одного - Федора Веригина, который пить оленью кровь так и не смог. Причем, случилось это уже на пятый год их вынужденной зимовки.
Они били песцов, оленей, моржей и нарывавшихся медведей. Пытались выделывать шкуры и даже шить одежду, для чего выковали грубые, но все-таки иглы.
И только, когда пошел седьмой год заблудившийся в тумане корабль из Архангельска подошел к этим берегам. Трое поморов разожгли костер…
Им повезло – с корабля их заметили. Договорились, что дорогу отработают матросами. Погрузили добытые песцовые, оленьи и медвежьи шкуры. 28 сентября 1749 года корабль с вынужденными робинзонами подошел к Архангельску.
И навстречу ему с берега вплавь бросилась женщина…
Жена Химкова давно перестала ждать мужа. Море взяло, ничего с этим не сделаешь. И тут, на подходившем корабле она увидела обросшего, потемневшего, одетого в непонятную одежду из шкур вполне живого мужа… Она бросилась в воду, чтобы скорее добраться до коча, на котором буквально с того света возвращался Алексей Химков и два его соратника.
Алексея Химкова ждала в некотором роде слава. Его доставили в Петербург, чтобы там поделился в Академии наук и с другими серьезными людьми подробностями своей зимовки. В том числе и тем, как это так, не имея никакого измерительного инструмента вроде часов, он в итоге смог сбиться в календарном счете всего на два дня относительно точной даты…
Химков даже обиделся и высказался в том ключе, что какой же он был кормчий, если бы не умел определять высоту солнца и следить за движением звезд. И заметил, что просто сделал себе палку, как на корабле, чтобы она помогала в наблюдениях. Палка эта называется градшток или «посох Якова». С его помощью, наблюдая за Солнцем и звездами можно определять географическую широту.
Вот такая была робинзонада. А вы говорите, Робинзон Крузо, «Таинственный остров»… Там судьба с вынужденными робинзонами в поддавки играла. Не то что с Алексеем Химковым и его товарищами.
-------
Для того, чтобы было удобнее находить мои статьи на Дзене, подпишитесь на канал и тогда его удобно изучать в разделе подписок.
